Они не могли пристрелять оружие — слишком опасно. Пришлось ограничиться разборкой — они даже разобрали по одному патрону, чтобы убедиться, что с ними все в порядке, проверили по одному капсюлю. Взрывчатка — была заранее расфасована: если не получится подорвать эти самые штуки — они должны подорвать шесть самолетов и убираться прочь. У них были разные типы детонаторов, как часовые, так и крайне ограниченного действия…

Машину — они остановили так, чтобы можно было добраться до нее, но при этом она не привлекала внимания. Разобрали оружие. Вымазали лицо смесью сажи с вазелином, так что стали похожи на негров. Надели не совсем подходящую для этого времени года одежду — легкие свитера, черные матросские шапочки, черные штаны из грубой ткани, ботинки с подошвами, повторяющими русскую офицерскую обувь. Шерсть хороша тем, что на ней — быстро собирается всякая грязь и пыль, а это — дополнительная маскировка…

Стемнело…

Русский аэродром — был неплохо защищен, по крайней мере — командование имело представление о ПДМ — противодиверсионных мероприятиях. На всей территории — не было ни одного одиночного поста, стояли на посту всегда парами. Никакого дурацкого освещения постов не было, часовые стояли в темноте, а источники света — были, но в стороне от них и достаточно было на них взглянуть, чтобы лишиться ночного зрения. Помимо стационарных постов, которых было на удивление немного — были и подвижные, правда, особой активности от них не было. Были и обычные средства контроля — колючая проволока, вспаханный участок поля, который был идеально разровнен, скорее всего — противопехотные мины.

Не было прожекторов — но САСовцы наверное, поразмыслив сказали бы, что это скорее хорошо, нежели плохо. Хорошо обученный часовой — ночью видит совсем неплохо, особенности человеческого глаза таковы, что сетчатку способен активировать один — единственный попавший на нее фотон. И если человек привык к темноте — у него развивается ночное зрение. А если светить прожектором — то достаточно подорвать подстанцию или погасить прожектор выстрелом из снайперской винтовки — и часовой или часовые фактически ослепнут. Так что лучше — просто дать каждому часовому фонарь и приказать быть настороже…

Они подобрались к первой линии колючки, когда часы на руке командира — а он носил Ролекс Сабмаринер[48] — вплотную подобрались к отметке «одиннадцать». Время еще было.

Вместо того, чтобы перебираться через ограждение — они решили сделать подкоп. Марк достал длинный и толстый штырь, потыкал им землю — похоже, никаких сюрпризов не было. Полотном лопаты без ручки, которое они тоже раздобыли у Бера — они проделали подкоп и пролезли в него один за другим…

Теперь КСП[49]…

Они шли тем же порядком — Марк, затем командир, затем оставшиеся двое. Надо было идти медленно, осторожно — мины здесь однозначно были. Один из бойцов — оставался у подкопа с автоматом, чтобы при случае прикрыть отступление огнем. Хотя все понимали, что это блеф — случись чего и русские им отступить не дадут.

Марк нашел мину. Какую-то самодельную, он решил не обезвреживать ее, а обойти. Потом еще одну. Наиболее опасный сюрприз их ждал у забора из колючки — какая-то нить то ли под напряжением, то ли еще чего. Ее осторожно переступили.

Три нитки колючки перерезали плоскогубцами. Бычья сила Гарри пришлась в самый раз. Он же — загнул концы и наложил заранее приготовленную «заплатку» — согнутый еще на корабле кусок проволоки, чтобы держалось. Нельзя чтобы патруль на обходе что-то заподозрил.

Порке — достал из кармана небольшой сверток и высыпал содержимое на землю. Чаячье дерьмо. Если патрульная собака что и почует — спишут как раз на это дерьмо. Его было немного…

Теперь они перестроились. Порке шел первым, он достал рогатку. Браконьерствуя, у него, конечно, не было оружия — какое у ребенка может быть оружие, откуда? Поэтому он, по примеру своих сверстников, чей цвет кожи был намного чернее, чем у него самого — обзавелся рогаткой, изготовленной с использованием остатков старой автомобильной камеры. Рогаткой можно было сбить птицу, а если удавалось отлить свинцовые пульки — то можно было замахнуться и на добычу покрупнее. По его словам — один раз он свалил детеныша антилопы, а это уже серьезно. В САС — он сделал себе уже более мощную рогатку и попадал в арбуз с двадцати шагов, пробивая его почти насквозь. В качестве пулек — он использовал шарики старых шарикоподшипников.

Крадучись, они добрались до ангаров. Порке глазами показал на крайний пост, там почему то был всего один постовой. Командир похлопал его по плечу, глазами отдал приказ — и двое — побежали, чтобы обойти ангар с другой стороны.

Ночь дышала покоем. Светили звезды — крупные, как всегда бывает на юге. От моря — несло освежающую прохладу.

Раздался сдавленный вскрик, часовой повернулся — и в этот момент Порке отпустил резину. Шарик пробил череп — и часовой осел у стены.

Командир группы мгновенно оказался рядом, и вместе с Порке они оттащили снятого часового за ангар. Там — верзила и Марк шмонали другого…

— Отошел поссать, бедняга…

Действительно, пахло мочой.

— Было слышно! — зло прошептал командир

— Крепкий малый, сэр…

Марк — взвесил на руке АВТ-38, русский автоматический карабин, на поясе у часового были подсумки для магазинов. У русских — магазины к автоматическим винтовкам на пятнадцать и на двадцать пять патронов, серьезная штука. Поразмыслив, Марк нацепил пояс себе на ремень. Хоть за спиной тяжеленный мешок — все равно без оружия он чувствовал себя как голым.

— Возьмешь?

— Почту за честь, сэр… — верзила принял ППД[50], еще длинный, зачерненный цилиндр фонаря, которым можно было убить.

Командиру не все нравилось. Парные посты, автоматическая винтовка у одного часового и пистолет-пулемет у другого, нет прожекторов. Похоже, у того, кто ставил здесь охрану — котелок варит. А у них все слишком гладко идет — хотя в каждой операции есть свой лимит неприятностей…

— Минируем, сэр?

— На обратном ходу. Проверим открытые капониры сначала. Порке, вперед…

Порке растворился в темноте…

* * *

По уставу — подвижный пост дежурной смены должен был иметь в распоряжении автомобиль, но автомобиля у них не было. И это опять-таки было правильно. Если у тебя есть автомобиль — ты стараешься как можно быстрее объехать территорию и вернуться в караулку, к теплу, чаю и разговорам. Потому и по сторонам особо не смотришь. А вот если приходится пешком чапать…