— Доверие — удел глупцов, — тихо проговорил он, слегка подавшись вперед. — А что бы ты сказала, если бы узнала, что нынешнее твое положение — дело рук моих?

Выхватив из рук Агвида кубок с мёдом, я сделала еще один глоток и зажмурилась.

Что бы я сказала? В общем-то, еще пара глотков и я скажу ему многое! Я давно поняла, чьих рук это дело.

— Довольно, Агвид! Думаешь — удивил? Удивил ты меня днем, а эту мозаику я давным-давно сложила.

— И спустила мне это? Или сейчас моя очередь извиняться? — Агвид приподнял брови и попытался заглянуть мне в глаза.

Полагаю, за этот взгляд женщины спускали ему и не такое. Его способность мгновенно менять вгляд с колючего на беззащитный меня смущала и обезоруживала.

— Нет, ты искупил сполна, — я отвернулась, пытаясь ускользнуть от его цепких глаз. — И прекрати так бессовестно флиртовать со мной, ты в любом случае опоздал! — не удержавшись, я ущипнула его за руку.

— Кто знает, кто знает! — захохотал он.

Количество выпитого мёда и наличие приятного собеседника располагало к разговору. В компании Агвида хотелось посмеяться и похулиганить, но это желание быстро улетучилось, когда я увидела, что в зал вошли новые люди.

Яра подошла к трону Теурга в сопровождении статного мужчины лет сорока и молодой светловолосой девушки.

Девушка была красива особой северной красотой. Длинные прямые волосы до пояса, тяжелый взгляд раскосых миндалевидные глаз поверх выдающихся скул. Она походила на сильную хищную птицу, вылетевшую на охоту, и не сводила глаз с Теурга. Я напряглась. Проследив за моим взглядом, Агвид оглянулся:

— О, вернулся ключевой контингент. Знаешь их?

Я отрицательно покачала головой.

— Харольд Ленивый — один из моих ярлов, с дочерью, — представил он, бросив на них взгляд через плечо. — Тебе это не понравится, но Яра намерена женить Теурга на этой валькирии.

Я помнила подслушанный разговор с Ярой, и знала, что думает по этому поводу Теург. Но наличие здесь этой девицы, так нескромно пожирающей его глазами, меня нервировало не на шутку. Я снова потянулась к чаше с мёдом.

Агвид ловко выхватил ее:

— Э, нет! Тебе хватит! Это было бы забавно, но Теург меня убьет!

— Как ты полагаешь, этот брак столь необходим ему? — сощурив глаза, я с ненавистью разглядывала соперницу.

— Харольд — бунтарь, он поглощен мечтами о власти, хотя в реальности трусоват и не осмелится выступить против. Видишь ли, норвежским ярлам не нравится, что я признаю власть конунга данов. Недовольства, интриги, это все не для твоих нежных ушей, Фелина. А Яра любит порядок. Этот план, чтобы присмирить Харольда, да и его дочке он явно по душе, — Агвид облокотился руками и спиной о стол, попеременно бросая взгляд то на меня, то на них.

— Слушай, сделай мне одолжение — женись на ней сам, — заговорщицки прошептала я ему на ухо.

Агвид запрокинул голову к потолку и смешно сморщил нос.

— Ох, была бы моя воля, я бы женился на вас обеих, но увы, моя дорогая, тебе и этой милой девушке предстоит побороться за сердце вон того смазливого блондина в красном!

— Почему ты волк? Тебе больше подошло бы быть лисом или котом!

Агвид наклонился прямо к уху, его волосы заскользили по моей шее, заставляя толпы мурашек, спотыкаясь, пробежаться по спине.

— Ты ведь сохранишь мою тайну, да? — чувственно прошептал он.

— А ты мне поможешь избавиться от этой красотки?

— У, да ты настроена решительно! — он сменил тон на ироничный. — Могу дать пару советов, у нас подобные вопросы решаются быстро. Просто дай ей понять, что он несвободен. Заяви на него свои права, скажи, что беременна. Мало ли?

— Издеваешься?

— Ну что ты! Мне ли не знать здешние нравы?

Тем временем Теург поднялся и указал знаком, что требует внимания. Агвид нехотя вылез из-за стола:

— Вынужден временно откланяться, мой статус обязывает быть рядом с конунгом. Кто знает, возможно, он прямо сейчас собирается объявить о своей свадьбе! — на его губах блуждала ехидная улыбка. — Я должен быть первым, кто его поздравит! Фелина, советую поторопиться! — добавил он с издевкой и удалился, оставляя меня полыхать в негодовании.

Народ засуетился, занимая места за столами.

Я усмехнулась про себя. Нет, я не злилась на Агвида, более того, испытывала необъяснимое чувство теплоты и комфорта, находясь рядом, хотя еще вчера опасалась, стараясь избегать. И сейчас эта метаморфоза немного удивляла, заставляя смотреть на него другими глазами.

Агвид подошел к конунгу, заняв место по правую руку. Он был ростом с Теурга, но уступал ему в габаритах. В длинной черной кожаной куртке с серебряной вязью, облегающих черных штанах и высоких сапогах с ремнями, на фоне брата он выглядел изящно и утонченно. Аккуратно зачесанные назад темные волосы при бледной коже, колючий взгляд из-под густых бровей и тонкие сомкнутые губы делали его похожим на мага или колдуна.

По красоте лица соперничать с Теургом он не мог, но исходящая от него аура чувственности и тонкого шарма захлестывала с головой. Непостижимым образом она обволакивала сознание, уравновешивая на чашах весов его таинственное очарование с сияющей красотой брата.

Я потрясла головой, проясняя мысли. Ох, похоже, я должна возблагодарить само небо и ангела-хранителя, вовремя уберегшего меня от магических чар этого коварного норвежского волка!

Тем временем Теург держал высокопарную речь перед народом:

— Друзья мои! Сегодня много слов было сказано о наших славных победах. И прошлых и тех, что нас еще ждут! Вместе мы добились многого, и я готов вас вести и дальше, к славе, к золоту, вплоть до чертога Одина, где мы все закончим наш путь! — голос Теурга утонул в восторженном гаме. — Сегодня мы заявили о себе в полный голос, и пока франки зализывают раны, мы с вами решим, кто будет завтра? — снова восторженный рев, перемежающийся возгласами: «Да здравствует конунг»!

Королевским жестом он раскинул руки в стороны:

— Англы? Саксы? Выбирайте! Я положу весь мир к вашим ногам! Разве я не доказал это? Во имя Одина!

Хмельной и поэтому падкий на комплименты народ расчувствовался, и, упиваясь осознанием собственной значимости, восторженно гудел.

Я же мучительно соображала, как правильно реагировать на столь блистательную речь. С одной стороны, я — представитель «поверженного» государства и даже вроде как в плену, а с другой… я облизнула пересохшие вдруг губы, другая сторона меня порочно манила и заботила куда сильнее, нежели радение за свое отечество.

Поддавшись сентиментальности, я развесила уши, и, облокотившись руками о стол, любовалась, потягивая мёд, случайно или нарочно оставленный Агвидом. Мысли витали где-то в небесах, а душа возвышенно парила вместе с ними. Хоть стихи пиши, ей богу!