кооператив. И мама сказала: «Мне хотелось бы познакомиться с Джеком».

— Давай зайдем к нам, — предложила Нелли.

Джек поднялся наверх, и Неллина мама обрадовалась его приходу.

— Хорошо, что свободное время ты тратишь не на игры и озорство, а приносишь пользу своим товарищам- Мой муж, пока был здоров, тоже ведал профсоюзной библиотекой. Он устраивал любительские спектакли, концерты, экскурсии, и весь доход шел на покупку книг. И хотя он уже три года не работал, в профсоюзе узнали о его смерти и прислали венок.

И Неллина мама показала Джеку венок с надписью: «Библиотекарю Союза в благодарность за бескорыстный труд».

Показала она и другие вещи покойного.

— В этом портфеле лежали у него разные документы, счета…

— На случай ревизии, — вставил Джек.

— Да. А ты откуда знаешь?

Джек пожалел, что при нем не оказалось приходо-расходной книга, и пообещал принести в другой раз.

Когда он собрался уходить, его не задерживали, как это обычно делают.

— Заходи к нам почаще, — сказала на прощанье Неллина мама. — Нелли скучает без брата, хотя раньше они часто ссорились, — прибавила она и улыбнулась совсем как Нелли.

Джек рассказал дома, где был. И мама объявила: «Когда понадобится, шить буду только у Неллиной мамы!»

В субботу на последнем уроке устроили собрание. На повестке было два вопроса: кооператив и библиотека. Учительница почему-то не присутствовала.

Фил вел себя возмутительно. У Джека лопнуло терпение, и он сказал:

— Если Фил сейчас же не выйдет из класса, я отказываюсь проводить собрание.

Дело в том, что после покупки тетрадей и перьев в кооперативной кассе осталось четыре доллара и шестьдесят центов. И предстояло сообща решить, на что их потратить.

— Водку купи! — крикнул Фил. — И по фунту колбасы на рыло, а в придачу пончиков: сейчас ведь масленица!

Дурак! А ребята, конечно, смеются и начинают спорить, кто сколько съест колбасы.

— Спорю, что один съем двадцать сарделек! — на весь класс заорал Фил.

Ну разве в такой обстановке можно проводить собрание?

— Не орите, директор придет! — урезонивал их Джек.

Двое ребят чертят мелом на доске.

— Сядьте на место! — просит Джек.

— Пускай сначала успокоятся, тогда сядем, — отвечают те.

А у ребят новое развлечение: пересаживаются с парты на парту, толкают друг друга, теснят, словом, «жмут масло».

— Чернила разольете!

Так и есть!

— Хватит дурака валять! — крикнул Лим. — Садитесь по своим местам.

— Собрание — не урок, и каждый может сидеть, где захочет, — возразил ему Адамс.

— Но только по двое.

— А втроем не позволишь?

Наконец немного утихомирились, но тут Адамс подсел к Чарли, а Сидней запротестовал. И опять пошла чехарда.

— Джеймс, расскажи-ка нам лучше сказочку, — раздался вдруг умильный голос Фила, и класс покатился со смеху.

— Фил, сейчас же выйди из класса! — крикнул Джек, а сам чуть не плачет от досады.

В наступившей тишине Фил встал и направился к двери, но, не дойдя, остановился и патетически воскликнул:

— Джек, друг любезный! Ты гонишь меня — меня, который готов за тебя жизнь отдать! О, черная неблагодарность! У меня от горя разорвалось сердце! — и с этими словами грохнулся на пол. И лежит как мертвый.

Но ребятам его кривлянья уже надоели. Со всех сторон закричали:

— Фил, прекрати!

— Хватит!

— Учительнице все расскажем!

— Айда домой!

— Ведут себя, как сопляки.

Последнее замечание подействовало отрезвляюще: все сели на свои места и успокоились.

— В кассе кооператива четыре доллара и шестьдесят центов. Еще пятьдесят центов задолжали и не отдают. Хортон в седьмом классе без денег ничего не дает.

— Его уже сместили.

Не сместили, а выразили недоверие. Семиклассники на собрании заявили: «Фултон вон сколько всего успел за три месяца, а мы за целый год — ничего! Наш кооператив прозябает».

Упоминание о седьмом классе сплотило ребят, и они окончательно успокоились.

— Да здравствует третий класс! — воскликнул Фил.

Но это не нарушило порядка, и ребята по-деловому стали обсуждать, продавать в кредит или нет.

— А если денег нет, тогда как быть?

— Но в магазине без денег ведь не продают!

Постановили: в кредит давать на один день, а кто в срок не принесет денег, тот навсегда лишается кредита.

С этим вопросом покончили. Теперь предстояло решить, что купить на деньги, оставшиеся в кассе.

В процессе дискуссии выяснилось, что учительница просила без ее ведома ничего не покупать. «С рождественскими подарками, — сказала она, — случай особый. Меня поставили перед свершившимся фактом. Но впредь в кооперативе должно быть только го, что нужно для учебы».

Послышались возражения:

— Почему это?

— Наши деньги, что хотим, то и купим!

— А что, если она тогда не позволит пользоваться шкафом? — заметил Джек.

Он тоже не одобрял требования учительницы, но решил промолчать. Пусть ребята выскажут ей это сами, и она убедится: так считает большинство.

— Давайте купим футбольный мяч!

— Лучше коньки!

— Эгоисты! Только о себе думаете! — подала голос одна девочка.

— Может, прикажете вам ленточки купить?

— А почему бы и нет? Раз у нас длинные волосы, значит, нам нужны ленты.

— Я видел на витрине книжку, как сделать самому телефон, — сказал Джеймс.

— А я — как лифт сделать!

— В нашей библиотеке мало исторических романов, — заметил Гарри.

— Правильно, — поддержал его Джеймс. — Есть, например, очень интересная книга французского писателя, «Огнем и мечом»[3] называется.

— И еще «Отверженные»[4]. Эту поляк написал.

Собрание постановило: попросить учительницу, чтобы она разрешила купить две пары коньков, футбольный мяч для мальчиков и волейбольный — для девочек. И еще чтобы каждый написал, какие книги ему хотелось бы прочесть.

До звонка оставалось еще двадцать минут, и Джеймс рассказал интересную историю про то, как обезьяна вырастила в джунглях маленького мальчика. Но досказать не успел и на следующей неделе обещал закончить.

Прежде чем перейти к рассказу о том, как Чарли организовал свой жульнический кооператив, надо остановиться на предыстории этого.

На другой день учительница спросила, как прошло собрание. «Хорошо, — отвечали ребята. — Правда, Фил вначале немного мешал, но потом успокоился».

И зачем понадобилось говорить про Фила? Надо было сказать: «Хорошо!» — и точка. Тогда она скорей разрешила бы купить коньки.

Ночью выпал снег, и мороз был в самый раз для катка.

Стоит хоть раз обозвать кого-нибудь хулиганом, и человек пропал. Другой может вести себя в сто раз хуже, но обвинят все равно его. Вот и с Филом так. Что бы ни случилось, обязательно скажут: «Эго Фил!» — или: «Понятно, Фил!»

Особенно злит это «понятно». Хотя понять никто ничего и не пытается. Нашли козла отпущения и валят все на него. И если бы Фил даже хорошо себя вел,