Августин умер 28 августа 430 года, за год до захвата вандалами его родного города Гиппона. Мужчины, женщины, дети были изнасилованы, зарезаны, изрублены на куски, дома сожжены, население изгнано, церкви разрушены, книги и манускрипты разорваны или преданы огню — обычный фильм, можно раздобыть себе кассету. Человека, спасшего библиотеку автора «Исповедей», этого признанного бестселлера, зовут Росидониус. Мне кажется, о нем говорят совершенно недостаточно. «И коль скоро все эти слова должны быть произнесены телом, причина этого кроется в пучине века и ослеплении плоти, которые не позволяют увидеть задуманные вещи, и приходится производить шум, чтобы он достиг ушей».

Отверженные любят ничто и зло? Они не способны к небытию, которое по сути своей есть то же самое, что и жизнь? Согласно им, небытие непременно желало бы существовать, для того, чтобы не существовать? Главное, им не противоречить, только этого они и ждут. Помогите им.

Пастор Бурроу тоже умер, по крайней мере, ходят такие слухи, как все взаимосвязано. Я получаю из Каира маловразумительную телеграмму: «Дорогой друг, мне хотелось бы знать, что следует делать с пеплом Бурроу. Это непременно надо выяснить. Прах Лери они отправили в космос. Я немного обеспокоен, а вы? Пожалуйста, позвоните мне».

Разумеется, я позвоню, но никакого беспокойства по этому поводу не испытываю. Останки благородного шерифа с его монотонным и выразительным голосом уже заключены в последний, ледяной, круг ада (какая скука) и отправлены в Тегеран специальным авиарейсом, они будут помещены под огромный подземный Купол, который денно и нощно поддерживается в состоянии боевой готовности (вообще-то ничего произойти не может, но так уж положено). Мне не следует раскрывать, какая надпись золотыми буквами появится на этой маленькой черной коробочке. Само собой разумеется, она совершенно ускользает от понимания местных марионеточных властей. Сирано мог уже ее расшифровать. И многие другие тоже.

Однако, вот необходимое пояснение: Августин сказал, что существуют счастливые смертные (от Бога) и несчастные бессмертные (от Дьявола). В Китае же говорят «Путь Божественных бессмертных». Это совсем другое дело.

Итак, теперь ночной трибунал. Посмотрим.

— Вы сожалеете о своей прошедшей жизни?

— Нет.

— Никогда?

— Никогда.

— Если бы довелось начать сначала, вы бы ничего не изменили?

— Ничего.

— Стало бы, вы оправдываете себя по всем позициям?

— Почти.

— А точнее?

— По всем.

— Вы бы избрали себя, при всем, что с вами произошло, и при всем, что вы сделали, для вечности?

— Время покажет.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Никаких сожалений, стыда, угрызений совести, сомнений, неуверенности, раскаяния?

— Ничего такого.

— Вы осознаете, что достойны худшего?

— Разве что с вашей точки зрения.

— Но это точка зрения людей и человеческого достоинства, Гражданин, ничего другого.

— Как вам будет угодно.

— Люди ничего для вас не значат?

— Что вы понимаете под словом люди?

— Секретарь, отметьте, что обвиняемый презирает людей.

— «Люди», «люди», «люди», вы только это и твердите.

— Дайте руку.

— Вот.

— Покайся, негодяй!

— Успокойтесь, соседи услышат. Впрочем, эта сцена мне что-то напоминает.

— Покайся! Покайся!

— Сами покайтесь!

— Покайся!

— Нет.

— Да! Да!

— Нет! Нет!

— Ах ты каналья! Обыватель! Казанова!

— Ну, ну, успокойтесь.

— Буржуйский сынок! Мерзость! Атеист! Оскорбитель Жанны дʼАрк!

— Прошу вас, возьмите себя в руки.

— Ты воняешь Старым Режимом! Либертен! Либерал! Анархист!

— Ну, ну.

— Беспринципный оппортунист! Похотливая гадюка! Гиена, печатающая на машинке! Убийца Пеги! Че Гевары! Троцкого!

— Вот ваше успокоительное.

— Мерзкий святоша! Ядовитый масон! Антисемит! Фашист! Зачинщик Холокоста! Нацист!

— Просто проглотите эту таблеточку, и все дела.

— Сталинист! Вертухай гулагский! Продал душу и тело всемирной контрреволюции!

— Вот, выпейте, результат практически немедленный.

— Пустозвон! Юркий кролик! Трепач безмозглый! Обжора! Марионетка тряпичная! Бабник! Шут гороховый! Козел! Лизоблюд на цыпочках! Очковтиратель!

— Только один глоточек.

— Вольтерьянец! Ницшеанец! Раблезианец! Садист! Патафизик[9]! Преследователь Бернаноса[10]! Маоист! Китаец желтомордый! Узкоглазое отродье!

— Одну только таблеточку.

— Паразит! Папист! Вампир! Иезуит! Еврей! Пожиратель бедняков! Антиреспубликанец! Фарисей! Испорченный мальчишка! Истребитель плетельщиц стульев! Антиглобалист! Антисоветчик! Антиклерикал! Гомофоб!

— Немножко воды, и все будет прекрасно.

— Консерватор! Евроцентрист! Экологист! Социалист! Центрист!

— Вот, так лучше, выпейте.

— Предатель Матери! Отца! В рубашке родился! Ссал в шелковые пеленки!

— Это вам поможет. Маленькая таблеточка, сами увидите.

— Гетеросексуал! Содомит! Лесбиянка! Жиголо! Развратник! Коррупционер! Циник!

— Вот так, вот так.

Опять Трибунал, на этот раз Иерусалим, утро.

— Вы не еврей.

— Нет на свете совершенства.

— Вы Гой, а не Гей.

— Это вы так говорите.

— Вы утверждаете, что любите еврейку.

— Такое иногда случается.

— Сколько детей вы намереваетесь иметь?

— Нисколько.

— В таком случае, вам известно, что ребенок будет евреем или еврейкой?

— Я читал об этом, но это в наши планы не входит.

— Тогда что же входит?

— Ничего особенного.

— И все же.

— Не решаюсь произнести. Лучше воздержусь.

— Тогда к чему этот разговор?

— Не я его затеял.