– И тебе не 24?

Он жёстко посмотрел на меня:

– Я что, похож на сопляка?!

– Н-нет… – протянула я.

– Спи!

– Спокойной ночи, – сказала я и отвернулась. Он ничего не ответил.

Уснула я быстро.

День второй

Я проснулась, когда слабый свет проник в окно, озаряя небольшую комнату. Впервые, за долгое время, выспавшись, я потянулась и осмотрелась. В комнате я была одна, янтарного нигде не было. Посмотрела в окно, машина была на месте. Быстро переодевшись, спустилась вниз. Лукас сидел за кассой и вновь читал. Услышав мои шаги, мужчина поднял голову, и сильно откашлявшись, сказал:

– О, ты проснулась?

– Доброе утро, да, отлично выспалась, спасибо. А где… Винсент?

– Он ушёл.

Резко меня посетило озарение, я искоса посмотрела на дверь, которая так и манила меня свободой. Всего шаг за порог, и я как-нибудь найду дорогу домой, к отцу. Немножко подумав, я сказала:

– Я пойду подышу свежим воздухом, – волнение в моем голосе читалось слишком явно.

Лукас привстал и подошёл ко мне. Лицо у него стало невероятно встревоженным.

– Присядь дорогая, давай я лучше заварю тебе чай.

– Ээ, ну я сначала схожу, принесу кое-что из машины, – продолжила врать я.

Лукас подошёл к двери, и сложив перед собой руки, опять по непонятной причине и жалостью в глазах произнёс:

– Прости, я не могу тебя отпустить.

– Но… а как же…?

Лукас глубоко и опечаленно вздохнул, затем обречённо произнёс:

– Винсент рассказал мне о твоей болезни.

– Чегоо? О какой ещё болезни?

– Ты только не волнуйся, присядь. Я сейчас сделаю тебе вкусный завтрак…

– Господин Лукас, я все понимаю, но у меня нет никакой болезни! Что за ерунду вы несёте!

– Винсент сказал, что ты захочешь выйти на улицу или пойти в машину… сказал, что если ты выйдешь, то можешь потеряться. У моей матушки тоже был Альцгеймер, знаешь, мы....

– Какой ещё Альцгеймер?! Нет у меня никакого Альцгеймера!

– Да, да, он так и сказал, что ты будешь все отрицать. Он такой благородный человек, так заботится о тебе, тебе очень повезло!

Я расширила глаза от негодования! Что за цирк устроил этот несносный янтароглазый гад!

– Чтоб вы понимали, Альцгеймер уже давно, успешно лечится, как и другие, давно канувшие в лету болезни, типа рака, муковисцидоза, СПИДа и прочих болячек! Так что, вы сами должны понимать, что Винсент вам наврал!

Лукас посерьёзнел.

– Да лечится, только если ты Платина. Кто даст Меди такие лекарства, да и если даже они найдутся… откуда деньги на них взять. Лечится многое, если ты рождён там, – он указал пальцем наверх. – Я недавно похоронил единственную дочь… она так мучилась…у неё итак были проблемы со здоровьем, но, когда над нами навис этот смог… – Лукас отвернулся. – Не бери в голову милая, тебе самой не надо нервничать, иди в свою комнату, я принесу тебе что-нибудь поесть.

Мне резко стало не до разбирательств. В магазине автозапчастей было тепло, но я озябла и обняла себя руками. Медь не получает лекарств? Как… как такое могли допустить? Как отец мог такое допустить? Я вся дрожала.

Лукас посмотрел на меня, и быстро пошёл в сторону витрины, вытащил оттуда плед, подошёл и укутал меня.

– Иди отдыхай, ты вся дрожишь.

Я без лишних слов, быстро забежала в свою комнату.

Весь день я просидела наверху и никак не могла найти себе места. Я не могу оставаться тут дальше, это все давит на меня. Я просто хочу домой, чтоб этот кошмар прекратился. Я уверена, папа скажет мне правду! Он скажет, что это все вранье! Я посмотрела в окно. Как выбраться отсюда? Янтарный не даст мне уйти, и этот дурацкий наручник, при попытке взлома – он убивает, даже при попытке отрезать руку… Но вот… на хозяина наручника это не распространяется…

Я начала искать по комнате то, что могло бы мне помочь. Но ничего не нашла. Я посмотрела на сумку янтарного… Во мне боролось воспитание и желание вырваться на свободу. Прислушавшись ко второму, и заглушив голос совести, я тихонько подошла к саквояжу и раскрыла его. Я пыталась аккуратно переставлять вещи, чтоб он ничего не понял, когда зайдёт.

Бинго! На дне лежал длинный чёрный нож и ещё пару каких-то очень маленьких. Да он прям фанат ножей… Выбор был очевиден, я взяла тот, что был больше. Затем аккуратно сложила все вещи на место, и быстро побежала на кровать, пряча орудие под подушку.

_________________

Я нервно ожидала в комнате. Была уже глухая ночь, а янтарный так и не приходил. Я выключила свет, и легла на кровать. Надо было дождаться его, и я держалась, чтоб не уснуть. Спустя минут пятнадцать, я услышала металлический скрип лестницы. Укуталась, накрылась и закрыла глаза. Дверь отворилась. Я слышала тяжёлые шаги ботинок, слышала, тяжёлое дыхание. Он двигался непривычно медленно. На пол с грохотом упало что-то тяжёлое, грузное, металлическое… затем ещё что-то лязгнуло. По звуку я поняла, что он снял обувь и босиком пошёл в сторону душа, открыл воду, искупался и вышел.

Я крепко зажмурилась, стараясь дышать максимально естественно. Я слышала, как влажные босые ноги ступали по старому скрипучему полу. Он приблизился, я чувствовала затылком его взгляд, он смотрел на меня, я жутко боялась, но вида не подала. Он взял с кровати свои постельные принадлежности, которые утром аккуратно убрал, вновь разложил на полу, и с какой-то тяжестью, в отличии от его привычной грации, лёг.

Я прислушивалась к каждому его вздоху, ждала, пока он погрузится в глубокий сон. Он сдавленно, грузно дышал, затем дыхание стало более глубоким и медленным. Для надёжности, прождав ещё какое-то время, я встала, стараясь быть максимально тихой. Наконец я смогла осмотреться, удовлетворяя своё любопытство. На полу лежали какие-то ножи, крюки, тяжёлая чёрная одежда, вся в каких-то ремнях. Это было похоже на какой-то защитный костюм…

Тряхнув головой, я отогнала ненужные мысли, нельзя в такой момент отвлекаться! Какое вообще мне дело! Я постаралась сосредоточиться, на том, что должна сделать.

Я вынула из-под подушки нож. Он был тяжёлым и увесистым, покрутила его, и затем посмотрела на янтарного. Он лежал, подложив руку за голову.

Смогу ли я сделать это?

Я ещё раз посмотрела на нож. Мелани, это цена твоей свободы! Вставай, делай и беги!

Я встала, на цыпочках подойдя к его спальному месту. Бесшумно присела на корточках рядом, занесла нож, потом снова убрала, снова занесла. Я смотрела на его лицо, на свои руки, разве я смогу отнять у этого человека жизнь? Не смотря на то, кто он, он тоже живой. Я понимала, что думаю слишком долго, надо либо делать, либо отказываться от этой затеи. Я вновь занесла нож над его грудной клеткой, и зажмурившись отвернулась. Сейчас, вот прям сейчас я сделаю…