Эльф натянул на меня странный камзол и деловито принялся за шнуровку, развернув спиной к зеркалу.

— Каблук нужен, но невысокий. Вот тут чуть освободить, — он потянул ткань на груди, — а тут наоборот, потуже, — его руки сжались на моей талии. — И будешь ляля.

Я попыталась развернуться и посмотреть, что получилось, но Гвидо пришишнул:

— Рано еще!

Ловкие пальцы эльфа растрепали мои волосы, затем подсобрали, скрутили непослушные пряди и подняли кверху.

— Вот так. И шпилькой закрепим. Все, готово, можешь смотреть, — он отдернул шторку примерочной и попятился назад.

Я покорно повернулась к зеркалу, готовясь выдавливать из себя что-то условно-вежливое — и замерла.

Из отражения на меня смотрела я — и не я одновременно. Голубо-бирюзовые тона верхнего одеяния внезапно окрасили мои глаза в цвет моря, жемчужно-белая ткань блузки оттенила незагорелую кожу, шнуровка подчеркнула талию, а широкие полы камзола отлично имитировали юбку. Ходить, впрочем, эта юбка не мешала совершенно, да и мои собственные брючки, выглядывающие в разрезы, смотрелись очень уместно. Подколотые волосы придали образу легкую аристократичность, а нарочитая небрежность прически — забавность.

Просто, изящно, со вкусом, но не без изюминки. Упавшее настроение подпрыгнуло вверх само собой. Видимо, правду говорила одна моя подруга по университету: иногда проблемы, перед которыми пасуют лучшие психиатры, с легкостью решает парикмахер второй категории.

— Гвидо, ты гений! — совершенно искренне одобрила Мирабель.

— Знаю, солнышко, —  самодовольно заверил ее эльф. — Цени, пока жив.

— Доделать, конечно придется, — добавила Жакетта. — Рукав подкоротить, а то браслета брачного не видно. Красивый, кстати.

— Это не брачный, — хором возразили мы, вызвав лавину заинтересованных взглядов.

— А, ага. Ну хорошо, — смутилась Жакетта. — В общем, можешь переодеваться. К вечеру пришлю переделанное с посыльным. И что-то на открытие еще подберу.

Сегодня мы с Мирабель отдувались за всех вдвоем. Бернард умчался помогать с танцевальным залом, Амадо заскочил буквально на полчаса, одарив нас ослепительной улыбкой, а после извинился и, оставив вместо себя кого-то из рядовых заместителей, скрылся “по совершенно неотложным делам”. Зато вечером Вирен уверила нас, что служба безопасности дала добро и уже окончательно запечатала оранжерею до открытия. Ну хоть тут без промашек.

К концу дня я наловчилась произносить краткие приветственные речи не хуже Мирабель. Принцесса смотрела на меня с одобрением и благодарностью, все же проболтать с десяток часов подряд — это не шутка.

— Все в сборе, — не без гордости я подколола заверенный список приглашенных в папку. — Мы молодцы. День на отдохнуть перед балом нам положен, как думаешь?

— Это вряд ли, — Мирабель воровато оглянулась, затем быстренько разулась и спрятала туфли в коробку из-под пропусков. — Блаженство, — простонала она, переминаясь на месте.

— Ах вот почему ты сегодня в платье до полу!

— Маскировка и хитрость — важнейшие навыки в жизни знатной леди. Ты не представляешь, как много дам уже в середине бала переобуются в тапочки. Только Гвидо не говори, у него сердце не выдержит.

Мы собрали бумаги, буклеты и прочие приветственные сувенирчики в несколько коробок и самым наглым образом спихнули весь этот мотлох паре лакеев.

— Ты с нами ужинать? — поинтересовалась я у Мирабель.

— Нет, пойду к себе, а то скоро забуду, как муж выглядит. А у тебя есть планы на вечер?

— Книги почитать, — пожала я плечами. — Я магистру одну из них вернуть должна, думаю, после бала — самое время.

— Уверена, что не хочешь прогуляться и развеяться?

— Да, думаю, вечер под теплым одеялом — это то, что мне нужно.

Слава богу, сегодня обошлось без авралов, накладок и неожиданностей, а потому Бернард действительно отпустил всю команду отдыхать. Вирен и Кассари, правда, хитро перемигивались весь вечер и, прихватив для верности сестер Афлуи, скрылись в направлении одной из самых знаменитых городских таверн. Меня звали, но я не пошла. Не захотела.

Зато на гномью кухню заглянула и получила от шефа полный поднос выпечки, сладкий кофе, кувшин сливок и еще с десяток крохотных пирожных. “На попробку”, как выразился Варден. С такими темпами я в бальный наряд не влезу.

Спальня встретила меня бардаком и свинством. Как иначе можно назвать настежь распахнутое окно и снег, запорошивший подоконник, стол, кресло и ковер? Разумеется, камин давно прогорел, комната настыла, никакого тебе уюта и покоя.

Ругаясь сквозь зубы, я пристроила поднос на кровать и закрыла мерно покачивающиеся створки. Ручка с отчетливым щелчком зафиксировала замок. Странно. Такой простым порывом ветра не открыть. Я даже подергала: прочно. Может, опять горничная заходила, решила проветрить и забыла по неосторожности? Не везет мне с ними, право. Или…?

Артефакт послушно развернул картинку. Изображение было не самым ярким, но и не тусклым. Светящиеся ниточки остались на своих местах, мне даже показалось, что я вижу пару новых, тонких, словно волосинки, зато достаточно длинных. Ничего не понимаю, странное какое-то чувство юмора у этого мира?

Кое-как убрав снег с поверхностей и растопив камин, я в нерешительности застыла посреди комнаты. Холодно же, кошмар, и под одеялом, наверное, в том числе. Пусть нагреется, а я пока в ванной поплаваю.

Горячая вода расслабила и вернула к практичным мыслям. Интересно, если тут есть платные артефакты для телепортов, может найдутся какие-то аналоги для полетов? Складные крылья или хотя бы левитация. Прав был Амадо, один полет способен изменить многое. При одном только воспоминании о свисте ветра и сиянии звезд я блаженно зажмурилась. Хорошо бы и самой стать драконом. Смотреть на мир сверху вниз, быть свободной, сильной, бесстрашной! Посмеявшись над этой дерзкой мыслью, я завернулась в халат и отправилась дегустировать кофе со сладостями.

Вот только сладостей на подносе не было. Ни единой, даже самой маленькой. Вместо них по полу тянулся длинный след из крошек и крема.

Да вы издеваетесь, что ли? Я автоматически подошла к дверце шкафа, возле которой прерывался след, и открыла ее, прежде, чем подумала, что надо бы кого-то позвать.

Из темноты на меня уставились три перепуганных желтых глаза. Они моргнули, дрогнули — и вдруг кинулись наутек.

Прямо через меня. Напролом.

Нечто, похожее на осьминога, только с огромной зубастой пастью, переливчато-серое и немного дымчатое по структуре, бросилось мне прямо в ноги, вынудив с визгом отскочить назад. Однако неведома зверушка испугалась моего маневра не меньше, чем я — ее саму. И заметалась по комнате, отчаянно ища укрытие.

Вот ее серые щупальца зацепились за кресло, подбросили круглое тельце повыше. Миг — зверушка забралась на подоконник и потянулась к ручке.