Он выставлял теневой щит и просил меня выпускать в него сгустки святого огня – я усердно тренировалась, и однажды его щит дрогнул и разлетелся призрачными ошмётками. Шар белого огня ударил эльфа в живот, Гаэлас вскрикнул от неожиданности и отлетел на несколько шагов назад, покатившись по полу. Я бросилась к нему, упала на колени, поспешно бормотала извинения и предлагала помощь.

– Чудесно, – сказал он, садясь на полу и отбрасывая с лица растрёпанные тёмные волосы. – Из тебя выйдет толк!

И погладил меня по плечу, необычайно довольный.

Я почти забыла о браслете – за эти два дня Гаэлас ни единым словом, ни единым поступком не указал мне на место рабыни. Он только просил меня ни за что не спускаться в подземелье, но я даже не заметила этого запрета, мне хватало впечатлений и без тёмного некромантского подвала. Я чувствовала себя ученицей, неожиданно попавшей к иностранному преподавателю, и всеми силами старалась преодолеть языковой барьер. Со своей стороны некромант также делал успехи – ему удавалось запоминать человеческие слова гораздо быстрее, чем мне эльфийские. Мы были по внутренней сути совсем чужие – мы располагались по разные стороны магической науки. Но мы, каждый со своей стороны, стремились к познанию, как могут стремиться только существа, находящиеся под влиянием волшебного дара. Не знаю, как так выходило, но часто мы не нуждались в понимании слов или переводчике, даже когда ужинали при свете камина и вели долгие разговоры. Мне кажется, за эти два дня мы оба забыли о существовании Лейса – так нам было хорошо вдвоём. Поэтому когда я увидела, как в ворота въезжает отряд Хранителей, и мой старый знакомый спрыгивает наземь и отряхивает от снега свой капюшон, у меня невольно вырвался стон разочарования.

– Лейс возвращается? – подняв голову от ветхого фолианта, уточнил некромант.

– Да, – отозвалась я и вернулась к столу.

Помимо тренировок, мы старались находить время для наведения порядка – сегодня, к примеру, склеивали пострадавшую от поспешной перевозки книгу. Эльф приглаживал страницы длинными пальцами, а я разводила в баночке липкий и пахучий клей, который застывал быстрее, чем расходовалась предыдущая порция.

– Сония, – он взял мою руку в свою и осторожно погладил её тыльную сторону. – Ты не рабыня, скажи это Лейсу. Скажи сегодня.

Я тихо прикрыла его пальцы своими и кивнула:

– Да, я скажу. Обещаю. Но кто же я в таком случае?

Он медленно отодвинул книгу от края стола и поднялся, заключая меня в кольцо рук и привлекая к себе. Я почти не шевелилась – было тепло и так тихо, словно во всём замке не было ни единой души, кроме нас, двух случайно заблудившихся душ. Всё, что я знала об эльфах – жестоких и высокомерных созданиях с проклятой кровью – оказалось возмутительной ложью. Гаэлас нежно гладил мои волосы, и я чувствовала на своей щеке его сбивчивое дыхание.

– Я не знаю, – еле слышно ответил он, коснувшись губами моего виска.

Он не знал, как сказать это на языке людей, или не знал потому, что подобного слова попросту не существовало – этого я так и не успела обдумать. Заслышав быстрые и почти бесшумные шаги Лейса, некромант нехотя отпустил меня и вновь склонился над работой.

***

Спустя несколько дней, когда все мы уже немного обвыклись на новом месте и приняли в мыслях наступающую зиму, случилось ещё одно достопамятное происшествие. В тот день Гаэлас отправился в канцелярию замка, чтобы расспросить, нет ли вестей или писем от бывших коллег по Гильдии призывателей теней. Мы с Лейсом остались, чтобы приводить в порядок экспонаты. Я бережно стирала пыль и пепел с причудливых склянок, иногда подолгу рассматривая их содержимое, а эльф-помощник беспрерывно ругался. Он стоял на лестнице и помогал мне расставлять баночки на верхних полках.

– Учёные эльфов в точности как люди – обожают собирать всякий хлам! – он чихнул, и скрипнул рассохшейся лестницей.

– У лесных эльфов не бывает библиотек, я правильно думаю? – спросила я. В длинном стеклянном цилиндре болтался в мутноватом растворе трупик летучей мыши.

– Зачем? Природа – лучшая из библиотек, – фыркнул Лейс. – Боги дали в распоряжение лесным жителям острое зрение, чуткие уши, хороший нюх, всё это, не говоря уже о магии.

– Обычному человеку тоже достаёт всех этих органов чувств, но как же учёные и волшебники?! Если они не будут записывать свои наблюдения, то возникнет путаница!

Для меня, выросшей среди церковных архивов и с мечтой об академии, библиотека Гаэласа казалась пределом мечтаний. Мне не хватило бы и двух, и трёх жизней, чтобы изучить всё, что было собрано теневыми магами в этой комнате.

– Записи бесполезны, – заявил эльф. – Если ты разбираешься в магии, то сможешь научиться всему и без книг, а если нет, то и книги не помогут.

– Сразу видно, что ты в магии не разбираешься, как и в книгах, впрочем, – успокоила я Лейса.

– Зато я разбираюсь кое в чём другом, – он поймал мой взгляд и подмигнул мне с самым нахальным выражением лица. – Ты уже размечталась стать любовницей хозяина?

Я задохнулась от возмущения и почувствовала, как кровь приливает к моим щекам. В который уже раз внезапная бесцеремонность Лейса едва ли не выбивала меня из колеи. Да, не замечать внимательной нежности некроманта было невозможно. С первого же дня в замке он принялся заботиться обо мне, всё время повторяя о том, что я не должна чувствовать себя пойманной в клетку мышкой. Он прислал ко мне служанку, которая вскоре обеспечила меня всем необходимым для жизни – платьями и бельём, расчёсками, овальным зеркалом в кованой медной подставке, тёплыми сапожками и чулками.

Иногда Гаэлас прикасался ко мне, и это не было случайно. Бывало, он выслушивал моё сердце в то время, как я упражнялась в заклинаниях. Бывало легко, аккуратно обнимал и хвалил за успешно выполненное заклятие, поправлял выбившуюся из косы прядь или задерживал мои руки в своих, но все эти проявления не были частыми или навязчивыми. Он как будто чутко ощущал ту грань, за которую не следует переступать – и выдерживал её каждый раз, когда мы были наедине. Несмотря на то, что со временем я рассказала ему всё, как есть – и о моей работе в «Усатом волке» тоже. Эльф только с грустью выслушал мои откровения и покачал головой, сказав что-то вроде «у каждого в прошлом найдётся что-нибудь безрадостное, главное, что твой свет от этого не померк». Я постаралась запомнить эти слова, но не стала уточнять их значение у Лейса, понимая, что он всё извратит. Как всегда. Как сейчас, когда он ехидно интересовался моими отношениями с некромантом.

Когда полка заполнилась, лесной эльф спрыгнул вниз и повторил свой вопрос:

– Ты не ответила, но покраснела!

– Потому что тебя это точно никак не касается, – сказала я, глядя Лейсу прямо в бесстыжие глаза. – Это моё дело. И Гаэласа.

– Ах, вот как! – возмутился эльф, ударив кулаком по шкафу. – Рабыня пытается диктовать свои правила. Ты мой подарок хозяину, ничего более! Не вздумай задирать нос и обольщаться по поводу некроманта. Даже если он возьмёт тебя в постель, это ничего не будет значить!