Вот оно. Она может про это говорить просто и открыто, глядя прямо в глаза собеседнику и улыбаясь. И ничего не выдумывая, не опуская глаза в пол.

– А что-то предпринять не пытались?

– Я не поняла?

– Ну, дети из пробирки, доноры?

– А-а, нет, нет. Конечно, нет. А зачем? У нас куча племянников, мы всегда можем их взять к себе пожить, но нам и вдвоем хорошо. Это наше решение. Нам нравится жить вдвоем.

Странно. Ни разу за все дни Инга не видела их вдвоем.

– У нас тоже нет детей, – Инга не могла не сказать. – И это проблема. И я делала несколько раз эту процедуру по искусственному оплодотворению, но ничего не получается, даже собиралась ехать за границу, но меня отговорили.

– А зачем?

– Что зачем?

– Зачем вам это надо, это же дорого, риск для здоровья.

– Я хочу быть матерью.

– На все воля божья. Раз он не дает, значит, так надо. И потом. Детей рождается ровно столько, сколько нужно. Если рожать лишних детей, то в природе возникнет дисбаланс. На них же ничего не рассчитано. И как же тогда? Это неправильно.

Инга даже опешила: совершенно другая точка зрения. Инга думала о себе, о муже, об их семье и никогда об обществе, о каком-то там балансе. При чем здесь все? И вообще свою бесплодность Инга всегда возводила в ранг личной трагедии и никогда не рассматривала ее как какое-то благо для кого-то там. Для природы, например. Она немного помолчала, но решила не сдаваться и продолжила разговор:

– А врачи? Тогда можно сказать, что людей не нужно лечить.

– Это другое, – безапелляционно сказала Антонелла.

– А как же ваш муж? Может быть, он хочет стать отцом.

– То есть вы это делаете для мужа? – прищурившись, Антонелла посмотрела на Ингу.

Инга ответила честно. Эти вопросы постоянно стояли перед ней, и не со всеми можно было говорить откровенно. Прямо скажем, очень редко с кем.

– И это тоже. Если от него кто-то родит, он тут же уйдет.

– Ну и хорошо!

– Что?!

Ингу начинала раздражать аморфно-спокойная Антонелла.

– Что родится ребенок! Сам, причем это будет ребенок от твоего мужчины. Все естественно. Если ребенок должен был появиться на свет, он появится. Хочешь ты этого или нет. Просто надо понять, что от тебя, от твоих желаний это никак не зависит. И если ты расстараешься, но тебе этого не дано, то и стараться нечего. Ты расстроилась? А ты не расстраивайся, может, просто время еще не пришло. Так бывает.

– Так мне 42 года!

– И что?

– Антонелла, а ты знала, что у вас не будет детей?

– Конечно, – опять же совершенно спокойно.

– И пошла на это?

– На что «на это»?

Инге это надоело, какая-то она другая, из другого теста. Тоже мне разговорчик. Считай, поговорила сама с собой!

Ох, как же мы любим, когда с нами соглашаются, ждем подтверждения своим мыслям. И когда этого не происходит, раздражаемся, нервничаем. А ведь Антонелла просто высказала свою точку зрения. Причем очень уверенно. Может, отказалась рассуждать на эту тему, потому что нечего тут было обсуждать. И дураку понятно. А вот Инге непонятно. Она все ставила перед собой эти вопросы. За что? Почему? Почему с ней? И что делать? И как быть? Масса вопросов, которые мешали ей жить, не давали спать, делали ее ущербной.

22

Инга, даже когда ей сказали, что шансов ноль, все равно искала информацию. Не могла смириться с мыслью, что это конец. Так не могло быть. Не в ее случае. Главное – что-то делать. Всегда. Не сдаваться. Она никак не могла успокоиться.

Они с Глебом могли оплатить хорошую клинику и нормальное лечение. Если нужно ехать за рубеж и там помогут, она поедет. Она не обсуждала это с Глебом, но информацию собирала. Статистику и мнения.

Репродуктивный туризм как раз набирал обороты. Уже вполне можно было проследить потоки туристов, которые ехали за ребенком в другую страну. Американцы ехали в Европу, где стоимость того же лечения вдвое, а то и втрое дешевле, или в соседнюю Канаду. Цены в любом случае солидные, причем всю сумму по прибытии в клинику нужно заплатить до начала лечения наличными и обязательно в долларах США. Надо понимать, что это только сам цикл – без консультаций врача, без препаратов, криозаморозки и хранения эмбрионов. Все это дополнительная стоимость.

Инга вычитала, что неплохую репутацию в мировой репродуктологии имеет Таиланд, со специалистами в этой стране легко связаться по электронной почте, они сразу откликаются на письма потенциальных клиентов. Хотя репродуктивные технологии пришли сюда не более пяти лет назад. Человеческий фактор никто не отменял: больше доверяют клинике, которая отзывчива по отношению к клиентам, всегда дает полные и вразумительные ответы. Если клиника не отвечает на какой-то из поставленных вопросов, сразу ясно, что ответ на него в клинике не хотели бы озвучивать. А раз прячутся, значит, что-то там не так. Англичане ищут своих аистов в более дешевых в репродуктивном смысле странах. Но существуют и обратные потоки: люди с деньгами едут в Англию за качеством и новыми технологиями. Богатые пары из Индии вояжируют в Европу, считая услуги, предоставляемые европейскими клиниками, более качественными.

Медицинский язык перестал быть для нее птичьим, она свыклась с терминами, полностью в них разобралась. А потом еще и разобралась в иностранных терминах. Даже ей, со знанием иностранных языков, было непросто. In-Vitro, Kryonservierung. Но без терминологии никуда, и русский доктор с тобой разговаривать будет только на этом языке, а уж в зарубежных клиниках и подавно. Да, мужские и женские клетки соединяются в пробирке, и именно там зачинается новая жизнь, и очень важно не забыть про криозаморозку. Хотя, понятное дело, вам никто про это забыть не даст, все ж платно, но тем не менее. Материал у вас доктор взял и все, что не использовалось, сразу заморозил на будущее. Не получилось сейчас, можно будет попробовать потом.

Вот так для себя Инга объясняла сложные и научные вопросы, удивляясь, почему доктора не могут говорить по-простому?

Инга, проштудировав возможные варианты, тогда в своих мыслях остановилась на Италии. Тот виртуальный проект носил название «Если бы я все-таки решилась…». Даже фирму для реализации проекта подыскала со звучным названием «Итальянский доктор».

На сайте фирмы был подробно расписан план и программа лечения. Отмечалось, что медикаменты для гормональной стимуляции и поддержки беременности покупаются в аптеке и не входят в стоимость лечения. Количество препаратов, а значит, их стоимость очень различны и зависят от возраста пациентки и от степени возможных гормональных нарушений. Приблизительная стоимость препаратов для цикла ЭКО – около 700 евро до подсадки эмбрионов и около 400 евро после подсадки (поддержка беременности). Ну и стоимость самого ЭКО примерно 3 тысячи евро (включая наркоз), ИКСИ – около 5 тысяч евро.