– Ей не помешает, – усмехнулся я и, перехватив удивленный взгляд Дарины, быстро добавил. – У меня две младшие сестры.

– Точно, – улыбнулась она, заставляя меня задержать взгляд на ее пухлых губках дольше, чем нужно.

– Руслан? Огневский? – к нам подошел мужчина и похлопал меня по плечу. – Как я рад с тобой познакомиться!

– Здравствуйте! Боюсь, что я вас не знаю, – я протянул руку для приветствия.

– Здравствуйте, Виктор Михайлович! – поздоровалась Дарина. – Рус, я отлучусь ненадолго. Позже увидимся, – девушка развернулась и направилась в сторону выхода.

– Мы учились с твоим отцом вместе, – открыто улыбнулся мужчина. – И с Виталиком. Ты так похож на Костю. Буквально одно лицо.

– Спасибо, – ответил я.

– Расскажи, как он? Как мама? У тебя еще две сестрички есть, верно? – мужчина отпил из своего бокала.

– Да, все в порядке. Девчата подросли уже. Скоро грядет поступление в университет, – улыбнулся я, вспоминая свою семью. – Мама хорошо. Помогает отцу.

– Рад слышать. Если будут в городе, пусть Костик обязательно позвонит мне. Я с радостью встречусь с ними.

– Хорошо, – произнес я и, увидев обеспокоенную Дарину, возвращающуюся в особняк, поспешил закончить разговор. – Виктор Михайлович, мне нужно переговорить с одним человеком…

– Конечно-конечно, дело молодое, – усмехнулся мужчина, глядя на Дарину. – Руслан, ты производишь впечатление серьезного парня, но все же. Прошу тебя, не разбивай ей сердце. Дариша очень хорошая и меньше всего мне бы хотелось выяснять с тобой отношения, потому что за эту девочку я придушу любого. Она мне как дочь.

– Вы не так поняли…

– Иди, – улыбнулся мужчина. – Я ж не дурак и не слепой. И, кстати, она чем-то обеспокоена.

Я подошел к Дарине и, увидев в ее глазах слезы, взял за руку, и мы вместе вышли из дома в сад. Она прижалась ко мне всем телом и громко разрыдалась.

– Тише-тише, – я осторожно похлопал ее по спине, когда рыдания стали превращаться в одинокие всхлипы. – Что случилось? Что-то с Женькой?

– Нет, с ней все в порядке, она заперлась в своей комнате и сказала, что не выйдет, пока праздник не закончится или, цитирую: “Пока этот братец-ботан не свалит из нашего дома”, – она отстранилась от меня и мягко улыбнулась. – Не понимаю, чем он ей не угодил. Тем более, он еще не стал нашим сводным братом.

– Тогда что такое? – я приподнял ее подбородок, разглядывая заплаканные, но такие красивые глаза цвета океана.

– Кирилл… – вздохнула она. – Он позвонил мне, но я не взяла трубку, тогда она написал мне сообщение с текстом, что он здесь, приехал поздравить моего отца с днем рождения. Отец его едва выносит, не понимаю, что этому человеку нужно.

– Никак не угомонится, – раздраженно сказал я. Меня действительно взбесил факт того, что этот человек здесь. Он не имеет никакого права на Дарину, тем более, он не имеет права причинять ей боль своим присутствием. – Я выпровожу его. Ему здесь точно не место.

– Нет, Руслан! – воскликнула она. – Нам не нужен скандал сегодня. Ни в коем случае. Пусть остается, просто я должна показать, что он безразличен. Тогда, возможно, он быстрее свалит из моей жизни.

– Я тебя понял, – улыбнулся я. – Буду охранять тебя весь вечер.

– Спасибо, именно это мне и нужно, – ответила она и замерла.

Мы стояли на улице под светом фонарей близко друг к другу. Я почувствовал, как ее грудная клетка стала подниматься чаще, словно мое присутствие будоражило струны ее души и сердца. Дарина не сводила с меня глаз, будто знала, что отвернись она, и волшебный момент рассеется. Во мне боролись смятение и желание. Дарина что-то задевала внутри меня, но, как я думал раньше, не настолько, чтобы стать для нее кем-то большим, чем другом или любовником. Но в этот миг все было по-другому.

Момент разрушил отец Дарины, который окликнул ее. Мы моментально отскочили друг от друга, как будто собирались совершить нечто запретное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Дариш, Руслан, идемте, сейчас начнется развлекательная программа, – он махнул нам рукой и скрылся за дверью.

– Идем, – я предложил ей руку, и Дарина приняла ее.

Как светская пара прошлого столетия, мы вошли в этот величественный дом. Повсюду раздавался смех, люди развлекались, веселились, словом атмосфера была самой, что ни на есть, праздничной. Дарина искренне улыбалась, а я невольно задержал взгляд на ее красивом лице. Девушка выглядела потрясающе, а я все чаще ловил себя на мысли, что она вызывает во мне смешанные чувства. Дарина была стройной, миниатюрной, изящной, словом, такой, какой должна быть настоящая женщина.

Мы присоединились к общему веселью, но продлилось это, увы, не так долго, как хотелось бы. Виталий Андреевич пригласил меня в кабинет на переговоры, и мне пришлось согласиться, поскольку дело не терпело отлагательств. Дарина с укором посмотрела на меня, когда я удалялся решать рабочие вопросы.

– Дарин, я быстро, – сказал я напоследок. – Не делай без меня глупостей.

– Я постараюсь, но не могу обещать, – обиженным голосом произнесла она и направилась в центр зала.

Переговоры затянулись. Почти час мы пытались найти компромисс с нашим новым партнером, которого Виталий Андреевич пригласил как раз для того, чтобы именно в неформальной обстановке договориться об открытии еще одного отеля в соседнем городе. У нашего партнера имелся отличный кусок земли, но он никак не хотел уступать по цене. Спустя час, наш теперь уже коллега сдался.

Я вышел из кабинета, направляясь туда, где оставил Дарину, но ее нигде не было видно. А вот в соседнем зале я услышал громкий смех и сразу понял, кому именно он принадлежал. Я быстрым шагом добрался до места назначения, и мне представилась совершенно удивительная картина. Картина, которая взбесила меня до невозможности.

Дарина танцевала на столе с каким-то мужчиной. Девушка расслабилась настолько, что, как мне показалось, с большим трудом понимала, где находится. Дарина не видела меня. Я подошел ближе, собираясь стянуть ее со стола, как вдруг девушка, притянув этого парня за галстук, припала к его губам в откровенном поцелуе.

Дарина танцевала на столе с каким-то мужчиной, и, притянув его за галстук, поцеловала. Я не был уверен, что она была трезвой. Мой взгляд упал чуть правее, и теперь до моего сознания стало доходить, для чего или для кого было устроено данное представление, которое во мне отозвалось не чем иным, как… ревностью.