(Примечание автора: "Đe si, kuća stara, pička ti materina?" — говорят при встрече старых друзей. Дословно переводится как «Где ты, старый дом, пизда ты мамина?». Фактически означает «Привет, дружище!»)

И никто из них и внимания не обратил, когда Ия пискнула своё «извините» и постаралась побыстрее пройти.

— Марко, ебем твою фамилию! — радовался встрече собеседник Марко.

(Примечание автора: тоже дружеское, аналогично «Ну ты даёшь!»)

Что значит этот обмен нецензурными хорватскими выражениями Ия могла только догадываться, но со стороны это походило на встречу старых друзей. Она даже оглянулась у входа в Синий зал — мужчина, что немилосердно лапал белоснежный пиджак Марко стоял рядом с тем пожилым грузным джентльменом, похожим на араба, что Ия уже видела. Но она успела лишь запомнить увиденное — злой, потемневший взгляд Марата, что подскочил со своего места, едва Ия вошла, не дал ей шансов додумать, что это может значить.

— Где ты была? — не дав ей присесть, на ходу развернул он Ию за локоть и потянул к выходу. — Мы уезжаем!

— А как же вителлино? А домашнее мороженое? — вырвала она руку.

— В следующий раз, — зло развернулся Марат, но видя, как упрямо Ия остановилась, вдруг широко фальшиво улыбнулся, оценив, сколько внимания невольно они к себе привлекли. — Как ты только всё это запоминаешь? Вителино — это что? Очень похоже на какую-то болезнь.

— Это вырезка молочного телёнка, — ледяным тоном ответила Ия.

— Плюс рагу из белых грибов и маринованный латук, — остановилась рядом с ними любезная, но слегка растерянная официантка, держа в руках заказ. — Может, вам завернуть с собой?

— Нет, спасибо. Мы, к сожалению, очень торопимся, — снова вцепился в Ию Марат как паук, явно не собираясь уступать. — И сдачи тоже не надо, — небрежно кивнул он на оставленные на столе купюры.

Спорить с ним Ия больше не стала. Покорно вышла. И безропотно села в такси, что Марат уже вызвал.

— От тебя воняет табаком, — склонившись к её волосам, сморщился он.

— В туалете кто-то накурил, — безразлично пожала она печами, потянула к себе его руку и развернула рукав пуговицами вверх.

Крайние пуговицы на рукавах дорогого итальянского пиджака не принято застёгивать, чтобы подчеркнуть, что вещь действительно дорогая, сшита на заказ, и петли настоящие, прорезные. Но именно одну из них, роговую с особой блажью — гравировкой инициалами, он и потерял.

— Вот чёрт! — расстроился Марат.

И вдруг, глянув на руку Ии, покрывшуюся мурашками от холода, снял с себя пиджак и накинул ей на плечи. Потёр руками, стараясь её согреть, а потом обнял.

— Прости за грубость, я волновался.

— О чём? — удивилась Ия.

Он тяжело вздохнул.

— За тебя, — устало потёр переносицу. — Наверно, тебе всё же лучше знать. Тот человек, которого я не хотел видеть, он действительно был в ресторане, — Марат откинулся к спинке сиденья, увлекая Ию за собой. — В общем, не знаю, что тогда на меня нашло. Но я был в таком отчаянии, разыскивая деньги. Договор срывался, у меня ничего не получалось, а он сказал, что может помочь.

— Кто? — удивилась Ия.

— Этот пожилой мужчина, араб. Он представился доверенным лицом одного влиятельного человека, связанного с кипрским банком, на который я возлагал столько надежд. Кипрские банки действительно раньше никогда не были настолько любопытными. А теперь, после банковского кризиса, стали детально проверять каждую операцию, затребовали большой пакет документов, попросили предоставить бумажные обоснования и рабочие контракты. И всё это затягивалось и затягивалось.

Марат сказал название банка. У Ии даже мелькнула перед глазами его эмблема — верхняя, венчающая часть античной колонны, украшенная двумя симметричными «завитками» на чёрном фоне, хотя она с ходу и не вспомнила где её видела.

— Я пригласил его в «Пэркорсо», — продолжил Марат. — Обсудили дела, выпили, расслабились. Смеялись, он много шутил. Заговорили о семьях, детях. И как бы в шутку он спросил: «И на многое ты готов ради этого миллиона? Ты же понимаешь, моя помощь не бескорыстна. У всего есть цена». «И за какую же цену ты готов мне помочь получить этот кредит?» — спросил я, имея в виду откат, процент от сделки. «У тебя красавица жена», — улыбнулся он. Я решил, что он снова шутит, засмеялся, ответил, что она стоит дороже. А он резко оборвал разговор, встал, сказал: «Торг здесь неуместен. Будут тебе деньги». Раскланялся и ушёл.

Ия не поверила своим ушам. Отстранилась, уставилась на мужа. И его лицо, виноватое, несчастное и нервно прикушенная губа не нравились ей от слова «совсем».

— Марат, ты заключил на меня сделку? — покачала она головой, но с такой неумолимой очевидностью сейчас складывались факты: ссора, Ия уходит с Марко, и буквально на следующий день муж получает деньги. — Марат!

— Да нет же, нет. В том то и дело! Эти деньги, — он мучительно, обречённо выдохнул. — Не брал я никакой кредит. Документы всё ещё на рассмотрении. Мне его не дали.

— Тогда откуда ты получил деньги?

Марат тяжело вздохнул.

— Я продал дом «БиЭндБи». Один из домов в Арабских Эмиратах. Виллу на побережье, в Дубай.

— Ты серьёзно? — вытаращила Ия глаза.

— Из тех что давно пустовали, — коротко кивнул он. — «Гостинг-БиЭндБи» так и не смог их сдать, и они по сути съедали прибыль компании.

— Значит, ты продал виллу, что была на балансе «БиЭндБи»? — уточнила Ия.

— Да, — кивнул он, не поднимая головы. — Технически эту сделку заключил ещё твой отец. Он купил в собственность землю. По закону иностранцы в Эмиратах имеют право приобрести в собственность только землю под новыми объектами. А дом ещё достраивался.

— Не удивительно, что он не приносил прибыль, если ещё строился, — хмыкнула Ия. — Кто же его купил?

— Одна крупная ближневосточная сеть отелей, — поднял он на неё глаза. — Но это неважно. Важно, что, когда я получил эти деньги, тут же позвонил и отменил договорённость с тем человеком. Сказал, что в его услугах больше не нуждаюсь, что всё решилось и так.

— Но человек, видимо, с этим не согласился? И требует оплату?

— И да, и нет, — мучительно выдохнул Марат, буравя Ию глазами. — Он меня поздравил, пожелал успехов и счастливой семейной жизни, но сказал, что обычно работает по предоплате.

— Так в чём же тогда проблема?

Холодея от ужаса, она чувствовала, как по спине потёк ледяной пот.

— В том, что заключённая сделка не имеет обратной силы. И он приехал в «Пэркорсо», чтобы лично мне это сказать. Потому сел напротив, чтобы я его видел. И смотрел на тебя так, словно ты теперь принадлежишь ему.