А теперь скажите, вас ничего не настораживает?Вот и гаишники опростоволосились. Вы только представьте себе, что творилось надороге: удар о дерево… огонь… женщины заблокированы в «Жигулях»… кричат…Останавливается Иван Субботин, хватает огнетушитель, бежит на крики,вытаскивает Эмму, пытается открыть заднюю дверь, понимает, что сейчаспроизойдет взрыв… В протоколе подробно приведен диалог свидетеля Ивана илейтенанта Мартынюка.

– Я положил водителя на обочину.

– Прямо на землю?

– Да. Нет. Не помню. Наверное. Не было временитряпку подстилать.

– Дальше, пожалуйста.

– Огнетушитель закончился.

– Вы его опустошили?

– Ну да. А как иначе я бы шофера вынул? Облилпереднюю дверь, распахнул, выпер его наружу. Гляжу – а это баба. Вся черная,стонет, бормочет: «Соня, Соня, Соня». Я понял, что в машине еще есть пассажир,сзади.

– Почему вы подумали про заднее сиденье?

– Так на переднем никого не было, – резонноответил Иван. – Кинулся я снова к «Жигулям», но ничего не успел.

– По какой причине?

– Ты идиот? Огонь до неба, а огнетушитель ужепустой. Я ж не дурак, чтобы туда лезть. Да и человек в тачке наверняка к томувремени уже помер. В таком аду не выжить! Я не сразу до этого допер, а каксообразил, бросился назад, подальше от машины. Тут и рвануло. Ну и хренакнуло!

– Вас не задело?

– Успел отбежать. Там на обочине небольшойпятачок огорожен, стоит памятник местным жителям, которые в войну погибли. Ятуда бабу допер, подальше от огня, а сам за обелиск упал. Камень взрыв погасил.

– Вы не растерялись.

– Служил в ВДВ. Сержант на всю жизнь в меня умвложил, я на автомате действовал, не размышлял. Оценил местность – и вперед.Нас по полной программе в армии жучили. Не огороды генералам копал!

– Сколько времени заняли ваши действия? Выностела Поспеловой, возврат к машине, и бегство от взрыва?

– Ну… я на часы не глядел… минута… полторы.Все произошло очень быстро! Если честно, я в шоке был, трясло меня.

Я откинулась на спинку кресла. Теперь еще разизучим описание сумочки Поспеловой. «Изделие из ткани, по виду напоминающейтряпку. Белое, в синий цветочек, застежка из красного материала, похожего напластмассу. Железная молния в работающем состоянии. Внутри, в маленькомотделении: 1. Паспорт гражданки…» Ну и так далее. Главное – внешний вид сумки.Милиционер написал замечательные слова: «Ткань, по виду напоминающая тряпку».Значит, при Эмме была летняя, модная в то время торбочка из холста, белая, ссиними цветами.

Внимание, вопрос. Коим образом сумка, целая иневредимая, даже не очень грязная, раз мент сумел определить цвет изделия,очутилась около тела Эммы?

Иван прихватил ее вместе с Поспеловой?Дознаватель не обратил внимания на сумку и не задал Субботину соответствующеговопроса, но, думаю, это бред. Мужчина борется с пламенем, вытаскивает Эмму и…вспоминает о ридикюле? Господи, да и в обычных-то условиях мужику не взбредет вголову позаботиться о какой-то сумке, а тут…

Но допустим, Иван не человек, а роботсквоттер, сумевший в доли секунды все просчитать, сообразивший, что необходимоспасти документы, и прихвативший заодно с пострадавшей сумку. По какой причинеона не сгорела? Одежда на Эмме уничтожена, у нее ожог почти всего тела, нетволос, а матерчатая сумка целехонька? Да ей следовало погибнуть в огне вместе сдокументами! Но нет, белая в синий цветочек сумка мирно покоилась на обочинеоколо Эммы. Почему никто этому не удивился.

Второе. Где был Антон? Моя вчерашняясобеседница уверяла, что видела, как тот бросил в огонь тело жены. Значит,Поспелов находился на месте аварии? Но в протоколе осмотра места происшествияон не упомянут. С ним беседовали уже в больнице. Третье, Эмма – Софьяутверждала, что Антон переодел ее в красное платье – почему оно не сгорело?

Эмма врет? Зачем? Какой смысл ей меняобманывать? История с аварией произошла давно, она быльем поросла. Думаю, Антонвсе же там был. Он бросил горящую машину? Но судя по протоколу, Иван Субботинподъехал к месту трагедии спустя секунды после начала пожара, иначе бы он неуспел спасти Эмму.

Я вскочила и забегала по комнате. А ктосказал, что пожар возник сразу после того, как «Жигули» влетели в дерево?Никакой экспертизы не производили. Собственно, зачем? Из присланных Олегомдокументов ясно, что «Жигули» были не застрахованы, следовательно, отсутствовалфинансовый вопрос. У погибшей Софьи Калистидас из родственников остался лишьсидящий в греческой тюрьме отец, он претензий не предъявит, у Эммы только муж.Дело быстро закрыли, посчитав его банальным.

Но ведь могло быть и так: Антон уходит с местапроисшествия, а потом начинается пожар. По какой причине муж Эммы удрал? Что насамом деле стряслось на дороге?

Я вновь схватилась за телефон.

– Олег, слушай! Мне надо найти ИванаСубботина, его данные…

– Не могу, – тихо сказал майор, – я оченьзанят.

– Очень-очень-очень прошу! Умоляю!

Раздалось шуршание, потом Куприн ответил:

– Ладно. Ты опять роешь землю носом?

– Да, – призналась я.

– Ты неисправима! – констатировал Олег.

– Можешь – помоги, не можешь – до свидания!

– И такая же нетерпеливая. Я не сказал: «Нет».

– Значит, да? – возликовала я. – Записывайданные.

– Погоди, сам я не смогу, но дам тебепрактиканта. Пусть хоть что-то делает!

Я удрученно молчала. Иногда в отдел к Олегунаправляют студентов юрфака. Считается, что они должны, так сказать, понюхатьпороху. Ясное дело, что никто неоперившихся спецов на серьезное дело невозьмет. На студентов сваливают бумажную работу, приказывают варить кофе.Последний из практикантов, с которым я сталкивалась, мыл окна в комнате, гдесидит бригада Куприна.

– Отличный мальчишка, – стал нахваливатьпрактиканта Олег. – Расторопный, адекватный, рвется в бой. Объясни емуситуацию, думаю, он придет в восторг.

– Как его зовут?

– Марк Аврелий, – заржал Олег.

– А может, Гай Юлий Цезарь? – обозлилась я. –Издеваешься, да?