– Конечно.

После ресторана Лариса забросила Юлиана в очень дорогой бутик. Ему требовалась кое-какая одежда. Математик приехал налегке и назад пока не собирался. Попав в заботливые руки продавцов престижной одежды, Юлиан сам не заметил, как накупил несколько пакетов и, во избежание неудобства, заказал доставку на дом. На кассе, не глядя на счет, он открыл пухлый от наличности кошелек и наугад достал одну из недавно полученных пластиковых карт. К черту эту вечную унизительную экономию! Как отвратительно она довлела над ним всю жизнь. Он, такой умный и сильный, вынужден был оправдываться перед женой по любой крупной трате. Хотя с нынешней высоты крупных трат у него не было вовсе.

Через несколько часов Юлиан поднимался по трапу им арендованного самолета. Его личный экипаж – пилот и стюардесса – встречали его. Молодая красавица Лариса цепко держала его под руку. Нежная хватка ее тонких пальцев не осталась им не замеченной. Няня с Никитой следовали за ними.

– Сэр, добро пожаловать на борт, – отчеканил пилот.

Слегка улыбнувшись, Юлиан кивнул в ответ.

Тут, совершенно некстати, зазвонил мобильный телефон.

«Кого там черт несет?» – подумал математик, с неохотой поднося трубку к уху.

– Юлиан, где тебя носит? Тебя третий день найти не могут!

Голос был очень знакомый, откуда-то из его далекого прошлого. Математик, сообразно со своим новым положением, не дав себе труда разобрать толком, кто звонит, томно промурлыкал:

– Странно, у меня на телефоне нет пропущенных вызовов, – хотя несколько раз он действительно не снимал трубку – было как-то не до того.

– Юлиан, что с тобой? Это я что ли тебе должен звонить, когда ты семинары пропускаешь? А не наоборот ли полагается? На кого, спрашивается, я хозяйство оставил? Не ты ли меня об этом просил несколько лет? А теперь я вынужден тебе звонить из Америки! – повысил голос обычно вежливый начальник, завкафедрой.

– Где вам будет удобнее разместиться, сэр? – другим ухом услышал Юлиан вкрадчивый голос стюардессы. Его взору открылось изысканное убранство самолета.

– Дорогой, тебе будет здесь удобно? А Никита с няней могут разместиться чуть дальше. Как ты считаешь? – нежно зажурчала Лариса.

Юлиан, кивнув в знак согласия, плюхнулся в кожаное кресло.

– Бокал шампанского перед взлетом? – спросила стюардесса, но видя, что Юлиан одной рукой продолжает прижимать трубку к уху, с очаровательной улыбкой добавила:

– Если что, я к вашим услугам, сэр.

– Что ты молчишь? Ты, между прочим, должен мне объяснения, – раздражался все больше начальник.

«Как это все нелепо. Какие могут быть еще объяснения? Кому? Зачем?» – лениво думал Юлиан. Он находился в замешательстве и потому просто отключил телефон. Его самолет тем временем выруливал на взлет.

«Он будет по Америкам раскатывать, а я работай за него», – неожиданно рассердился математик.

Но сейчас он больше не желал об этом думать. И, что самое главное, мог себе это позволить. Юлиан повернулся к своей очаровательной спутнице, чтобы чокнуться шампанским перед взлетом.

Они сделали по освежающему глотку.

– Что-то случилось? – спросила Лариса.

– Пустяки, – улыбнулся ей Юлиан.

Из унаследованной квартиры открывался великолепный вид на марину и на морской простор. Четыре небольшие спальни, просторная гостиная, изысканный декор. Няню и Никиту определили в одну из них. Девочка сразу же принялась играть, няню отправили за продуктами, сами же приступили к поискам.

В одной из спален, под картиной, очень походящей на работу Айвазовского, они обнаружили большой прочно встроенный сейф с электронным замком. Юлиан набрал цифры, записанные на бумаге. Сейф протяжно пискнул, и дверь его отворилась. Их любопытному взору открылось многообразие красивых коробочек – часть из них была выполнена из дерева, часть покрыта бархатом. Небрежным хозяйским жестом Юлиан сгреб содержимое сейфа в подол своей майки и высыпал на стол.

– Давай посмотрим! Присаживайся!

Вскоре все украшения были извлечены из упаковок и искрились холодным блеском на темном полированном покрытии стола.

– Думаю, это украшения жены Лисянского. Да тут целая коллекция! – зачарованно перебирая сокровища, прошептала Лариса.

– А это настоящие бриллианты? Ты можешь отличить?

– По бриллиантам я не специалист, пока не было возможности приобрести подобные навыки. Но, думаю, в Монако это будет не сложно уточнить. В любом случае, выглядят они, как целое состояние. Странно, что их хранили дома. Наверное, надеялись на систему сигнализации. К тому же сейф огромных размеров, и из стены его не достанешь.

– Мое состояние растет день ото дня!

– Да уж.

– Примерь вот это, – он протянул искрящееся ожерелье.

– Нет, что ты. Я не могу.

– Я настаиваю. Встань у зеркала.

Лариса послушно встала. Юлиан подошел сзади и приладил драгоценное украшение.

– Вот так-то лучше. Где мы сегодня ужинаем?

– В лучшем месте в городе, как обычно! – игриво прошептала Лариса, подставляя губы.

– Мое приглашение, твой выбор.

– Идет.

– Но вначале по бокалу шампанского. Я заметил, кто-то заботливо припас в холодильнике бутылочку «Буланже».

Неожиданно раздался звонок телефона. На дисплее отобразилось слово «Генеральша». Юлиан поморщился, но поднес трубку к уху.

– Юлиан, куда ты запропал? Светлана сказала, что улетел на один день. Ты уже вернулся, я надеюсь? И помнишь ли ты, что завтра должен подвезти меня в поликлинику?

– Какая все это нелепость! Не-ле-пость, – невнятно пробормотал Юлиан. Но Генеральша расслышала и рассердилась.

– Что? Что ты сказал?

– Возьмите такси, Антонина Даниловна. Я все оплачу.

– Но…

Но Юлиан уже разъединился.

На самом деле никто в Москве – ни дома, ни на работе – не знал ни о каком наследстве, ни о его размерах, ни о Ларисе. Последние дни его время было так плотно насыщено событиями! Их невозможно было вместить в телефонный разговор. Но главное было другое. Юлиан не желал утруждать себя объяснениями: в этом просто отпала необходимость. Он больше не хотел ничего ни с кем обсуждать. И в последнюю очередь с Генеральшей. Да и со Светланой тоже. Вряд ли бы ей пришлась по душе история про реинкарнацию комсомольской богини. Да и все остальное ей пока знать было тоже ни к чему.

На работу Юлиан тоже звонить пока не хотел. Не то чтобы он собрался увольняться. Просто последний разговор с начальником ему очень не понравился. То, что раньше он принимал как должное, в новых обстоятельствах стало претить. Математикой заниматься, наверное, он бы не возражал и впредь. Пусть не через день, как обычно, а, допустим, через два дня на третий. Но главное, в каком формате? Вести семинары в строго определенные часы, отчитываться об исполнении учебного плана, постоянно подтверждать свою профпригодность – увольте. Вот если бы заниматься чистыми исследованиями, фундаментальной, так сказать, наукой – это другое дело. Ну, можно было бы еще читать лекции, в удобное для себя время. В качестве приглашенного или как-нибудь похожим образом. Одним словом, так, чтобы не обременять себя. Но возможно ли такое? А если нет, то что же тогда? Продолжать эту рутину неизвестно для чего? Слово «рутина» в отношении к делу всей его жизни, недавнему предмету его гордости, отразилось странным диссонансом в его сознании.