— Уортон, ты еще раз продемонстрировал свою верность и мудрость.

Его человек стоял перед ним, подавленный и покорный, каким ему и следовало быть. Утомленный, Хью, опираясь на его плечо, повернул обратно к своему убежищу.

— А теперь давай перейдем к осуществлению нашего плана по захвату неприступной леди Эдлин.

* * *

Эдлин прищурилась от лучей утреннего солнца, пытаясь разглядеть, нет ли на дороге путников. Особенно ей хотелось увидеть монаха с двумя мальчиками, скорее всего устало бредущими сбоку от него. Но вся изрытая колеями проселочная дорога была безнадежно пуста, и она со вздохом повернула к домику, где работала.

Когда монах предложил ей взять мальчиков с собой, чтобы совершить паломничество, которое не должно было занять много времени, она отнеслась к этому восторженно. Проблема воспитания двух очень подвижных восьмилетних мальчиков в монастыре отнимала все ее силы. Ей очень хотелось побыть в уединении. Кроме того, необходимо было заниматься выращиванием трав и составлением лекарственных смесей. Работы в монастыре хватало на всех. И она откровенно призналась себе, что была довольна. При этом она скучала по мальчикам так сильно, как совсем не ожидала от себя, и с нетерпением ждала их возвращения.

Положив руку на калитку, ведущую в сад, где росли лекарственные травы, она помедлила, прежде чем открыть ее. Хорошо было бы Уортону и его бесстыдному хозяину уйти еще до возвращения ее мальчиков домой. Прошлую ночь Эдлин плохо спала из-за Хью. Из-за его поцелуев. Сначала она переживала, что очень сильно его ударила, потом стала жалеть, что не ударила его еще разок как следует. Подлец! Он, видите ли, оскорбился, когда она предположила, что он, воспользовавшись ее незавидным положением, сделает ее своей любовницей. Он что-то там громко говорил о чести. А потом, пользуясь тем, что она оказалась слабее его, принялся ее целовать!

Но почему это мучило ее, она понять не могла. У нее хватало опыта общения с мужчинами, чтобы уметь их оценить, но сейчас она встала в тупик. В результате, отсыпаясь за беспокойно проведенную прошлую ночь, она пропустила заутреню, и когда она позже столкнулась на площади с леди Бланш, та пристально посмотрела на нее.

Захлопнув за собой калитку, она привычным взглядом окинула свои угодья и открыла рот от изумления. Над дорожкой, где сбоку рос тимьян, возвышался Хью. Его длинные ноги прочно стояли на земле.

— Зачем ты встал? — требовательно спросила она.

Эдлин заторопилась к домику прямо через грядки, не разбирая дороги, ногами попирая побеги так старательно ухоженных трав. Но при этом она обратила внимание на здоровый румянец его щек. Понятно, значит, вчерашний азарт не был счастливой случайностью. Он уже поправился или скоро поправится. Она замедлила шаг. Ничего страшного не происходит. Дурочка, сойди с грядок, а не то ты потопчешь все растения и труд твой пропадет даром, додумала она про себя.

Он вдруг стал выговаривать ей размеренным и взвешенным тоном:

— Так нареченного не встречают.

— А мы не помолвлены, — кратко заметила она, надеясь, что на этом разговор будет окончен.

— Тогда давай пойдем и исправим такое положение.

Она вздернула голову и внимательно посмотрела на него. Он весьма изменился, причем в лучшую сторону. Отросшая за время болезни борода была чисто сбрита и обнажила резкую линию упрямого подбородка. Он был одет теперь в свою одежду, а не в то тряпье, которое она принесла для него. Его обутые в сапоги ноги плотно обтягивали чулки-рейтузы, а до колен спускалась туника с рукавами на шнуровке.

Одежда прекрасно сидела на нем и была отменного качества, что свидетельствовало о его процветании. Она почувствовала, как ее губы сложились в гримасу, которую вполне можно было назвать завистливой. Эдлин тут же согнала со своего лица это выражение. Может быть, Хью и не заметил? В конце концов, почему это должно ее трогать. Он вполне заслужил своими ратными подвигами титул и земли, к которым всегда стремился. Но ведь она как никто другой понимала, насколько недолговечны внешние атрибуты богатства. Ах, как переменчива судьба!

— Так ты не идешь со мной в церковь, чтобы там объявили о нашем вступлении в брак и огласили наши имена?

Он сказал это так, как будто предоставлял ей последнюю возможность исполнить его желание.

Неужели, услышав отказ, он на самом деле прекратит преследовать ее? С одной стороны, это действительно радовало, но оставался какой-то неприятный осадок в душе — она почему-то ожидала от Хью большего упорства.

— Ты воин. И потому у меня нет ни малейшего желания быть обрученной с тобой, — тем не менее, ни минуты не колеблясь, произнесла она.

И тут он действовал так стремительно, что Эдлин и опомниться не успела, как оказалась в его объятиях. Это напомнило ей о вчерашнем и снова очень разозлило.

— Не ожидала, что ты так быстро оправишься после того удара, которым я наградила тебя вчера.

Он слегка поморщился, и от этого она почувствовала удовлетворение.

— Я признаю, что недооценил тебя в прошлый раз, но ошибок со своими противниками я не повторяю дважды.

Она поняла это как предупреждение и запальчиво возразила:

— А я никогда дважды не пользуюсь одними и теми же приемами.

Он с иронической благодарностью чуть наклонил голову.

— Я запомню. Спасибо, что ты сказала мне об этом.

Как глупо, рассердилась она на себя. Как будто он нуждается в помощи для осуществления своих планов.

Хью не позволил ей вырваться из его объятий.

— Вчера ты убежала слишком быстро, — спокойно заявил он.

— Я бы сказала, недостаточно быстро, — ответила Эдлин.

— Я мог бы научить тебя большему, если бы ты так не спешила. — Он нежно поцеловал ее в лоб.

— Ты и так продемонстрировал большие возможности. — Она попыталась выскользнуть из его железных рук, но убедилась, что все ее попытки напрасны — вырваться невозможно. Высокая каменная стена вокруг сада надежно укрывала их от наблюдательных глаз, но если кто-нибудь войдет в калитку…

Он увлек ее за собой на землю. Она выращивала эти растения в хранилище всю последнюю зиму, лелеяла их, укрывала холодными ночами, пока они не окрепли настолько, что рассаду можно было высадить в землю, а теперь этот неуклюжий великан хочет кататься на них, и все ее старания пойдут прахом.

— Позволь-ка мне подняться, — стараясь не раздражать его, сказала Эдлин. — Здесь грязно, прошлой ночью шел дождь.

— Я это знаю! — последовал невозмутимый ответ.

Неужели всех мужчин специально учат быть такими или это у них в крови?

— Запах такой, словно мы лежим на тушеном мясе. — Эдлин досадливо поморщилась.

— Угу. — Он лежал на спине и крепко держал ее в своих объятиях поверх себя. — Тушеное мясо любви.