Ну, конечно, кое о чем она умолчала. Она не рассказала о крови дракона и о том, как она благодарила лесных духов за их помощь в чудесном излечении. Она не призналась в своих воспоминаниях, связанных с тем, что ей довелось увидеть и услышать в амбаре Джорджес Кросса. Она не рассказала об обжигающих поцелуях Хью и о том, как безумно они ей нравились. Также она ни словом не обмолвилась о том, что его приезд разбудил в ней нечто такое, что, как она полагала, уже давно умерло в ней.

Она утаила все это, но леди Корлисс каким-то образом почувствовала, что рассказ неполный.

Когда Эдлин закончила, леди Корлисс наклонилась вперед, сложила перед собой на столе руки и задала Хью вопрос:

— Зачем вам понадобилось обходиться с леди Эдлин подобным недостойным образом?

— У меня нет ни малейшего желания оскорбить леди Эдлин, — ответил он совершенно искренне. — Я хочу жениться на ней. Она одинока. Она нуждается в мужчине, который бы защищал ее.

Эдлин фыркнула.

— Самая большая глупость из тех, которые мне приходилось когда-либо слышать! Ко мне всю жизнь относились как к вещи — сначала мой отец, который вырастил меня, затем мои мужья. И вот что со мной в результате их защиты и опеки произошло.

Хью, прежде чем она догадалась о его намерениях, взял ее руку в свою и сказал:

— Я не подведу тебя.

Она дернула руку, тщетно пытаясь освободиться и продолжая при этом возмущенно говорить:

— И только когда обстоятельства вынудили меня саму позаботиться о себе, я обрела настоящую безопасность. Ту безопасность, которую вы безжалостно разрушили, стоило бы добавить!

Он отпустил ее руку, и Эдлин, увидев след, который остался на запястье от его пальцев, принялась растирать это место. Краем глаза она заметила, что он встал, но даже тогда она никак не ожидала, что он так стремительно схватит ее в свои объятия. Она пронзительно вскрикнула и обмякла в его руках.

— Что вы?!..

Устроившись вновь на своем стуле, он усадил ее к себе на колени. Он обнял ее руками за талию и плотно прижал к себе, когда она попробовала выскользнуть. Своим размеренным, не терпящим возражений тоном, который так раздражал ее, он сказал:

— Я не позволю тебе ни сбежать, ни нанести себе вред необдуманными высказываниями. Тебе нужна опора, и ты должна это понять.

Эдлин попыталась оттолкнуть его локтями, но он развернул ее так, чтобы ее спина опиралась на его грудь.

Схватив запястья ее обеих рук, он сложил их накрест вокруг ее талии, так что и пошевелиться ей было затруднительно.

— Теперь, — сказал он, — мы посидим спокойно.

Она с размаху стукнула его ногой, но удар туфли из мягкой кожи не произвел на него никакого впечатления. Хью отомстил ей, больно ущипнув за плечо. Вскрикнув, она попыталась повернуться, но он так крепко держал ее, что ее попытка оказалась бесполезной.

— Сиди спокойно, — повторил он.

Сидеть спокойно?! На его коленях?! Касаясь своими ногами его ног и прижимаясь ягодицами к его бедрам?

— У меня нет ни малейшего намерения доставлять вам такое удовольствие. — Она вновь принялась извиваться, чтобы выскользнуть, но лишь съехала вниз и тяжело шлепнулась на спину. Его руки по-прежнему не отпускали ее и теперь оказались в крепком замке под ее грудью. Она почувствовала себя в совершенно уж глупом положении. Он помог ей подняться, сам сел поудобней и притянул ее к себе поближе, вернув в прежнее положение. Теперь его колени казались ей большими, твердыми и очень неудобными для сидения.

— Позволь мне только спуститься с твоих колен, — безнадежно пробормотала она.

— Даже и не подумаю. — Когда он заговорил, она почувствовала на своей шее его легкое дыхание. — Ну, во всяком случае, не сейчас. Это зрелище недостойно внимания монахини.

Эдлин похолодела. Леди Корлисс! Она настолько увлеклась борьбой с Хью, что совершенно забыла о ней. Она оставила мысли о чувстве собственного достоинства, она знала только одно — ей нужно как можно скорее избавиться от Хью, прежде чем он добьется того, что ее желание остаться с ним возобладает. Ей казалось, что она, не сходя с места, сгорит от стыда и смущения, когда она увидела, что настоятельница смотрела на нее так, как она обычно смотрит на больных. Пытаясь как-то спасти ситуацию, Эдлин сказала:

— Вы видите, как он обращается со мной?

— Вижу, леди Эдлин, — слегка улыбнулась леди Корлисс. — Ваши губы распухли, и вы раскраснелись, а это вам так идет.

Она встала.

— Позвольте мне помолиться, чтобы Господь помог найти выход из этого затруднительного положения.

Она отошла к окну, выходящему на площадь, и так глубоко погрузилась в молитву, что Эдлин и Хью почувствовали себя в полном одиночестве. Эдлин и раньше видела, как молится леди Корлисс. Ей было знакомо искреннее благочестие, которым дышало все вокруг, благоухание радости и ощущение благословенного покоя, когда это происходило. Хью, безусловно, ничего такого не чувствовал, он напряженно наблюдал за молитвой настоятельницы. Эдлин понимала, что решение, принятое в результате этой молитвы, станет окончательным, и молилась тоже. Пребывая в полном смятении, она просила освобождения и помощи.

Но, когда леди Корлисс отошла от окна, она не вернулась к своему столу, как рассчитывала Эдлин. Она подошла прямо к ней. Освободив ее руки из цепких рук Хью, она крепко, насколько могла, сжала их, и сердце Эдлин упало.

Нежным и заботливым тоном, каким обычно матери разговаривают со своими детьми, леди Корлисс сказала:

— Полагаю, что Господь Бог ответил на мою молитву.

— О, нет! — невольно возразила Эдлин, пытаясь подняться, чему с легкостью воспрепятствовал Хью.

— Протест против воли Господа не в силах изменить ее.

Леди Корлисс редко кого-либо упрекала, и, чтобы сделать этот упрек весомее, она добавила:

— Я думаю, что Господь желает, чтобы вы обвенчались с этим мужчиной.

Забыв о том, где она сидела, Эдлин потерянно поникла, потом вновь выпрямилась, когда Хью подтолкнул ее в спину.

— Значит, Бог на моей стороне, — разразился довольным смехом рыцарь. — Я молился Богу, чтобы он продолжал покровительствовать мне.

Его самодовольство болью отозвалось в душе леди Корлисс, и она посмотрела ему прямо в глаза.

— Господь не принимает чью-либо сторону, лорд Хью. Он делает то, что лучше всего для нас, его детей. Но я никак не могу одобрить такой способ ухаживания за этой кроткой леди.

Эдлин почувствовала, как все тело Хью напряглось под ней в гневном протесте на слова леди Корлисс. Он не привык выслушивать подобные замечания.

Леди Корлисс тем временем продолжала: — Ваше безрассудное пренебрежение ее репутацией и ее спокойным состоянием души не говорит ничего хорошего о человеке, который делает ее своей спутницей на всю жизнь. Стоит один только раз запятнать репутацию женщины, и восстановить ее будет совсем не легко. А хрупкое доверие, которое леди Эдлин, вполне возможно, способна почувствовать к вам, лорд Хью, разобьется вдребезги у ваших ног, если вы будете продолжать вести себя по-прежнему. Теперь то и другое зависит от вас, вам самому придется исправлять положение, поскольку вы своим пренебрежением к ее доброте и к условностям ухаживания разрушили все, что было возможно.