– Ну ладно, жди, если тебе делать нечего. Только смотри, диплома тебе не видать как своих ушей – ты ведь вообще не учишься.

– Все будет пучком, – успокоил ее Сашка. – Я в четыре буду у вашей машины.

– Хорошо. – Анна поспешила к лестнице и чуть не столкнулась со Светой.

– Вот ты где! А я тебя ищу везде. Ты чего тут делала? – Светка смотрела на Анну с любопытством.

Та с опаской обернулась, но Дрон предусмотрительно отстал.

– Да так, просто поднялась, от нечего делать, – неловко соврала Анна.

– Могла бы ко мне подняться от нечего делать, – обиженно сказала Светка.

– Я думала, ты с Левой, не хотела вам мешать.

– Лева на больничном. Грипп. – Светка взяла Анну под руку. – Михаил Израилевич спрашивает, когда вы можете увидеться?

– В любое время. После шести я теперь всегда дома.

Светка сделала сочувствующее лицо:

– Какой все-таки подонок твой Клюев!

– Он не мой.

– Все равно подонок! Как его земля носит такого!

– Не надо, Свет, мне о нем неинтересно. Даже вспоминать не хочу. – Анна решительно зашагала по ступенькам. Ее охватил веселый и злой задор. Она представляла себе лицо Светки, если бы та узнала про Сашку.

– Ты какая-то странная сегодня, – проговорила Светка, оглядывая Анну с головы до ног, – выглядишь отлично. Я тобой восхищаюсь, в таком-то положении.

– Это на меня погода так действует, – Анна насмешливо сощурила глаза. – Люблю морозец, да чтоб покрепче.

– Ой, а я не люблю. Вечно мерзну, как собака. – Светка поежилась и предложила: – Хочешь, приходите ко мне сегодня с Олесей? Лева у мамы лежит с температурой. Мне туда путь заказан.

Анна понимающе улыбнулась. О Левиной маме в колледже ходили легенды. Она считала себя единственной женщиной в жизни сына, контролировала каждый его шаг и методично рушила все Левины отношения. Сам же Лева мать боготворил, слушался беспрекословно и обожал ее борщи и пирожки. Видимо, теперь настал Светкин черед пройти фейсконтроль будущей свекрови.

– Держись, – обнадежила ее Анна. – Насчет гостей – сегодня никак. Занята.

Она видела, что Светка заинтригована, но не решается спросить, чем конкретно она занята. Говорить же ей про визит Сашки Анна не собиралась.

– Ну ладно, – слегка обиженным тоном протянула Светка, – я тогда пойду, у меня еще пара.

– Давай. – Анна спустилась вниз. Привычным взглядом окинула коридор – нет ли, не дай бог, там Жарко – и наткнулась взглядом на Зеленину. Та шла к канцелярии.

– А я к вам, – бодро произнесла Зеленина. – Хочу узнать, как дела.

– Вы имеете в виду следствие?

– Да, конечно. – Зеленина глядела на Анну спокойно и с дружелюбием.

– Пока ничего нового, – ответила Анна и заколебалась – сказать ли Инне Михайловне про Ольгин дневник или не говорить. Все-таки ей захотелось поделиться с кем-то этой новостью, и Зеленина как нельзя больше для этого годилась. – Я узнала одну вещь, – доверительно проговорила Анна.

– Какую вещь? – Инна Михайловна удивленно вскинула аккуратно подведенные брови.

Анна про себя отметила, что Зеленина последнее время выглядит очень даже неплохо, просто помолодела лет на пять.

– Ольга Жарко вела дневник!

– Вот как?

– Да. Она записывала там каждый свой шаг.

– Да что вы говорите! – Зеленина всплеснула сухими крошечными ладошками.

– Так сказала ее подруга, Марина Сажина.

– Да, знаю, они дружили, – Зеленина кивнула и продолжала с любопытством смотреть на Анну.

– Самое главное, – сказала та, – что следствие ни про какой дневник не знает. По крайней мере, следователь мне ничего о нем не говорил.

– Действительно, это просто необъяснимо! – согласилась Зеленина и замолчала, ожидая от Анны дальнейших сведений.

– Я хочу рассказать про дневник следователю. Пусть поищут в доме Жарко, спросят родителей.

– Да, да, конечно, – согласилась Зеленина. – Это может изменить ход дела.

– Вы тоже так считаете? – обрадовалась Анна. – И мы! – она осеклась, но Инна Михайловна сделала вид, что не расслышала последних слов. Во всяком случае, спрашивать, кто это «мы», она не стала.

– Правильно, дорогая моя, вам надо все рассказать следователю. Это серьезное упущение. А я, в свою очередь, постараюсь узнать что-нибудь о дневнике у Олечкиных родителей, они мне доверяют.

– Спасибо вам, Инна Михайловна! – Анна была тронута до глубины души.

– Не за что, дорогая. Надеюсь, что у вас все будет в порядке. – Зеленина погладила Анну по плечу и пошла к себе в кабинет.

Анна зашла в канцелярию и уселась за свой стол. Она честно отработала оставшиеся ей положенные часы и с огромным удовольствием покинула колледж.

Едва Анна обогнула здание, она увидела Дрона, тот стоял возле «Шкоды», точно охранник. Нос у него побагровел, как у Деда Мороза, но, несмотря на это, он был по-прежнему без шапки и все в той же продуваемой насквозь куртишке.

– Давно ты тут? – Анна покачала головой и открыла машину.

– Недавно, – не моргнув глазом ответил Дрон, и сразу было ясно, что он врет.

– Ну поехали, – проговорила Анна и села за руль.

Сашка и Анна пили в кухне чай с мятными пряниками. Олеся в гостиной смотрела мультики. От тепла и горячего чая нос у Дрона распух и продолжал оставаться пунцовым. Анна искоса смотрела на него и улыбалась – уж очень забавным он выглядел: серьезный, деловитый, невероятно длинный для ее крошечной кухни и… с красным носом.

– Значит, какие наши дальнейшие действия, – Сашка, не замечая Аниной улыбки, пытался излагать план по обнаружению Ольгиного дневника. – Как вариант, надо обыскать квартиру Жарко. – Он наконец поглядел на Анну, и пыл его слегка поостыл. – Как вариант, – повторил он чуть менее уверенно.

– Чудо ты юдо, – насмешливо произнесла Анна. – Как ты собираешься это сделать? Залезешь в чужое жилье? Тогда уже не мне, а тебе понадобится адвокат.

– Можно дождаться, пока родители свалят куда-нибудь. Хоть на дачу. У меня есть надежные люди, они любую квартиру вскроют. Наверняка дневник там, и они его прячут.

– Саша, это уголовщина какая-то. Откуда у тебя такие сомнительные связи? Шарить по чужим квартирам! – Анна решительно хлопнула ладонью по столу. – Нет, это не подходит.

– Ну, тогда хотите – я сам поговорю с папашей Жарко?

– Он тебя задушит, как щенка.

– Кишка тонка, – самодовольно возразил Дрон. – Возьму и спрошу его про дневник! Почему они его скрыли от следствия.