— Затем, наверно, что там бывали Осип Мандельштам, Саша Черный…

— Ага, еще можно вспомнить Михаила Бакунина. Он там тоже наверняка бывал, куролесил… — Соколов возмущенно замолчал. — Вместо того чтобы построить современное удобное здание, им руины подавай! У нынешних архитекторов так много возможностей, а они все пытаются подделаться под старину, даже не заботясь о том, чтобы создавать свои собственные проекты. Это дурной вкус. Нельзя так бездумно заигрывать со временем. Куда важней сохранять то, что еще осталось. Хотя бы старые московские подвалы. Раскопать, укрепить, законсервировать и полностью отдать под музеи. Во всяком случае, это честное отношение к родной истории и культуре.

— Да, в Европе так сегодня и делают, — согласилась Наталья. — Но замок уже построен, и мне необходимо найти его план.

— Тут я тебе не помощник, — отрезал Петр Вениаминович и поднялся, давая понять, что беседа закончена.

— Ну что ж, попробуем что-нибудь еще, — оптимистично решила Наталья.

С трудом пробившись сквозь многочисленные московские пробки, она, наконец, вырвалась на Новорижское шоссе и понеслась к хомутовскому поместью. К тому времени, когда машина подкатила к Ксюшиному дому, она уже знала, что делать дальше.

Ничего не объясняя, она быстро схватила телефонный справочник, отыскала в нем нужный номер и позвонила в посольство Германии. Всего через полчаса она добилась разговора с атташе по культуре и изложила свою проблему.

— Понятно, — на прекрасном русском языке ответил ей педантичный немец. — Ничего невозможного в вашей просьбе нет, получить копии планов в принципе не сложно. Для этого требуется совсем немного — официальный запрос МИДа или, в крайнем случае, Министерства культуры, и через каких-нибудь три месяца (вы же знаете нашу немецкую пунктуальность: надо, чтобы запрос прошел все надлежащие инстанции и был в этих инстанциях тщательнейшим образом рассмотрен и утвержден) планы — в ваших руках. Разумеется, только в том случае, если соответствующие компетентные органы сочтут необходимым подобную необычную просьбу удовлетворить. Впрочем, если запрос будет подобающе аргументирован, никаких законных оснований для отказа не возникнет…

— Спасибо, — сухо поблагодарила Наталья и повесила трубку.

— Что же делать? — спросила Ксения: за время долгого дозвона Наташа успела во всех деталях объяснить ей свою идею посещения развалин. — Не может быть, чтобы не было никакого выхода. Неужели для того, чтобы найти план замка, нужно непременно жить в Германии, а еще лучше — в Гейдельберге и при этом быть членом какого-нибудь исторического Гейдельбергского клуба…

— Стоп! — прервала ее Наталья. — Гейдельбергский клуб… Есть такой. И в нем, кажется, состоит папа.

Николай Алексеевич Ипатов уже давно жил между Россией и заграницей. Причем Наталья даже затруднялась сказать, где он проводил больше времени. Затруднялась она также и четко ответить на вопрос, чем занимался отец на родине и за ее пределами. Его знали многие, и он знал многих; он был на «ты» с известными российскими государственными деятелями и на короткой ноге с крупнейшими зарубежными бизнесменами; он прекрасно разбирался в отечественной экономике и ничуть не хуже — в иностранной политике. Вообще, знал всех и мог все. А главное — был самым лучшим отцом в мире. И этого ей было вполне достаточно.

Она схватилась за мобильный.

— Ты вообще представляешь себе, что такое Гейдельбергский клуб? — поинтересовался Николай Алексеевич, выслушав вопрос дочери.

— Ну-у-у, не совсем, — призналась Наташа и неуверенно предположила: — Наверное, какая-нибудь важная тусовка…

— Это регулярный съезд влиятельных людей мира, — назидательно сказал отец. — Чрезвычайно замкнутый, в который входят государственные деятели, политики и политологи разных стран.

— Вот и замечательно! Раз они такие влиятельные, им ничего не стоит получить план замка прямо на месте.

— Ты что же, думаешь, они собираются в Гейдельберге?

— А где же?

— Я поражен твоим политическим невежеством, дочь, — констатировал Николай Алексеевич. — Впрочем, это, наверно, и к лучшему… Тем не менее тебе следует знать, что, во-первых, Гейдельбергский клуб собирается не часто и каждый раз в другой стране, во-вторых, там обсуждают самые насущные и серьезные проблемы современности. Все происходит за закрытыми дверями, не публикуют никаких пресс-релизов, коммюнике, даже президентов и премьеров туда приглашают лишь в качестве гостей. Неужели ты думаешь, что они будут ради твоей прихоти заниматься поисками плана?

— А ты?

Старший Ипатов сурово молчал.

Ксения молитвенно сложила руки и состроила жалобную рожицу. Наталья подмигнула:

— Разве ты не хочешь помочь Ксюше с Мишей? — Ей было хорошо известно, что Николай Алексеевич питал к Ксении прямо-таки отеческие чувства, а уж маленького Мишку просто обожал. — Она потратила кучу денег, и, если срочно ничего не сделать, вернуть их станет просто невозможно.

— Ладно, уговорила, — смилостивился отец. — Будет тебе план…

— Когда?

— Как только найду.

— Мне нужно как можно быстрей.

— Я это уже понял.

— Спасибо, папочка, — Наталья громко чмокнула в трубку.

— Только глупостей не наделайте.

На выезде из городка Владимир притормозил. Не обращая внимания на удивленный взгляд коллеги, вылез из машины, повернулся в сторону холма и впервые посмотрел на развалины замка.

— Вот, значит, как… — неопределенно произнес он.

Руины в раме из почти недвижимых белых облаков на фоне бледно-голубого неба торжественно возвышались над заштатным провинциальным городком. Да, издалека они выглядели таинственно и прекрасно.

— Что это? — тихо спросил возникший рядом Шаров.

— Я и сам хотел бы знать, — ответил Воронцов. — И узнаю. Мы займемся этим, как только вернемся в Москву. И первое, что ты сделаешь, — выяснишь, кому принадлежит сие уникальное сооружение.

Эти слова он произнес три дня назад, и с тех пор практически ничего не прояснилось. То есть Шарову удалось узнать множество интересных подробностей, касающихся земельной политики в интересующем районе. Так, стало известно, что предыдущий мэр, который руководил городом с начала девяностых, весьма вольно распоряжался прилегающими к нему территориями. Картина вырисовывалась, увы, совсем не радостная. Достойный представитель своей эпохи, бывший председатель горкома, Иван Николаевич Сидоров очень легко сориентировался в условиях новой российской экономики, рассудив, что вверенные ему народом ресурсы являются сферой его жизненных интересов. И вместо того чтобы всемерно беречь государственное имущество, он поплыл по бурным волнам свободного рынка, используя все его преимущества.

Согласно специальному федеральному закону, запрещаются любые манипуляции с собственностью федеральных муниципальных предприятий, будь то земля, техника или недвижимость, без специального разрешения федеральных госструктур. Тем не менее подборка официальных документов — постановлений администрации района за подписью Сидорова красноречиво показывала, что на протяжении нескольких лет он самовольно, без согласования с Росимуществом, передал землю расположенного на территории района ФГУП на различные нужды разным людям и организациям. Всего благодаря этой беспримерной чиновничьей щедрости на сторону ушли тысячи гектаров подмосковной земли.