— Спасибо, — надеюсь они не лазили по моим ящиках хотя, конечно лазили, возможно устроили обыск. Все посмотрим позже на камерах.

— Судя по тому, что Вы наняли охранников и увешались камерами, Вы подумали и приняли неверное решение?

— Кому как! Я приняла то решение, которое следовало, — второй мерзко оскалился, он и так страшный со своим шрамом, а с этой улыбкой еще ужаснее, — земля принадлежит мне, я ее купила, документы в порядке. Почему я должна ее вам дарить?

— Чтобы в живых остаться, — вырывается у шрамированного, — или думаешь мы в игры играем?

Он явно менее сдержаннее, чем другой, и злей. Он бы меня прямо сейчас наверное закопал прямо за офисом, а не вел переговоры. И хорошо, что он не главный.

Главный зыркнул на него и тот притихает, но он уже сказал все, что нужно, и после этого мне должно стать страшно, но у меня обратная реакция. Я злюсь, что он мне угрожает, что они вообще заявились ко мне, хочу шокером их вырубить, или одолжить у дочек Тимура арбалет и стрельнуть одному прямо по мерзкому шраму, а второму в лоб. Я и не знала, что способна так думать и такого хотеть. Мы живем в 20 веке, и вот такие вот захваты уже должны были кануть в лету, но нет, как же мне жить без проблем то!

— Света, Вы все же приняли неверное решение. У нас нет цели с Вами что-то делать, но нам нужна эта земля, и мы, — делает паузу, чтобы наверно выпугать меня окончательно, — сделаем все для того, чтобы она стала нашей, все что потребуется, — последние слова говорит почти по слогам, наклоняясь через стол ближе ко мне.

Смотрит на меня пристально, будто показывает взглядом, что он не шутит. Я с достоинством, о котором и не знала, встречаю его взгляд. Мне, конечно, страшно, но злость взяла вверх над разумом. Не знаю, сколько продолжается наша игра в «гляделки», но он первым отводит взгляд.

В руках у него появляется папка, которую он открывает и достает какие-то бумаги. Протягивает их мне, я беру на автомате. Не смотрю на них, только в глаза главному.

— Вот бумаги, это дарственная на землю. Подпишите сейчас, и у вас останется ваша пекарня или кондитерская я так и не понял, что это, — обводит он руками, — но, если вы откажетесь и ее у Вас не будет. Ничего не останется..

— Мне надоели Ваши угрозы, я сейчас вызову полицию, — теперь я угрожаю, но они, конечно, не боятся, — покиньте мой офис.

— Не жми на свои кнопки, сейчас мы уйдем. На обратной стороне мой номер, если ты сегодня позвонишь, завтра мы заберем бумаги, и ты нас больше не увидишь, если звонка не поступит, мы считаем, что ты отказывается от нашего щедрого предложения, — мне хочется рассмеяться им в лицо, щедрое предложение? Они издеваются!

Они оба выходят из кабинета. Через буквально минуту, тот который со шрамом зачем-то возвращается. Я к этому времени уже поднялась на ноги чтобы выйти, но увидев его плюхнулась обратно.

— Камеры твои мы отключили, так что запоминай как я выгляжу, чтобы ментам рассказать, — опять скалится и выходит. Мерзкий тип. Ублюдки.

Сразу, как только я пришла в себя, вызвала Степана, и сейчас он изучает бумаги которые оставили бандиты. Для успокоения я выпила коньяка, непонятно откуда взявшегося у Лены, и сейчас, я пьяная сижу и не понимаю как бы протрезветь. Лена мне налила, чтобы я пришла в себя, но эффект оказался обратный, что-то со мной явно сегодня не так.

— Это дарственная, только на землю. Даришь некому Касьянову Денису Петровичу, завтра пробью его, кто бы это ни был мы завтра все о нем узнаем. А сейчас иди домой, хотя давай тебя провожу, мне так будет спокойнее.

Я не против, потому что у меня настоящий отходняк, руки трясутся, ноги не идут.

Степан собирает мою сумку, кидает туда телефон, ключи от машины, берет меня под руку и выводит из офиса. Уже темно, никого нет, так что никто не видит моего вида.

До дома доезжаем без проблем. Потом мой зам волоком тащит меня на мой этаж, сам открывает дверь и заволакивает внутрь.

— Спасибо тебе, — говорю засыпая прямо в одежде.

Сквозь дремоту слышу, как щелкает дверь и проваливаюсь в сон. Без сновидений.

Мне снится всю ночь Князев, он рядом, любит меня как когда-то. И эти сны вытряхивают мою душу наизнанку, я через сон чувствую, как мне плохо это просто представлять. Почему именно он, пусть бы снились пирожные, и тортики.

Просыпаюсь от звонка телефона, не могу понять где он, и куда за ним бежать. И вообще почему мелодия такая громкая.

Телефон под подушкой и потому так громко, и кто его туда засунул?

— Але, да, — рявкаю в трубку.

— Ты чего? — спрашивает обеспокоенный голос Веры, — становится стыдно и я открываю глаза.

— Прости я еще сплю, — оправдываюсь.

— Я у тебя перед дверью, — отключается, я а плетусь открывать дверь.

Глава 10

Глава 10

— Мне кажется, это не выход из ситуации, — бубню себе под нос.

Мы в приехали в торговый центр, кстати самый большой, и сейчас в магазине, где Вера, кажется, решила перебрать и перемерить все, что у них есть.

У Веры возник просто отличный план отвлечься от проблем и повысить настроение — шопинг. Я не любитель тратить так много времени на то, чтобы тратить деньги. Я больше по части заработать. А дел у меня накопилось не мало. Все же не до работы было в последние дни. Но спорить с подругой бесполезно! Так что проще было согласится, чем весь день спорить с ней и все равно сделать так, как она хочет.

Вечером ты почувствуешь себя лучше, — рассматривая пестрые шарфы и примеряя их у зеркала, сказала мне Вера.

Не меньше получаса она меряет все аксессуары, что у них имеются. Не понимаю, к чему очки-то? Зима на носу, но скидки