Лорел страстно желала Сета и, осознав это, вернулась с неба на землю. А может, первым опомнился Сет. Только губы их разъединились, и Сет теперь лишь слегка сжимал ее плечи, а потом отступил на шаг. Лорел жаждала его ласк и еле держалась на ногах. Она все еще учащенно дышала и никак не могла прийти в себя и осознать случившееся.

Сет провел ладонями по ее рукам. Его потемневший от желания взгляд скользил по ее лицу, шее и груди. Он снова заключил ее в объятия.

— Лорел, ты боишься меня? — спросил он севшим голосом.

Сердце ее продолжало учащенно биться, и все вокруг, казалось, плясало в том же сумасшедшем ритме. Лорел судорожно вцепилась в лацканы его пиджака, потом разжала пальцы и шепотом ответила:

— Нет.

Лорел боялась не Сета, а своих чувств.

Сет нехотя выпустил ее из объятий.

— Зря не боишься, я лгун и подлец. Могу сломать тебе жизнь.

Лорел смело встретила взгляд Сета.

— Ты сам сказал, что мы очень похожи. Может, это ты должен бояться меня?

Они долго смотрели друг другу в глаза. Наконец Сет улыбнулся, подобрал с земли ее шляпку и ответил:

— Может, и я.

Сет отдал Лорел шляпку и, когда она ее надела, предложил вернуться к остальным.

* * *

Вечером того же дня Кэролайн тихонько постучалась к Лорел в спальню. Дверь была приоткрыта. Услышав приглашение войти, Кэролайн переступила порог и закрыла за собой дверь, чтобы Софи в соседней комнате не услышала их разговор.

— Лорел, — робко начала она, — я на несколько минут, пока мама спит, хочу поговорить с тобой. Я вижу, как ты волнуешься. Тебе кажется, что мы не пытаемся помочь…

Лорел, перебиравшая одежду в шкафу, повернулась к кузине.

— А? Что ты сказала? — Лицо ее было хмурым и сосредоточенным.

— Я о тех пятистах долларах. — Кэролайн нервно перебирала пальцы. — Это большие деньги. Ты считаешь, я смыслю в этом не больше, чем мама, но я много думала, Лорел, нам остается только одно. Продать дом. Мы получим за него гораздо больше пятисот долларов и…

Лорел опешила. Потом сказала тоном, не терпящим возражений:

— Не будь смешной. Мы не можем продать дом. Где нам тогда жить?

Лорел снова повернулась к шкафу и достала легкое черное платье. Приложив его к себе, подошла к зеркалу. Это платье с высоким турнюром и огромным бантом сзади было немного наряднее и современнее остальных. Изредка Лорел надевала его в церковь.

— Об этом я и говорю, — возразила Кэролайн, — продадим дом, вернем долг, а на оставшиеся деньги купим другой, поменьше, и будем жить за городом.

— Как ты думаешь, — перебила ее Лорел, вертясь перед зеркалом и рассматривая себя, — можно перекрасить его в другой цвет? Есть ли у нас какие-нибудь кружева, кроме черных?

Кэролайн остолбенела, словно Лорел предложила ей ограбить кладбище. Но быстро пришла в себя, взяла в руку подол платья и потерла между пальцев ткань.

— Его можно отбелить и заново покрасить. В темно-синий или коричневый.

Лорел покачала головой:

— Лучше бледно-лиловый или темно-красный, — сказала она.

Кэролайн, уняв дрожь в голосе, спросила:

— Ты решила снять траур?

— Да, по крайней мере на субботу. — Лорел еще раз посмотрела в зеркало и бросила платье на кровать. — Я собираюсь в жокей-клуб. — Она снова полезла в шкаф и начала рыться на нижней полке. — Надо придумать что-нибудь со шляпой и достать перчатки. У тетушки наверняка завалялась пара белых перчаток. Я помню, они у нее были.

Взглянув на Кэролайн, Лорел не удержалась от смеха.

— Ради Бога, Каро, не надо на меня так смотреть! Я совершала поступки и похуже визита в жокей-клуб. Я считаюсь членом этого клуба, ты же знаешь. Кроме того, насколько мне известно, это весьма уважаемая организация.

— Я… Извини пожалуйста. Просто ты никогда не интересовалась клубом. Тебя нисколько не волновали раньше…

— Уважаемые организации? Да, ты права, но на этот раз я сделаю исключение. Не знаю, что делать с обувью. — Она приподняла юбку и посмотрела на потертые башмаки на шнурках. — Надо выпустить немного подол, и никто ничего не заметит.

— Ты же не… — Кэролайн откашлялась. — Ты же не пойдешь туда одна?

— Не будь глупой. До этого я еще не дошла. — Лорел отвернулась, сделав вид, будто развешивает платья, и сказала: — Меня будет сопровождать Сет Тейт.

— Все ясно, — деланно равнодушным тоном произнесла Кэролайн.

На некоторое время воцарилось молчание. Лорел повернулась к Кэролайн:

— Ну что, говори же?

— Ах, Лори, — глаза Кэролайн затуманились печалью, — я не берусь судить, и ты, пожалуйста, пойми меня правильно, я считаю мистера Тейта истинным джентльменом. Он очень благороден по отношению к нам, но мы почти ничего о нем не знаем. Так что не обольщайся, чтобы потом не разочароваться…

Лорел не знала, то ли плакать, то ли смеяться. Ее глубоко тронула забота Кэролайн. Лорел подошла к ней, взяла ее руки в свои.

— Не волнуйся, милая, — ласково сказала она, — все, что меня интересует в Тейте, — это его деньги. Я знаю, что делаю.

Однако слова Лорел лишь усилили беспокойство кузины.

— Но, Лорел, ты же не станешь…

— Тсс… — Лорел сжала руки кузины. — Я все предусмотрела. — Она поцеловала Кэролайн в щеку. — Иди спать и ни о чем не думай. А утром спросишь тетю Софи про кружево, ладно?

Кэролайн через силу улыбнулась, еле слышно пожелала Лорел сладких снов и вышла из комнаты. Страх не давал ей покоя. Она бродила по дому, мучительно размышляя. Потом вернулась к себе, села за письменный стол, вынула из ящика бумагу и перо и написала:

"Дорогой Питер,

Я никогда не вмешиваюсь в чужие дела, но, поскольку вы давний друг нашей семьи и хорошо относитесь к Лорел, я решила к вам обратиться. Моя просьба продиктована глубочайшей любовью к кузине и тревогой за ее судьбу. Быть может, я ошибаюсь, но меня тревожит этот приезжий, мистер Сет Тейт".

Субботнее утро выдалось прохладным и ясным. Измученные зноем и духотой, люди радовались перемене погоды. Сет нанял экипаж и заехал за Лорел около девяти часов. Скачки начинались задолго до полудня, чтобы палящее солнце не вымотало лошадей, а заодно и зрителей.

Лорел ждала Сета на веранде. Накануне, да и сегодня чуть ли не с самого рассвета, она выслушивала причитания Софи, твердившей, что неприлично появляться с джентльменом одной без сопровождения. Наконец она не выдержала и сбежала на веранду. Иначе и Сету пришлось бы выслушивать тетушкины нравоучения.