— Тиски!

— Рудольф Путцер! — закричала она, но Фазольт лишь поморщился.

— Не нужно называть тех, кого мы уже поймали, ведьма! В твоих же интересах отвечать чётко и быстро, и тогда ты потерпишь меньше мучений. Неужто дьявол даёт вам мётлы и колдовские мази, но забирает остатки разума?

Ведьма молчала.

— Ну? Так кто ещё, кроме известных нам, был на шабаше?

Она попыталась что-то промычать, но остановилась.

— Тиски!

Ведьма вновь закричала.

— Кто? — давил судья.

— Мария Вагнер, Альберта Фегер! — выкрикивала она, задыхаясь. — Они привели меня, я никого больше там не знаю!

— Неплохо, — одобрительно кивнул Фазольт. — Сможете подтвердить это на очной ставке? Отлично. Герр Шмельциг, подготовьте приказ об аресте Марии Вагнер. Где она, кстати, живёт?

Ведьма рассказала ему всё о троих еретиках, и её отправили обратно в камеру. Слишком быстро сдалась, обычно держатся подольше. Молодая ещё.

Потом Готфрид с Дитрихом отправились в ратушу.

— Как думаешь, отпустит нас пораньше? — спросил Дитрих.

— Наверное. Пятница ведь.

— Ох, надеюсь. У меня сегодня ещё дела есть — надо мамке помочь, да в пивную сходить. Пойдёшь со мной?

— Нет, — Готфрид помотал головой. — Меня Эрика дома ждёт.

— Тебе эта баба дороже пива, — буркнул Дитрих.

Они поднялись к кабинету викария и постучали.

— А, Айзанханг, извольте зайти.

— Простите, — сказал Готфрид, просовываясь в дверь. — На сегодня будут ещё поручения?

— Здравствуйте, — невпопад вставил Эбенхольц.

— Нет, нет, — замахал руками Фёрнер. — Байер может быть свободен, а вы заходите, посидите с нами.

— Разрешите сообщить Байеру?

— Извольте.

Готфрид на мгновение выглянул из кабинета и сказал Дитриху, что тот свободен.

— А ты? — удивился тот.

Готфрид пожал плечами и вернулся в кабинет.

— Именно! — викарий снова погрузился в прерванную беседу. — Не ведьмы одиночки, большинство из которых просто малолетние фантазёрки, а настоящий ковен, я бы даже сказал, conventus professionalis!

— Фридрих, а ты знаешь, что означает слово ковен? — еле сдерживая возбуждение, спросил Вольфганг.

Фёрнер подозрительно посмотрел на него и осторожно ответил:

— Знаю. Это колдовская община.

— Да нет, — отмахнулся демонолог. — Я говорю об этимологии, корнях этого слова…

Лицо Фёрнера сделалось обречённым, но он терпеливо молчал.

— Слово «ковен», — продолжал Эбенхольц, — происходит от латинского «convenio», что означает сходиться, съезжаться, собираться… э-э… сейчас, — он пролистал свою книжицу и ткнул пальцем в записи. — Ага, «означает сходиться, съезжаться, собираться, общаться, встречаться, соглашаться, соответствовать, подходить, сочетаться, соединяться, сцепляться, а так же спариваться и вступать в половую связь». Что очень интересно, учитывая то, что еретики не только «встречаются» и «общаются» на своих шабашах, но так же вступают в половую связь в отвратительных оргиях.

На лице его застыл восторг. Демонолог явно был доволен своим открытием и ожидал одобрения и похвалы от Фёрнера.

— Это всё весьма интересно, — сказал викарий, — только я имею в виду нечто иное…

В дверь постучали, и, едва Фёрнер разрешил войти, в кабинет ввалился молодой стражник, запыхавшийся от бега.

— Ваше преосвященство! Там ведьму привели! — начал тараторить он. — Велено вам доложить…

Викарий со вздохом поднялся.

— Прямо сюда? — поинтересовался Фёрнер.

— Так точно.

— Что ж, пойдёмте, Айзанханг. Вольфганг?

— Нет, спасибо, Фридрих, я лучше побуду тут.

Фёрнер достал из шкафа какой-то чёрный ящичек с металлическими набивками на углах, передал его Готфриду. Ящичек был тяжёлый, в нём что-то звенело и грохотало. Вместе они спустились вниз, где, под конвоем из двоих стражников, стоял красивый молодой мужчина, держа верёвку, которой были связаны руки красивой молодой девушки.

— Что тут случилось? — поинтересовался викарий.

— Она ведьма, — заявил красивый молодой мужчина, указывая на упирающуюся девушку.

— Я не ведьма, Пауль! — чуть не плача ответила та, и начала дёргаться, пытаясь вырвать конец верёвки из его рук.

— Почему вы решили, что эта девушка — ведьма? — спросил викарий.

— Я не ведьма! — упрямо повторила она.

— Вы не поверите, герр инквизитор, но у неё, — Пауль наклонился к уху Фёрнера и что-то прошептал, потрясая открытой ладонью с оттопыренными пальцами.

У невозмутимого герра викария, которого обвинитель принял за инквизитора, округлились глаза.

— Целых пять! — повторил Пауль шёпотом.

— В таком случае, её нужно осмотреть. Айзанханг и… Кляйн, — Фёрнер указал на одного из стражников, потому что Дитриха не было рядом. — Отведите её в этот зал. Вы, Пауль, пойдёте с нами. Остальные — разойтись.

— Что вы делаете? — запричитала подозреваемая, но крепкие руки уже схватили её за плечи.

Фёрнер, тем временем приказал нескольким стражникам разыскать судей: Герренбергера, Шварцконца и Айнвага.

Готфрид с Германом привели её в просторный зал суда и усадили на стул. Вскоре появились судьи, и герр Фёрнер с Гансом Шталем, своим личным секретарём.

— Ну что же, давайте приступим, — сказал викарий, когда все расселись по местам и перестали скрипеть стульями. — Вот вы… хм… как вас зовут?

— Пауль Фаульбире, — ответил красивый молодой мужчина.

— Итак, Пауль Фаульбире привёл сюда эту женщину и утверждает…

Викарий сделал паузу и посмотрел на Пауля, ожидая продолжения.

— Что? — смутился он, но быстро опомнился. — А, я утверждаю, что эта женщина — ведьма.

— Извольте предъявить доказательства.

— У неё пять сосков на груди!

Судьи переглянулись и озадаченно покачали головами.

— Что вы на это скажете? — обратился Фёрнер к девушке. — И, представьтесь, пожалуйста.

— Меня зовут Кристина Фаульбире…

— Вы что, сестра этого человека? — удивился доктор Шварцконц.

— Нет, понимаете, дело в том, что я его жена…

— Жена? — удивлённо ахнули все разом. Такой преданности Богу можно было лишь завидовать.

— Да, это моя жена, — сказал он. И, будто бы оправдываясь, добавил: — Мы поженились недавно.