Высказавшись, Дмитрий Васильевич устало опустился в кресло. В кабинете вновь воцарилось молчание.

– Возможно, вы и правы, Дмитрий Васильевич, – после долгой паузы согласился с Анчаром Белявский. – Если Гордеев не врет, то инцидент в ночном клубе, назовем его так, действительно смахивает на провокацию.

– Да не вру я, Евгений Серафимович! Не вру! – едва не с отчаянием в голосе сказал Станислав.

– Помолчи, сынок, – наигранно-ласково обратился к нему Белявский. – Ты свое дело сделал, теперь моя очередь настала потрудиться.

– Вот иди и работай, – мрачно поддержал инициативу Беса Анчар. – Прикинь расклад, дай предварительные распоряжения – не мне тебя учить. А я хочу парой слов с Гордеевым перекинуться. Только ты, Серафимыч, далеко не убегай, еще понадобишься.

– Да я здесь, в приемной буду, – махнул головой Белявский в сторону двери и покинул кабинет.

Дождавшись, когда начальник службы безопасности уйдет, Дмитрий Васильевич поднялся из кресла и прошелся по кабинету. Его лицо было по-прежнему непроницаемо.

– Да-а, ситуация… – наконец выдавил из себя Анчар. – Ясности никакой, одни дурные вопросы без ответа. Но я думаю, да почти уверен, что ты, Станислав, говоришь правду. Тем более Анна, в частности, подтверждает твои слова, а дочери я верю, как самому себе. Но труп в наличии, и показания свидетелей утверждают тебя на роль убийцы. Из этого следует, что влип ты, парень, в весьма неприятную историю.

– Вы же сами сказали, что все произошедшее – провокация, – угрюмо возразил Гордеев. – И будто организована она против вас.

– Это еще надо доказать, – скептически усмехнулся Дмитрий Васильевич. – И что касаемо подозрений по поводу моих политических врагов, так только это и спасло тебя от камеры предварительного заключения.

– Спасибо, дяденька, что не сдали, – криво усмехнулся Станислав.

– Не ерничай, мальчишка! – повысил голос Анчар. – Ты еще не понял, что на тебя убийство повесили с «отягчающими»? Против тебя показания свидетелей, за тебя – голый нуль.

– Они же явно куплены, эти свидетели…

– А ты перекупи их, – язвительно хохотнул Анчар. – Что, не можешь? С финансами напряг? Так молчи в тряпочку. Ты, Станислав, в дерьме по самые уши. Сегодня только свидетели на тебя указали, а завтра, голову на отсечение, найдутся и другие, не менее важные детали, подтверждающие, что именно ты убийца. Отпечатки пальцев, следы на одежде…

– Отпечатки пальцев с танцовщиц, которых я якобы лапал, снимать будут? – с сарказмом уточнил Гордеев, но тут же его словно пронзило молнией, и он тихо переспросил: – Так Андрея, охранника клуба, убили огнетушителем?

– Да, именно им. А в чем дело? – насторожился Анчар.

– Я держал в руках огнетушитель, – упавшим голосом сказал Станислав.

– Как держал? – едва не возопил Дмитрий Васильевич. – Ты брал его в руки? Точно брал? Не ошибаешься?!

– Когда Андрей меня выпускал… он попросил… он хотел спрятать его… Может, это совсем и не тот огнетушитель? – сбивчиво попытался объясниться Стас, но замолк.

Возможно, только теперь до Гордеева дошло, в какой капкан он угодил, а вернее – как его лихо подставили.

– Твою же… – Анчар выдал длинную замысловатую фразу, сочности которой искренне позавидовал бы боцман с китобойного судна. Переведя дух, он не остановился, а выстрелил дополнительной порцией ненормативной лексики, не менее красочной как по форме, так и по содержанию. Станислав выслушал сольное выступление генерала, опустив голову.

– Вот теперь тебе точно кранты, – примерно минуты через две уже вполне благопристойно подвел итог Анчар. – И мне тоже неприятности…

– Что же теперь делать? – потерянно спросил Гордеев.

– Что делать, что делать? Пока не знаю, – покачал головой Анчар и, чуточку помедлив, словно сомневаясь, сказал: – Но до тех пор, пока не разберусь с этим делом, сдавать тебя не намерен.

– Спасибо, Дмитрий Васильевич, – тихо произнес Станислав.

– Не меня благодари, – неожиданно резко бросил Анчар, заставляя додумать сказанное, и исподлобья остро глянул на Гордеева. – И последнее… Анна – вполне взрослая и разумная женщина и имеет право на личную жизнь, на увлечения. Ты, надеюсь, понял, что я имею в виду. Только увлечения приходят и уходят, а жизнь идет своим чередом и вносит коррективы в наши мысли и чувства. В сложившейся ситуации я не вижу оснований для продолжения ваших… – Дмитрий Васильевич замешкался, подыскивая нужное слово, – вашего общения. С этого дня вы с Анной не должны видеться. Это мое последнее слово. Тебе, капитан, все понятно?

Стасу пока было понятно, что папа Анчар в курсе того, что произошло между его дочерью и им этой ночью. А вот остальное требовалось уточнить.

– Анна в курсе того, что вы сейчас мне сказали? И она согласна с тем, что наше… общение следует прекратить?

– Да, – коротко и властно сказал, как отрезал, Анчар.

– Значит, так тому и быть, – глухо произнес Станислав. – Что мне делать дальше?

– На сборы десять минут. Белявский организует эвакуацию тебя в безопасное место. Пока окончательно не разберемся с инцидентом в ночном клубе, не узнаем, кто за ним стоит и какие цели преследуются, придется тебе посидеть взаперти.

– Преступника изолируют от общества, – иронически констатировал Гордеев.

– Относительно изолируют, – уточнил Дмитрий Васильевич. – Общение организуем с себе подобными и скучать не дадим. Такими, как ты, не разбрасываются. Не хвалю, просто имею на тебя виды. К тому же я обещал, что, если ты не справишься с обязанностями телохранителя, подыщем другую работу.

– Я что, завалил службу? – вопросительно глянул на Анчара Станислав.

– Ты в целом справился, но вмешались посторонние силы, не будем возвращаться к уже сказанному, – обрезал Дмитрий Васильевич. – Собирай вещи и поступай в распоряжение Белявского, я дам ему соответствующие указания. Шагай в приемную и позови ко мне Евгения Серафимовича.

Гордеев молча кивнул и вышел в приемную. Белявский, сидевший за столом на месте референта, вскинул на него глаза.

– Ну что? – тревожно спросил он. – Какое решение приняли?

– Зайдите к Дмитрию Васильевичу, он вам все объяснит, – сказал Стас. – Мне дали десять минут на сборы.

Похоже, Белявского его слова не удивили. Гору даже показалось, что во взгляде Евгения Серафимовича мелькнули искорки – не торжества, но удовлетворения. А возможно, ему это просто показалось.

– Жди меня здесь, – бросил Станиславу Белявский и скрылся за дверью кабинета.

Несколько минут, которые Стас провел в ожидании Беса, оказались достаточными, чтобы окончательно осмыслить произошедшее. А еще принять решение. Гордеев не был уверен, правильно ли поступает, однако его положение было критическим и иного выхода не было.