— Спасибо, миссис Битти. Все прекрасно, — радостно заявил Алекс.

Та кивнула и отправилась по лестнице наверх.

— Кейт?

Она поспешила взять кофейник, исполняя обязанности хозяйки, в то время как Алекс с самодовольным видом наблюдал за ней.

Мать заговорила, будто оказывала большую милость.

— Я хоть и с опозданием, но устраиваю прием по случаю вашего бракосочетания в субботу вечером. Прием, а не званый ужин. Это даст возможность Кейт познакомиться со всеми, кто нужен.

Готовность Кейт отразить любое нападение укреплялась с каждой секундой после того, как прозвучало упоминание о смерти Скотта. Теперь она была в лучшей форме.

— Это хорошая идея, Вера; вы так добры и щедры. Я горю желанием познакомиться с людьми, которые для вас много значат. Но не могу обещать, что они будут значить что-то и для меня, поэтому, пожалуйста, не устраивайте больше ничего ради меня. Я уверена, что Алекс представит мне тех, кого сочтет нужным.

Алекс радостно расхохотался.

— Ну и жена у меня! — торжествующе воскликнул он. — Видишь ли, мама, Кейт удивительно верно судит обо всем и поэтому знает, что муж — единственный человек, который для нее важен. Совершенно невероятное явление в наши дни, не так ли? Ты удивляешься, что я обожаю ее?

— Твое обожание, кажется, длится недолго, — скептически возразила мать. — Николь плакала на моем плече.

— С досады, без сомнения.

— Ты обманул ее.

— Обманул? Я обманул ее? Какое восхитительное старомодное выражение! Ты восхищаешь меня таким словарным запасом. Насколько мне помнится, обмануть означает внушить кому-либо ложные надежды, а затем бросить, отдав предпочтение другому. Или несмотря на свой богатый опыт, ты все еще не знала этого?

Голос Алекса по-прежнему звучал так, словно он слегка забавлялся, однако Кейт заметила, что его глаза сузились в щелочки. Ленивая поза лишь скрывала его подлинное, взволнованное состояние.

— Ты позволил ей переделать внутреннее убранство дома.

— Николь считается талантливым дизайнером, и за свои профессиональные услуги она получила гонорар. Я нашел, что запрошенная сумма была невероятно высокой, а результат… Результат открыл мне глаза, — презрительно закончил он.

— Но все думали…

— Ну так все были неправы, — нетерпеливо оборвал ее Алекс. — Хватит уже говорить о Николь. Ты в гостях у моей жены. Моей жены, — повторил он с ударением. — Пожалуйста, помни об этом. Я довольно выдержанный человек, относительно терпимый, но при этом очень неприятный противник. Ты понимаешь меня, мама, не правда ли? Спасибо за то, что устраиваешь прием. Уверен, что ты намеревалась, таким образом на глазах у всех поприветствовать свою невестку, но мы с Кейт не хотим ни речей, ни церемоний. Просто обыкновенный дружеский вечер. Договорились?

— Мне никогда тебя не понять, Алекс. — Она встала, возмущенно глядя на него сверху вниз. — Хотя, видимо, придется заглаживать последствия твоей эксцентричности.

— Благоразумие — восхитительное свойство, и я восторгаюсь тобой, мама, — саркастически улыбнулся Алекс. — У тебя есть стиль.

Вера с иронией взглянула на Кейт.

— Надеюсь, у тебя тоже есть стиль, моя дорогая. Ты, несомненно, умна, но тебе потребуется стиль. В субботу вечером у меня будет, видимо, интересно. Итак, в девять, Алекс. Помни, состоится твой выход с молодой женой.

Миссис Паллистер одарила улыбкой и удостоила грациозного кивка свою невестку и повернулась, чтобы уйти.

— Да, между прочим, подай на приеме шампанское «Вдова Клико». Я знаю, ты предпочитаешь «Дом Периньон», но мы ведь твои главные гости, — с манерной медлительностью добавил Алекс.

— Спасибо за напоминание, Алекс. Я бы ни за что не забыла о твоих вкусах, но они так быстро меняются, — бросила мать через плечо, не замедлив шага.

— И всегда меняются к лучшему, мама.

Его едкое замечание осталось без ответа. Похоже, подумала Кейт, Вера Паллистер просто не нашлась, что сказать, дабы последнее слово было за ней. И все же она удалилась с достоинством царствующей особы.

В своем узком кругу она действительно была королевой. На первых порах Кейт не связывала мать Алекса с той самой Верой Паллистер, чье имя не сходило со страниц светской хроники. Газеты и журналы часто расписывали, чем занимается эта дама. Она была организатором благотворительных балов и театральных премьер с участием многих звезд; ее гостеприимство вызывало одобрение в сиднейском обществе. По-своему она была не менее заметной фигурой, чем Алекс.

Между матерью и сыном сложились очень непростые отношения, и тем не менее они испытывали друг к другу уважение. В их стычках — соперничестве двух интеллектов — каждый блистал своим мастерством. Очевидно, Алекс сурово осудил Веру за то, что она покинула его и отца.

Однако кровные узы были слишком сильны. Она оставалась его матерью, как бы критически он к ней ни относился.

— Ты ничего не хочешь сказать, Кейт? — спросил он насмешливо.

— Это не мое дело.

Глядя на нее, он вопросительно приподнял бровь.

— Тебе действительно совершенно наплевать, да?

— На то, что она думает обо мне? Нет.

— Ты знаешь, ей это понравилось. Ты преподнесла ей сюрприз. — Алекс негромко хмыкнул. — Она не знает, что и думать теперь.

— Чего ты и добивался… любимый.

На этот раз он расхохотался во все горло — откинув голову, заливался безостановочно. Наконец встал, обошел стол и с улыбкой обнял Кейт.

— Может быть, я и считаю тебя своей любимой.

— Ну да, а потом ты станешь говорить, что я твоя любовь, — с сарказмом произнесла она.

Улыбка на его лице исчезла. Он взял Кейт за подбородок, не отрываясь глядя ей в глаза.

— Ты для меня важнее всех женщин. Ты нужна мне, Мери Кетлин.

Его поцелуй был не просто крепким, требовательным, он был не таким, как обычно. Она почувствовала: что-то сломалось в его механизме самоконтроля, и даже отвечая на ласку, продолжала гадать, чем это вызвано.

— Боже, как мне нужна твоя нежность, — вполголоса говорил он. — Сейчас. Не медля. Пойдем в постель.

Даже не спрашивая о согласии, он торопливо увлек Кейт по лестнице и спешил, не останавливаясь, пока они не оказались в спальне. Алекс с силой притянул ее к себе и стал целовать со страстью, которую, казалось, невозможно было утолить. Пятясь и все еще продолжая целовать ее, он вел Кейт к кровати. Затем быстро и умело снял с них обоих одежду. Мгновение спустя они уже лежали в самой тесной близости.

Не было между ними никакой увертюры прикосновений, но его резкое, несдержанное поведение, как ни странно, возбудило Кейт, и она была готова принять его нетерпеливое стремление овладеть ею. Их существа слышали лишь горячий призыв: пусть исчезнет все кругом, кроме лихорадочного биения сердец, стремящихся слиться воедино. Время шло, но их тела снова и снова пели одну языческую песнь за другой в торжествующем гимне необузданной чувственности. Когда, наконец, обессиленные, они лежали в тишине, неожиданная мысль взволновала Кейт.