«Грумман» трясся как в лихорадке, натужено скрипела обшивка и шпангоуты фюзеляжа – однако самолет пока слушался пилота и плавно скользил вниз, нацелившись носом на темное пятно неправильной формы. Лефтер покосился на альтиметр: высота полторы тысячи футов, одна тысяча двести… тысяча – пожалуй, достаточно. Предельно низкая скорость все равно была около сотни миль в час. Спустись он пониже, и полузатопленную льдину, плавающую в полынье, можно и не заметить. И вторая пара глаз у носового иллюминатора будет нелишней. Пожалуй, он напрасно наорал на Райана.

– Эй, Винс, как там тросы?

– Держатся пока, командир…

– Тогда давай сюда! И не забудь надеть спасательный жилет – он за спинкой твоего кресла. Только не вздумай раньше времени открывать клапан поддува воротника. Нам предстоит нештатная посадка, Винс…

– Выполняю, командир! – через полминуты Райан свалился в свое кресло, подключил связь, обежал глазами приборы.

– Смотри вниз, напарник! – скомандовал Лефтер. – Посадочная скорость у нашего «гуся» восемьдесят миль. Если плюхнемся на кусок льда, либо наскочим на него – главный поплавок с килем, пожалуй, выдержит. А вот зацепиться на такой скорости за что-то поддерживающими поплавками на консолях крыльев – пиши пропало!

Проведя самолет над полыньей, Лефтер прибавил газу и сразу же начал пологий разворот влево. Вспомнив о русских истребителях, обежал глазами горизонт: пока небо вокруг было чистым.

– Прими управление, Винс, пока я буду надевать свой жилет… Ну, что, напарник? – Лефтер покосился на второго пилота. – Заметил в этой нашей посадочной «лохани» что-нибудь побольше куска мыла?

– Боюсь ошибиться, босс, но вроде полынья чистая. Есть несколько кусков льда по периметру, но мы же не будем, полагаю, там крейсировать. Между прочим, а когда надо будет поддувать воротник?

– Понятно, Винс! – вздохнул Лефтер. – Вот, оказывается, почему летчиков морской авиации учат на два месяца дольше, чем вас, «истребительную кавалерию»! Полагаю, что спасательный жилет ты видишь впервые?

– Видел только на плакатах, – признался Райан. – А что, этот жилет действительно не дает утонуть? И, попав в нем в ледяную воду, можно не бояться потонуть, а тихо и мирно помереть от переохлаждения?

– Остряк! – фыркнул Лефтер. – Впрочем, чувство юмора в критических ситуациях лишним не считается. Ну, а отсутствие навыков наблюдения за ледовой обстановкой – это не твоя вина. Пару-тройку небольших льдин в самом начале полыньи ты проморгал! Они все-таки присутствуют. Первую я, пожалуй, смогу перескочить. А вот потом придется маневрировать… Сходи-ка, глянь еще раз на тросы, Винс. И сразу же возвращайся: при резком маневре или столкновении со льдиной мне одному штурвал не удержать…

«Грумман» еще не успел завершить маневр пологого разворота, а второй пилот Райан уже вернулся из салона и начал пристегиваться ремнем.

– Надеюсь, Арчи, мы сумеем сесть с первой попытки, – буркнул он. – Тросы пока держатся, но наружная оплетка уже рвется, как гнилые нитки. Вряд ли тросы выдержат третий заход – дай бог, чтобы они не лопнули до конца разворота!

– Понятно, напарник! – крякнул Лефтер. – Умеешь подбодрить в трудную минуту! Посадка через две минуты…

Описав над припаем круг, гидросамолет снова нацелил нос на ближний край полыньи и начал снижение.

– Восемьсот пятьдесят футов… Шестьсот, – вслух комментировал второй пилот. – Четыреста пятьдесят… Босс, этак мы проскочим не менее четверти полыньи! Двести восемьдесят футов… Дрейфующая льдина прямо по курсу, Арчи!

– Вот я и стараюсь перелететь через нее! – кивнул Лефтер, сдвигая секторы газа еще больше.

– Сто футов… Сорок… Сбрасывай газ, Арчи!

– Заткнись! Это тебе не сухая посадка на аэродроме! – Лефтер замолчал, сообразив, что в данный момент растолковать напарнику разницу между посадкой обычного самолета и приводнением амфибии он просто не успеет.

Между тем снижение скорости при сильном ветре усиливало поперечную болтанку амфибии. И в этих условиях поддерживающие поплавки на консолях крыльев, коснись хоть один из них воды раньше основного, сыграют роль «мертвого» тормоза. Если при этом крыло и не разорвется, то «гуся» резко развернет – со всеми вытекающими отсюда последствиями приводнения в узкой полынье. На аэродроме такое изменение направления движения можно исправить тормозами на шасси, но у амфибии в этом смысле возможностей было несравнимо меньше.

«Гусь» мчался над самой поверхностью воды. Хвала Создателю, что здесь, в узкой полынье, волны были меньше, чем в открытом море, успел подумать Лефтер. Амфибия пролетела над одной полузатопленной льдиной, вторая была почти прямо по курсу, но достаточно далеко, был шанс обойти ее после приводнения маневром двигателей.

– Держись, напарник! – рявкнул Лефтер. – Садимся! Как только коснемся воды – включай реверс обоих двигателей!

Летающая лодка тяжело ударилась килем главного поплавка о воду, подскочила в фонтанах брызг и снова шлепнулась на воду – практически ровно. И как раз в этот момент оба пилота увидали грязный горб незамеченной раньше льдины, прямо перед носом амфибии!

– Арчи!

– Черт! – Лефтер резко положил штурвал вбок, чтобы погрузить в воду левый поддерживающий поплавок и с помощью этого тормоза обойти препятствие.

Однако отсутствие должной практики приводнения в ледовой обстановке и сама экстремальная ситуация сыграли свою роковую роль: левый поплавок погрузился в воду слишком глубоко, а сила инерции трехтонной махины неумолимо тащила фюзеляж вперед. «Гусь» со страшным скрежетом и звуками лопающегося металла резко повернул влево и тут же налетел правым поплавком на медленно дрейфующую в полынье льдину.

Ремни спасли летчиков от гибели в результате удара грудью о штурвалы. Амфибия от резкого торможения почти встала на нос, а бешено вращающиеся лопасти воздушных винтов двигателей Hamilton Standart диаметром более восьми футов ударили по воде и тут же согнулись. Двигатели захлебнулись и смолкли.

В наступившей тишине летающая лодка на несколько секунд замерла в вертикальном положении, а потом с шумом прыгающего кита шлепнулась в воду на основной поплавок, покачалась и застыла.

Алдошин остался вроде как и не при делах.

Его встреча с Владиславом Николаевичем на раскопе старого японского городка оказалась в каком-то смысле эпохальной. В лагерь Алдошин вернулся, естественно, мрачным. Абвер только загадочно улыбался и больше помалкивал. Сразу ушел в избушку, предупредив, что ему надо сделать пару важных звонков по спутниковой связи. Зато Витька-Проперухин был, на удивление, веселым как зяблик!

Встретив «разведчиков», он первым делом попросил Алдошина вернуть ему GPS’ку. Тот виновато улыбнулся: ошарашенный оборотом, в который взял его свалившийся как снег на голову москвич, проверить точность работы прибора, о чем просил Виктор, он так и не удосужился. Снимая с шеи ремешок, он обратил внимание на металлическую коробочку, приклеенную скотчем к ребру GPS’ки: коробочка зацепилась за клапан кармана куртки и чуть не оторвалась.