Что? желаете проверить? Конкретные действия по внушению во Франции? Где это? В книжках? В очередных литературных подделках? Вот, пожалуйста, из последних изданий:

«Избитые истины» (история юной практикантки-фармаколога, которая мало-помалу, шаг за шагом, превращается в жирную свинью); «Элементарные частицы» (история двух сумасшедших братьев-крестьян, один из которых предполагает, будто встретил одного из наших замаскированных агентов, не узнает его, бойко несет какую-то чушь на его счет, в то время как другой, меланхоличный тип, бредит идеей улучшений человеческой породы на внутриклеточном уровне); «Инцест» (где можно крупным планом любоваться дочерью школьного учителя-извращенца, которая поедает мандарины, сидя на члене своего папаши); «Черная любовь» (повествование о пожаре любви, вспыхнувшем между провинциальным профессором и некоей Альбертиной, которая забыла, что на самом деле ее зовут Альбертом); «Изгнание бесов» (неистовый экологический спич, направленный против загрязнения окружающей среды в Булонском лесу и в окрестностях Эйфелевой башни); «Новеллы под экстази» (клиническое исследование стремительного разложения в среде белых лицеистов)… Как вам это? А на подходе множество других. Могу щелкнуть мышкой, если желаете что-нибудь о Голландии, Соединенных Штатах, Германии, Италии, России (ах, Россия!), Бразилии, Японии, Испании… те же явления. Повсюду растет наше влияние, истощая нервные системы и железы. Téhéran by night! Nihil obstat!

Впрочем, мы бы не стали удивляться, узнав однажды, что сам Уильям Бурроу, старый шериф из Техаса, был принят ночью в Верховном Минарете! С ним советуются, ценя его опыт общения с порочными мальчиками, его теорию о том, что Глагол есть межгалактический вирус, его определение женщины как биологической ошибки. Итак, Пастор Бурроу и Имам 666! Встреча в верхах! «Трахни меня!», — якобы сразу же заявил Имам Бурроу. «Я давно уже больше никого не трахаю, сука», — якобы ответил Пастор ледяным тоном. «Трахни себя сам, можно под кайфом». Диалог якобы продолжался следующим образом.

Имам:

— Слушаюсь и повинуюсь, великий Сатана.

— Надеюсь, самки находятся под контролем? Их регулярно насилуют и осеменяют?

— Разумеется, Ваше Величество.

— Приведите-ка мне одну какую-нибудь, я ей мозги вышибу. Это путешествие меня несколько утомило. И еще дюжину мальчиков, чтобы немного тонус поднять.

— К вашим услугам, к вашим услугам, Ваше Величество. Какая честь принимать вас в нашей священной столице.

— Там, где Бог, там и Сатана.

— Разумеется, Учитель.

— А этот Рушди все еще гетеросексуал?

— Увы, он неисправим, Ваше Святейшество.

— Пусть его не трогают ни в коем случае, его следует сохранить как образец.

— Они платят нам, чтобы мы его не трогали, Брат мой. Это самый дорогостоящий писатель в мире.

— Но у вас, по крайней мере, есть под рукой пара-тройка сфальсифицированных процессов, нельзя забывать традиции.

— Для этого существуют евреи. На следующей неделе мы намереваемся поднять цены.

— Надеюсь, это будут показательные процессы?

— Ну, конечно, товарищ, предусмотрена казнь через повешение.

— С эякуляцией спинного мозга?

— Как обычно.

— Сатана велик.

— А Бог микроскопичен.

— Просто вирус.

— Шалом.

С того момента, как мы посетили подвалы Тегерана, вырвавшись из подвалов Уолл-Стрит (через Москву), разъяснилось множество бывших до этого необъяснимыми событий двадцатого века, впрочем, не одного лишь двадцатого. Не только резня в широком масштабе, но и всякого рода кризисы, более или менее скрытые, общественные движения, веяния моды, поверхностная культура идиотов, контркультура, обосновавшаяся как будто на обочине. Например, движение дадаистов имело иранское ответвление в Швейцарии. Сюрреализм оказался под влиянием сновидений и спиритических сеансов. Экзистенциализм был в действительности опытом третьего, виртуального, пола. С самого начала психоанализ тонул в песках монотеизма, превращая пустыню в черное болото — широкое поле деятельности для заводов по перекачке (чего? куда?). Даже ИС с готовностью стала воздавать почести «тому, кого обвиняют», в действительности, самому К-666. И вдруг среди бела дня, благодаря некоему катализатору, набравшему силы где-нибудь в Азии, вы обнаруживали, что официальная деятельность идет полным ходом. Наступает власть киборгов, в мозгу — полнейший бардак, повсеместно героем, произведшим настоящую сенсацию, считается самый неотесанный и грубый. Благопристойные семьи и отбросы общества сходятся в страстном танго. Злобный анархист удостаивается сердечных приветствий Прокурора, радикально настроенная социальная критика заходит так далеко, что возникает желание обнять самого закоренелого конформиста, в связи с чем ее общественная роль повышается, но находится по контролем. ЛФ — Леймарше-Финансье — знают свое окружения, все, что не является таковым, уничтожается еще до своего появления на свет.

Существует История ЛФ, она повествует обо всем так, как полагается: от истоков до наших дней, от Большого Взрыва до метеорологических сводок, от появления Гомо Сапиенс до опытов с замороженными эмбрионами, от изобретения огня до современного оружия, от доисторических художников до массовиков-затейников, от первой шимпанзе до трепетно сберегаемой пластмассовой урны с прахом, от клинописи до компьютера, от австралопитека до великого кутюрье, от шамана до подслушивающих «жучков», от амебы до мыслящего робота. Историю ЛФ недопустимо подвергать сомнению, того, кто отважился бы это сделать, сочли бы умалишенным. Впрочем, такая возможность предусмотрена, существует и умалишенный ЛФ, его роль сложна, но весьма почетна, это роль козла отпущения. Претенденты на нее собраны в специальные клиники. Их показывают детям, все потрясены, ну прямо настоящий праздник.

Все клиенты Доры — влиятельные члены ЛФ. Она, действительно, прекрасный адвокат. Ее сдержанность вошла в легенды. Доказательство тому — я сам.

Югославский писатель Иво Андрич написал превосходную книгу «Мост через Двину». В ней можно прочесть:

«Мир не имеет ни смысла, ни цели, он стремится к смерти. Мысль и Разум потеряны, словно потерпевшие кораблекрушение, выброшенные на необитаемый остров».

Вот кто, несомненно, заслуживает немедленного приема в члены. Впрочем, именно этот пассаж и выгравирован золотыми буквами над входом в сингапурское отделение ЛФ. Если бы он написал: «Мир преисполнен смыслом и всякого рода целями, каждое мгновение он стремится к жизни, Мысль и Разум существуют здесь не случайно, они словно избегнувшие опасности на волшебном острове», такая формулировка не привлекла бы внимания. Здесь было бы, однако, что-то от Шекспира, но Шекспир больше не в моде, по причине одной небезызвестной неприятности, случившейся с ним в Венеции. Разумеется, ЛФ проповедуют культ Шекспира, не совсем же они выжили из ума, но это уже что-то такое музейное, поминальное, с выцветшими костюмами из костюмерной или же откровенно попахивающее халтурой, много шума из ничего, большого значения не имеет. Для человека, живущего сегодня, это как будто ничего и не говорит. Не больше, чем блаженный Августин, бедняжка, и напрасно стал бы я восклицать вслед за ним: «о истина, светоч моего сердца!», моя соседка по столу решила бы, что я просто перепил, впрочем, она сочла бы меня, почему бы и нет, вполне симпатичным. Точно так же я не вижу никого, кто стал бы меня слушать более трех секунд, если бы я принялся говорить об ангелах, которые нас окружают и чье основное занятие, согласно ему (Августину), состоит в том, чтобы слушать божественные мысли. Вы их не видите, не слышите, вы не можете их ощутить, но тем не менее это так. Зато вас живо интересуют падшие ангелы, и чем они безграмотнее, тем более вас привлекают. Нормальное дело.