Ваня ушел. Кубинец облегченно откинулся на спинку кресла:

— Ты заметил, что эта сволочь даже глазом не моргнула, когда узнала, что Самсон ни при чем?

— Не думаю, что Хлоя Епифанова обрадуется, узнав, кто убил ее сына! — произнес я.

— Ты ей сообщишь? — осведомился Гонза.

— Вообще-то обязан. Но пока повременю. Епифановы могут и подождать…

Как я заблуждался! Стоило мне собраться продолжить свои пивоваренные занятия в Хмельном подвале, как на крыльце нашего дома появился посетитель. Зачирикал звонок.

— Табачник откроет, — успокоил меня Кубинец. — Кого это принесло?

— Надеюсь, не Лесника! — простонал я.

В последнее время инспектор стал частым гостем в нашем доме.

Хоть эта моя надежда оправдалась: порог кабинета переступил Карп Епифанов.

— Доброе утро, господин Туровский, — поздоровался он.

Кубинца он поприветствовал чинным наклоном головы и проследовал к креслу,

Я решил, что еще один посетитель за сегодняшний день — это явный перебор. Поэтому решил воспринимать его через густое облако сигарного дыма. Соответственно извлек из коробки сигару и закурил.

— Будете? — предложил я и Карпу.

— Спасибо, воздержусь, — ответил он.

— Ваше право, — согласился я, втягивая крепкий дым. — Слушаю со вниманием. Как понимаю, вас привело сюда не праздное любопытство?

— Мама просила передать вам приглашение на похороны отца.

Карп протянул мне длинный конверт. Я принял его, раскрыл и вытащил черный лист бумаги, на котором выделялись белые буквы, оконтуренные траурным венком.

— Двадцатого июля… — прочитал я. — Передайте матушке, что буду всенепременно.

— Еще сообщаю вам, — официально начал он, — что мы и в дальнейшем надеемся сохранить с вами деловые отношения, связанные с поставками пива в наши заведения.

Боже, где мальчик учился говорить?! Будто читает вызубренный наизусть документ!.. Жаль его будущую возлюбленную. Если он так общается со всеми, то стихи ей будет декламировать тоном налогового чиновника, интересующегося декларацией необязательного клиента. Если вообще дело дойдет до стихов!..

— Господин Туровский, я хотел бы узнать, как продвигается наше дело? — внезапно перешел в атаку

Карп.

— На месте не стоит, — попытался я уйти в туман.

Не тут-то было!

— Меня интересуют факты.

— Мне известно, кто убил вашего брата.

— Кто? — выдохнул Карп. — Имя! Назовите имя!

— В интересах следствия не могу! — отказал я. По лицу Карпа было видно все, что он обо мне думал.

Я молчал. Епифанов мучился. Он понимал, что платит мне деньги, но навязать свои правила игры ему не удастся. Это его здорово коробило. Наконец он поднялся с каменным лицом:

— Надеюсь, когда вы завершите расследование, мы услышим все имена!

— Безусловно! — Я адресовал ему одну из самых очаровательных своих улыбочек. Епифанов удалился.

— Пожалуй, сегодня мы заслужили по парочке лишних бутылочек пива! — пробормотал я.

— Лишними не будут, — согласился Кубинец.

— Скажи, Гонза, почему: если папаша умен, то на его детях природа обязательно отдыхает? — поинтересовался я.

— Закон… — мудро изрек Кубинец. — Сфинкса и Химеру отпускать?

— Давай Сфинкса отпустим, а Химера пока пусть останется. Вдруг дядя, охочий до чужих тайн, предпримет новую попытку? — предложил я.

— Ладно. Пойду сообщу.

— Ни в коем случае, сам с ними переговорю! — отрезал я.

Покинув Гонзу, миновал холл и поднялся на второй этаж. В своем кабинете набрал на панели сейфа необходимую комбинацию букв и цифр, открыл дверку, вытащил несколько сотенных бумажек. Заперев сейф, вернулся на первый этаж и отправился на кухню, где надеялся застать девушек.

Они сидели за большим столом и чистили картошку. Табачник с видом профессора квантовой физики прогуливался по кухне, наблюдая за своими подручными.

— Что здесь происходит? Трудовая терапия? — поинтересовался я.

— Приобщаю девушек к истинно женскому призванию! — пробурчал Табачник.

Химера пренебрежительно хмыкнула, но картошку чистить не бросила.

— Все, девочки, хватит! — скомандовал я. — Вам не за это платят. Бросили ножи в тазы, и внимание на меня!

Сфинкс и Химера послушались.

— Благодарю за службу, вы очень помогли нам. Я протянул девочкам по двести рублей гонорара.

— Сфинкс, вы свободны. Химера, вам придется задержаться.

Сфинкс хмыкнула, забирая деньги. Склонила голову в вежливом поклоне и удалилась. Похоже, она поняла, что я неровно задышал к ее коллеге, но воздержалась от ехидных замечаний. Хорошо что Сфинкс — не Гонза Кубинец: этот не упустил бы шанса поиздеваться!

Химера посмотрела на меня внимательно, ожидая распоряжений.

— Давай прогуляемся? — предложил я, стесняясь в присутствии Табачника приглашать ее в ресторан…

Химера восприняла приглашение на ужин с легким удивлением, внимательно посмотрела на меня, пытаясь понять, что скрывается за этим шагом, но, видно, ничего не вычитала в моей млеющей физиономии. Я с замершим сердцем ожидал ответа.

— Но у меня при себе нет ничего на выход! — наконец отреагировала она.

— Мы можем заехать сначала к тебе, — предложил я, чувствуя, что могу потерять сознание от ее присутствия.

— Ну хорошо.

Надо предупредить о нашем отбытии Кубинца, и это посложнее, чем заманить красивую девушку в ресторан!

Гонза воспринял известие с хладнокровием норвежского конунга. Даже головы из-за стола не поднял, старательно делая вид, что полностью поглощен книгой, которую держал в руках. На обложке значилось: «Пепельная голова». Так я и не добрался до классика…

Перед отбытием я тщательно экипировался: нацепил сбрую с «бульдогом», маленькую кобуру с пистолетом двадцать третьего калибра приладил на ногу, накинул на плечи кремовый пиджак, на манер гаучо повязал алый платок на шею вместо галстука, надел шляпу. Хотел произвести на Химеру впечатление. И она впечатлилась…

Выводить «Икар» с причала не стал: какой поход в ресторан без пары бокалов пива или вина?.. Из гостевого кабинета вызвал такси. Через восемь минут желтый катер в черную шашечку покачивался на слабой волне возле нашего причала.

— Химера, — осмелел я для личного вопроса, — знаешь, до сих пор не знаю твоего настоящего имени!

— Зачем тебе? — осведомилась она, ехидно улыбаясь.