«Вот криворукая, надо у неё лицензию отобрать, ведь просила же не делать складки на груди! Мне теперь и выйти-то в нём неудобно. Ну, куда такая огромная грудь. Я и так, как великанша».

Внезапно дверь распахнулась и в комнату, вбежал мальчик лет пяти в синих штанишках и в белой в синею полоску кофте. Следом за ним – девочка лет четырнадцати. Её длинные светлые волосы разметались по спине. Она догнала мальчика, схватила за плечи и с силой пнула под зад. Он заорал, а девочка принялась что есть силы трясти его за плечи, приговаривая:

– Будешь знать! Будешь знать!

Наконец, с рёвом ребёнок вырвался и спрятался за спину женщины.

– Что такое! Что происходит?! Опомнись, Сима, оставь его!

– Он испортил моё праздничное платье!

– Я не портил! Я поиграть с тобой хотел!

– Кто так играет, идиот?! Ты толкнул меня под руку! Это из-за тебя я пролила кофе прямо на платье! Тётя, вы только посмотрите, – почти плача, она приподняла подол, на ярко-синем шёлке которого, чёрной каракатицей темнело большое пятно, щупальцами стекая к подолу.

Клавдия Егоровна всплеснула руками, в ужасе представляя, что на покупку наряда пошли все годовые накопления семьи:

– Артус, как ты посмел толкать Симу? А ты, Сима, тоже хороша: пить кофе в новом платье! О чем ты думала?! Что я скажу твоей маме?!

– Я так устала, – начала оправдываться девочка, – сначала у портнихи два часа мерили, потом дома показывала, теперь тут. Так захотелось кофе, хоть один глоточек. Кто знал, что этот придурок ворвётся в комнату!

Сима попыталось схватить Аргуса за вихор, но мальчик вывернулся и кинулся из комнаты.

– Ну, ладно, не переживай, сейчас попробуем все исправить. Фика! Фика! – Горничная появилась почти сразу. – Фика, возьмите, пожалуйста, у Симы платье, она случайно пролила на него кофе, и посмотрите, что можно сделать. Только сделай сама, пожалуйста, роботам не доверяй! Тут нужна особая осторожность. Я очень на вас надеюсь!

– Не беспокойтесь, Клавдия Егоровна. Симочка, пойдёмте, я вам помогу. Не переживайте, сейчас все исправим.

Не успела Клавдия Егоровна снова повернуться к зеркалу, как на её браслете вспыхнула надпись: «Линда дома». Женщина, подхватив подол, быстрыми шагами направилась в прихожую.

– Линда! Ну, наконец-то, ты куда пропала? Уже почти всё готово, только ты осталась!

Линда быстро подошла к матери и обняла её, вдыхая аромат сладкой свежести.

– Ну, что ты, Линда! Осторожнее, платье помнёшь! – Чуть отодвинулась от дочери Клавдия Егоровна, лицо её зарделось от радости неожиданной нежности дочери. От внимательного взгляда матери не ускользнуло смущённо-счастливое лицо дочери.

– Что-то случилось? Ты вся светишься.

– Мам, ты знаешь, я, кажется, влюбилась, – наклонившись к самому уху матери, прошептала Линда.

Клавдия Егоровна, опешила, потом сделала несколько шагов к стулу и села.

– Влюбилась? Тебе же только восемнадцать лет! В кого? Я его знаю? Конечно, знаю, я всех в элизии знаю.

– В Ана, – потупившись, чуть слышно произнесла Линда.

Клавдия Егоровна задумалась:

– В какого Ана? Андо Альдениса – племянника Коровиных?

– Угу.

– Да ты с ума сошла! – Прижав руки к груди, воскликнула Клавдия Егоровна, и тут же оглянулась проверить, не слышал ли кто, и шёпотом продолжила: – Он же из серых! Как он мог тебя привлечь? В их семье нет ни своего дела, ни приличного заработка. У них даже своего дома нет, снимают квартиру в многоэтажке! И где ты собираешься с ним жить? Его дядя простой наёмный рабочий, который не в состоянии содержать дом и семью, его жена вынуждена работать. И где? В нашей же булочной, на нашу семью! Разве ты – единственный ребёнок хлебного магната, наследница «Хлебного Дома», который кормит весь элизий, ровня ему?!

Она замолчала, с негодованием смотря на дочь.

– Мама, ну что ты, – Линде, наконец, удалось вставить слово, – Ан очень хороший, добрый, а какой умный! Он лучший ученик в школе, и учителя говорят, что после выпускного испытания его переведут в Творцы. Он будет учиться в Университете. Он так меня любит! После окончания школы, мы поженимся, мы уже решили.

– Замечательно! Ну, просто замечательно! – всплеснула руками Клавдия Егоровна. – Они уже решили! И как ты представляешь себе жизнь с ним, он в клане Творцов, ты в клане Созидателей. Он-то сможет переезжать куда захочет, и когда захочет, а ты? Ты – Созидатель и должна жить только на одном месте, в элизии. Будешь всю жизнь ждать, когда твой муж соизволит тебя навестить?

– Ну, почему… Творцы могут жениться на Созидателях, я после свадьбы смогу переехать к нему, вести дом.

– Куда переехать? Как переехать?! А наше семейное дело на кого ты собираешься оставить?! Горе-то какое! – прижав ладони к щекам, она покачала головой. – Что скажет отец?! Это убьёт его!

– Мама, я пригласила Ана к нам завтра на праздник. Хочу представить его отцу. Ты же не против? – Линда обняла мать, которая выпучив глаза, как рыба хватала ртом воздух не в состоянии от возмущения произнести ни слова.

Всю ночь девушка почти не сомкнула глаз.

***

Ан был счастлив. Никогда ещё у него на душе не было так хорошо. Он вернулся домой к вечеру. Семья его тёти занимала двухуровневую квартиру на предпоследнем этаже высотного дома. Открыв дверь, Ан уже с порога услышал шум и оживлённый разговор, доносившийся из гостиной, и хотел незаметно пробраться к себе наверх, но аромат тётушкиного рагу из кролика с овощами, так аппетитно доносился из кухни, что он передумал и двинулся туда.

На столе в углублении, поддерживающем оптимальную температуру, стояла большая белая фаянсовая кастрюля. Рядом – тарелка и столовые приборы. Ан открыл крышку, сглотнул. Спеша, помыл руки и положил себе полную тарелку рагу.

«Как же хорошо, что тётушка любит готовить. С покупной не сравнить. Вкуснятина», – думал Ан, уплетая за обе щеки. Поев, он ополоснул тарелку и незаметно пробрался к себе.

В комнате царил полумрак, но он не зажигая свет, сел в своё любимое кресло у панорамного окна. Ему нравилось смотреть на элизий. Ещё маленьким мальчиком он любил всматриваться вдаль, вспоминать о том, как жил с родителями, как они были счастливы вместе. Первое время он не мог без слёз думать об этом, но постепенно боль затихла. Она не ушла совсем, а только свернулась змеиным клубком и спряталась в глубине сознания. Часто во сне память выползала и жалила его. Ему снился один и тот же сон: он едет в машине с родителями, они весело смеются, вон там за поворот их ждёт что-то необыкновенно-счастливое. Вдруг вспышка. Молния? Но грома не слышно. Ан сидит на