— Так вы знаете его, — вставила Камилла.

— Да, мы встречались. Он — один из тех ловкачей, которые всегда ухитряются оказаться в нужном месте в нужное время. Принимая вас, он обеспечивает себе место в первом ряду на свадебной церемонии.

Помните об этом, когда он постарается потрясти вас гостеприимством.

Камилла рассмеялась и укоризненно сказала:

— Уверена, что с его стороны очень любезно предоставить нам ночлег.

Когда же они достигли замка Вестербальден, она поняла, что вовсе не требовалось защищать хозяина от нападок Хьюго. Замок казался огромным, его окружали обширные парки с декоративными озерами и водопадами, перед парадным входом бил фонтан, а над мраморными вазами с посаженными в них цветами летали белые голуби.

Внутри дворец выглядел так же великолепно, как и снаружи. В залах висели гобелены, картины в позолоченных рамах, стены были обиты парчой, а камины покрыты мраморной облицовкой, что Камилла посчитала особенно красивым.

Маркграф оказался толстым, краснолицым и веселым. Он совсем не походил на сухого и напыщенного аристократа, и Камилла поняла, почему ему удалось втереться в доверие к Наполеону.

— Добро пожаловать! Добро пожаловать! — восклицал он на довольно сносном английском. — Для меня огромная честь принимать вас, мисс Ламбурн, накануне знаменательного события. Мне было достаточно лишь взглянуть на вас, чтобы понять, как повезло моему другу принцу Гедвигу, что у него такая красивая и очаровательная невеста, которая несомненно завоюет сердца всех подданных Мельденштейна, — рассыпался он в комплиментах.

Камилла несколько смутилась от шумных красноречивых изъявлений почтительности. Но дворец ей понравился, и она бегло осмотрела несколько залов, прежде чем пошла переодеться к ужину.

— Роскошный замок, не правда ли, мисс? — спросила Роза благоговейным тоном. — Как вы думаете, дворец в Мельденштейне больше этого?

— Понятия не имею, — отозвалась Камилла, — но этот очень красив.

— Никогда не видела столько слуг, — продолжала Роза. — Все без умолку болтают, а я не понимаю ни слова.

— Не сомневаюсь, что мистер Харпен объяснит тебе все, что ты захочешь узнать, — улыбнулась Камилла.

Она уже достаточно наслушалась о достоинствах мистера Харпена и начала думать, что он — один из тех мужчин, которые найдут выход из любой ситуации.

— Мистер Харпен всегда получает-то, что хочет, — с гордостью произнесла Роза, — но ему не нравятся иностранцы. Он называет их лягушатниками и быками, а местных жителей он зовет лягушкобыками.

— Тихо, Роза, — поспешно остановила ее Камилла. — Не дай бог, кто-нибудь услышит. Ты не должна говорить ничего оскорбительного для тех, кто так гостеприимно принимает нас.

— Да, но мы побили их всех, ведь так, мисс? — спросила Роза. — Мистер Харпен говорит, что у них кишка была тонка выступить против Наполеона, хотя он плохо обращался со всеми. А мы в одиночку победили его и всех его прихлебателей.

— Да, мы одержали победу над Наполеоном, — согласилась Камилла. — Но напоминать Европе о том, что мы — победители, было бы крайне неучтиво.

— Об этом месте не скажешь, что его кто-то завоевывал, — заметила Роза. — Знаете, что мне предложили, как только мы приехали? Вино!

— Так принято во Франции, — объяснила Камилла, — и я думаю, что здесь — те же обычаи. Но если ты не привыкла к вину, то лучше не пей много.

— Я и не пила, мисс, — проговорила Роза. — Я попросила у них эль. Они принесли мне его с таким видом, словно оказали огромную услугу.

Камилла не удержалась от смеха, она знала, что Роза с помощью мистера Харпена установит свои собственные порядки в доме, не важно, на каком языке там будут говорить.

Камилла искупалась в серебряной ванне, куда налили душистую розовую воду, вытерлась полотенцем, пахнущим сиренью, и сосредоточилась на подготовке к ужину. Она хотела выглядеть как можно привлекательней. ;

Хорошо, что она взяла с собой туалет, по великолепию и элегантности не уступавший убранству дворца. Ее платье из серебристого газа украшали рассыпанные по нему маленькие бирюзовые бусинки. К туалету прилагались бирюзовые ленты. Они обвязывались вокруг талии и вплетались в прическу.

Последние Роза закрепила с помощью бриллиантовой броши, которую леди Ламбурн подарила Камилле в качестве свадебного подарка.

Несмотря на то что брошь не была очень дорогой или крупной, Камилла считала ее самой великолепной вещицей, которую она видела в жизни, пока не взглянула на драгоценности, подаренные принцем. Она подумала, не надеть ли сегодня ожерелье.

Возможно, он прислал его именно с этой целью? Но может быть, лучше надеть его подарки в день приезда в Мельденштейн?

Она открыла футляр и вспомнила, как украшения лежали у ног Хьюго Чеверли, как он яростно набросился на нее, с какой злостью говорил. Камилла захлопнула футляр.

— Думаю, что к этому платью не требуется украшений, — проговорила она.

— Вы не наденете даже ожерелье, мисс? — удивилась Роза.

Камилла покачала головой и посмотрела на свое отражение в зеркале.

— Не сегодня, — ответила она. — Думаю, мне придется часто надевать его во дворце, я еще устану от бриллиантов.

Ей пришло в голову, что сегодня — последняя ночь путешествия. Завтра они приедут в Мельденштейн, и Хьюго не будет больше сопровождать ее. Он вернется назад, в Англию, а она останется одна.

Она прогнала грустную мысль, словно стряхнула тяжелое бремя с плеч, затем поблагодарила Розу за помощь и, не став ждать баронессу, отправилась вниз, в большой зал, где все должны были собраться перед ужином.

Она медленно спускалась, сознавая, что в новом туалете, с искусно уложенной прической выглядит как нельзя лучше. Ей так хотелось, чтобы Хьюго снова назвал ее прекрасной.

Ее сердце заколотилось в груди, когда она увидела, что он ждет ее у подножия лестницы. Хьюго выглядел исключительно элегантно. Серый атласный вечерний камзол и белые бриджи сидели на нем безупречно. Искусно завязанный шейный платок подчеркивал изящество костюма.

«Никакой другой мужчина, — подумала она, — не смог бы выглядеть таким щеголем и в то же время таким сильным и мужественным».

Ее мысли словно передались Хьюго. Он повернулся и посмотрел на нее. На его губах появилась улыбка, а в выражении лица исчезли скука, цинизм и безразличие. Она почувствовала, что улыбается в ответ, и, подавив в себе желание побежать к нему навстречу, продолжала медленно спускаться.

Внезапно раздался стук колес, у дверей поднялась небольшая суматоха, и во дворец вошла дама в дорожном плаще из нежно-розового бархата, отделанном соболем. На голове у нее была шляпка, с розовыми лентами, из-под которой выглядывало удивительно красивое лицо с черными миндалевидными глазами и пухлым малиновым ртом. Она явилась, словно сказочное видение, и бросилась с распростертыми руками к Хьюго.