Вот это движение вдруг и напомнило Ие, где она видела эмблему и название банка, что назвал Марат — на чёрной карточке, которой Марко платил за кофе в декабре.

«Вило моя. Хорватский», — забила она в поисковик и улыбнулась, увидев ответ.

«Фея моя, чаровница, любимая», — выдал переводчик.

«Ах ты хитрый хорватский член! Или как там? Ку̀рац? — усмехнулась Ия, отвернувшись к окну. — Вило моя! Как же! Но расскажешь. Конечно, всё мне расскажешь, Марко Ковач. Куда ты денешься, пичка ти материна!»

— Твою мать! Какого сука лешего он тут делает? — шипела Регина, спиной прижимаясь к закрытой стеклянной двери, пока Ия невозмутимо снимала плащ, и поправляла макияж, глядя в маленькое зеркало пудреницы.

— Марко? — улыбнулась она, убирая пудру в сумку. Широкие плечи Луда, обтянутые безупречным строгим чёрным костюмом, двигались по офису между беспорядочно расставленных столов и замерли у стола Алии. — Он теперь мой телохранитель.

— Рили? — обернулась Регина, явно с трудом оторвав взгляд от соблазнительного как праздничный окорок бывшего футболиста. — Я стесняюсь спросить: а тебе зачем?

— Долгая история, — села Ия в директорское кресло. — Но знаешь с чего мы её начнём? С того, что нашли юристы в тех документах, что я тебе сбросила.

— Да, кстати, — села на приставленный к столу стул Регина и, наконец, освободила Ие вид на Марко, о чём-то мило беседующим с Алиёй. Настолько мило, что смуглые щёки той уже залились смущённым румянцем, а наращенные ресницы трепетали как крылышки стрекозы.

Ия брезгливо скривилась. Что она знала об этой смазливой представительнице группы тюркских языков? До тридцати, разведена, с ребёнком. Работящая, считающая себя неотразимой и умной, но по факту «на любителя» и глуповата. Обязательная, старательная, из тех, что «из кожи вон лезут», но блистать особо нечем, поэтому добирает другим — не умом. Целеустремлённая, но, судя по полученной пощёчине, а схлопотала она её за то, что попыталась Марата припугнуть (рассказать Регине о его махинациях, или выложить жене об их связи), и тому, как щедро потом раздвигала ему же ноги — обещал он ей явно больше, чем она получила. И либо тупо влюблена, либо откровенная дура, если надеется, что это сработает. Скорее обернётся против неё же. И Марат ей просто пользуется — потрахивает и заставляет выполнять разные неприятные поручения: вынюхивать, подворовывать информацию, доносить ему о происходящем за закрытыми дверями «БиЭндБи». Не его это уровень. Не её духи были на нём. Но Алие явно льстит его внимание. И, судя по тому, как надменно она глянула на Ию, её просто распирает злорадство и чувство превосходства.

«Ну, что ж, девочка, наслаждайся, — усмехнулась Ия. — Скоро тебя ждёт немало неприятных сюрпризов. Место директора ты даже временно не получишь, а значит, очень, очень сильно разочаруешь Марата. А когда я вдоволь наиграюсь с вами, котятки: с удовольствием наблюдая, как ты будешь закатывать Марату истерики, как он будет блеять и бледнеть передо мной, боясь разоблачения, тогда и вылетишь как пробка из шампанского и пойдёшь на биржу труда с самой нелестной характеристикой, какую только может дать тебе бывший работодатель».

— В общем, Марат продал один из наших домов, — постучала ноготками по столу Регина.

— В Эмиратах? — со знанием дела переспросила Ия, чем немало удивила директора «БиЭндБи».

— Так ты в курсе?

В курсе, что запахло жареным, поэтому Марат и сознался, подумала Ия. А в ответ только многозначительно пожала плечами.

— Знаешь, что, — посмотрела она сквозь стеклянную стену на пустой кабинет отца. — Спасибо за гостеприимство, — Ия встала, собирая свои вещи. — Но, пожалуй, я присяду во-о-н там, — показала она рукой на папин офис. — И неси-ка мне всё, что у тебя есть по тому тендеру, за который так бьётся Марат.

— Тендер?! — привстала Регина и её ламинированные брови поползли на лоб. — Ты хочешь участвовать?

Но Ия приложила палец к губам, а Регине не нужно было повторять дважды.

— Скажи мне то же, что ты каждый день нашёптываешь этой потаскушке, — Ия стояла спиной к дверям своего кабинета, пока Марко привычно проверял его перед началом рабочего дня на наличие подслушивающих устройств, камер и прочих возможных неприятностей.

— Ревнуешь? — усмехнулся он, присев на корточки перед столом.

— Хочу так же густо краснеть, как эта Алия.

— У тебя не получится. То, что для неё лишь дешёвый комплимент, для тебя истина. Ты самая красивая женщина в мире, — он положил руки на стол и упёрся в них подбородком. — Я знаю, о чём говорю.

— Можешь не тратиться на комплименты. Она тебе даст и так, — хмыкнула Ия.

— Мне даже ты дала, — скромно улыбнулся он, встал. — Но это не значит, что я трахаю всё, что движется. Я верный. А ещё настойчивый и терпеливый. — Он тронул её за руку, проходя мимо. Коснулся шеи горячим дыханием. — Можешь работать. Всё чисто.

Сердце застучало в груди как реактивный двигатель, набирая обороты. С ним рядом невозможно было стоять — подгибались ноги, но Ия не подала вида.

— Скорее упрямый, — шепнула она.

— И это тоже, — так же тихо ответил он. — Не ревнуй, вило̀ мо̀я. Ты для меня единственная. А она пусть думает, что я ей по зубам, как и твоя Регина, пока мы вне закона, и я не сказал твоему мужу: ро̀джэн си из гузѝцэ.

Марко вышел. Ия улыбнулась. Она и сама порой готова была сказать Марату, что он родился из задницы. А, может, нет. Ей было всё равно. Из этих двоих она не верила пока ни одному. Хотя одна истина за эти две недели ей всё же открылась.

Истина, что работа помогает от всего: от хандры, от ненужных переживаний, от чувства, что её предали, продали, использовали. Всё это осталось где-то там, на задворках памяти.

Оказалось, отчёты, графики, цифры так хорошо остужают голову, что даже месть отошла для Ии на второй план. Она видела перспективы куда более вдохновляющие, чем желание доказать Марату, как он не прав.

Марат как-то сильно поблёк, потускнел и выцвел с того дня как они последний раз вместе ужинали. А может, ещё раньше, когда в её жизни появился шальной Август. Но у загруженности работой, что так сильно поглотила Ию, был ещё один неожиданный эффект: Марко тоже занимал её мысли не дольше, чем находился перед глазами.

Марат старался её вернуть. Марко — завоевать или точнее не сдать взятых позиций. А Ия смотрела на этих двух петухов и мысленно предвкушала как же они оба будут выкручиваться.

Когда её перепуганный до усрачки муж, наконец, прозреет. И ему откроются простые истины: что Ия уже всё знает, развод неминуем, телохранитель ей не нужен, и это его, а не её качественно отымели. Уже.

Ну а сумасшедший ревнивый телохранитель, наконец, перестанет испепелять её глазами, скрипеть зубами и отмалчиваться. Расскажет ей всю правду, набьёт мужу морду, закинет её на плечо и утянет в свою пещеру. Либо отправится щипать травку в свою Хорватию без права на переписку.