Валентина Петровна подошла к сыну, ласково коснулась ладонью его густых черных волос, погладила по колючей щеке.

– Спасибо, Саша… Спасибо, что вернулся.

– Да ладно, мам. Вернулся, потому что тоска по вам сильнее меня, – невесело улыбнулся он. – Иди, я тебя обниму…

Прижал ее к себе крепко-крепко. Поцеловал состарившиеся, морщинистые руки.

– Это тебе спасибо. Что не прогнала такого плохого сына.

– Прекратите, – осуждающе стерльнула взглядом Ната. – Давайте выпьем лучше. За встречу. Чай, не последний раз вместе собираемся.

– Не последний, – согласилась мать.

Потрепала сына по густым волосам еще немного.

– За встречу, – весело произнес Ярцев и приподнял свою стопку, до краев наполненную ледяной водкой.

– За встречу, – подхватила Ната.

Мать отодвинула стул, села между сыном и дочерью. Долго говорили, почти до рассвета. Ярцев рассказывал про свою фабрику, про Сашеньку и про чужую страну Германию, в которой они с Катей получили гражданство.

Под утро хмель почти прошел, оставив после себя легкое послевкусие.

– Надо спать идти, – тряхнув головой, чтобы прогнать от себя сон, проговорила Ната.

– Да, пора уже. А то Олег привяжется завтра с рыбалкой, не отвертишься, – согласился Ярцев.

Женщины быстро убрали со стола. Ярцев пошел в спальню, к жене.

Катерина из спальни так и не вышла. Как увела Сашеньку спать, так и задремала вместе с ним.

Посреди ночи ее разбудили поцелуи. Они рассыпались волшебными искорками по коже, прогоняя сон. Уже давно поцелуи и прикосновения мужа не казались Кате такими страстными и нежными одновременно. Они ничего друг другу не говорили, боялись разбудить сына. Его руки скользили по ее податливому, мягкому телу, губы жалили горячими поцелуями шею и грудь, и Катя с наслаждением приняла мужа в себя.

– Я люблю тебя… – впиваясь губами в ее шею, шептал он. – Как же сильно я тебя люблю…

На следующее утро Катя проснулась поздно. Мужа рядом не было, но простыни все еще хранили память о близости, волной накрывшей их прошлой ночью. Она коснулась пустой половины постели рукой и едва заметно улыбнулась. Иногда с Сашей бывает так хорошо, что забываешь обо всем на свете.

– Катя! – когда она выглянула на кухню, обрадовалась свекровь. – А я Сашеньке кашу сварила. Манную.

– Очень хорошо. Сашенька у нас очень любит манную кашу по утрам, – улыбнулась она.

Из ванной вышел муж. Он уже успел побриться.

– Доброе утро, Катюша.

– Доброе, – перехватив его полный страсти взгляд, опустила глаза она.

Он притянул ее к себе на мгновение. Поцеловал в ложбинку у основания шеи, и Катерину снова пронзило то самое чувство, которое владело ими ночью.

Ярцев тоже это почувствовал. Подмигнул ей и ушел в спальню, одеваться. Спустя две минуты вернулся в одних джинсах. На руках у него сидел обиженно сопящий Сашенька.

– Мы проснулись, мамочка, а тебя нет, – предвосхищая вопросы, пояснил муж.

– Сашенька! – оживилась бабушка. – Привет!

Но видимо, малыш проснулся не с той ноги. Закатился плачем и потянулся к Катерине.

– Ну, началось в деревне утро, – вздохнула та.

– Говорила, святой водой умойте! – покачала головой свекровь.

– У нас такое бывает. Это нормально, – отмахнулась Катерина. – Накрывайте на стол, я его сейчас успокою.

Унесла ребенка в спальню.

–Сашенька… ну, что ты расстроился? Что мама ушла на кухню? Не плачь, пойдем лучше кашку кушать, – гладя его по взмокшим волосикам, приговаривала она.

–Ната… Ната де?

– Ната? Ты Нату потерял? Так она спит еще, – заулыбалась Катерина. – В другой комнате. Мы же к бабушке в гости приехали. Помнишь? Сегодня здесь побудем. И Ната с нами побудет.

Вошла свекровь с бутылочкой святой воды.

– Умой, Катя. Что тебе, сложно? От Лены чего угодно ждать можно.

Катерина примирительно кивнула и взяла бутылочку. Спорить с мужниной родней себе дороже. Ничего не случится, если она ребенка святой водой умоет.

Когда она снова вынесла Сашеньку на кухню, уже умытого и переодетого к завтраку, проснулась и Ната.

– Ната! – с такой искренней радостью всплеснул ручками малыш, что все рассмеялись. – Диди, Ната…

– О-о, кажется, мне сегодня от тебя не отвертеться, – покачала головой та.

– Кать, там Олег звонил, – нахмурился со своего места за столом Ярцев. – На морскую рыбалку нас во второй половине дня зовет. Говорит, кальмара ловить будем. А его можно только ночью поймать.

– На воду? – помрачнела Катерина.

– На катер свой, да. Ты, наверное, оставайся дома с мамой и Натой. Я сам с ним поеду. Чтоб отвязался поскорее.

– Саш, но ведь он нас двоих приглашал. Значит, придется вместе ехать.

– Там вода, Кать. Самая настоящая вода. Море с утра спокойное, но кто знает, что к вечеру будет?

– Саша. Я поеду с тобой.

– Поезжайте вдвоем, – беспечно махнула рукой Ната. – Мы с мамой Сашеньку на себя возьмем. Уложим его спать вечером, не волнуйтесь.

– Катя, – внимательно посмотрел на жену Ярцев. – Я не шучу. Я прошу тебя остаться.

– Я устала, Саш, – сжала кулаки она. – Устала ее бояться. Я хочу, чтобы она мне больше не снилась никогда. Если я не столкнусь с ней лицом к лицу, я никогда не преодолею свой страх.

– Может, попробуем провести эксперимент по возвращению домой? Там тоже вокруг полно воды. Закажем романтическую прогулку на катере при дневном свете…

– Нет! Там море другое. Не такое, как здесь. Только здесь оно живое.

– Олег и его раскрашенная Леночка совсем не та компания, в которой надо проводить эксперименты! – стукнул ладонью по столу Ярцев.

– Ошибаешься. Олег и Леночка – как раз именно та компания. Ванильная прогулка в нашем с тобой розовом королевстве меня не исцелит.

Муж молчал, но испепелял ее взглядом. Он не любил, когда она шла против его слова.

– Значит, не возьмешь меня с собой? – сверкнула зелеными глазами Катерина.

– Отчего же? Возьму. Только если тебе станет плохо, пеняй на себя. Все равно придется до самого конца с нами остаться. И делать вид, что с тобой все в порядке, – ядовито проговорил он.

Катя, задетая его жесткостью, с вызовом взглянула в мерцающие недовольством серые глаза.

– Как скажешь.

– Хорошо. Джинсы или спортивный костюм и куртка. Одежда должна быть максимально удобной. Выезжаем в пять часов вечера.