Именно это выступление мобилизует на обеих сторонах тех, кто еще не устал от войны, чтобы совершить прямо противоположное. Теперь и начнем по-настоящему — всюду звучит в правительствах и правящих домах лозунг года.

Германский кайзер и его Генеральный штаб сразу же отвечают на мирное требование Вильсона особенно провокационно — 1 февраля начинается неограниченная германская подводная война. С этого момента германским подводным лодкам разрешено без предварительного предупреждения торпедировать все торговые суда нейтральных стран, которые окажутся в морях, произвольно объявленных Германией «запретными зонами». Это самовластное решение должно особенно затронуть Северную Атлантику вокруг Англии, Северное море, Северный Ледовитый океан и Средиземное море. И оно автоматически затрагивает также все до сих пор нейтральные американские грузовые и пассажирские суда. — Президент США объявляет через два дня о разрыве дипломатических отношений с Германской империей. Война теперь расширится еще больше.

Посреди всех этих смертей вокруг поражает только одно сообщение из Берлина: Социал-демократическое рабочее сообщество (Sozialdemokratische Arbeitsgemeinschaft — SAG) требует в прусской Палате депутатов проголосовать за призыв к «забастовке рожениц», чтобы немецкие женщины впредь не производили на свет солдат — пушечное мясо!

В Германии по распоряжению имперского правительства все 5-пфенниговые медные монеты изымаются для изготовления гранат и патронов и заменяются алюминиевыми.

В берлинской Ратуше и в других сборных пунктах по всей кайзеровской империи громоздятся медные кастрюли, горшки и сковороды. Из-за дефицита дров и угля закрываются берлинские школы, разрешается и затем даже приказывается использовать кормовую свеклу для выпечки хлеба.

Германское Верховное командование беспокоится о том, что солдату «не становится легче умирать за Отечество, если он знает, что его близким дома приходится бороться с нуждой», и начинает широкомасштабную кампанию против «жалобных писем» с родины, чтобы боевая мораль фронтовых солдат не упала еще сильнее.

В то время как все это и многие другие мелкие будничные события складываются в большую безотрадную мозаику военной нужды и усталости от войны, 25 февраля 1917 г. в берлинском фешенебельном отеле «Адлон», где охотно останавливается и Гельфанд, собираются около 40 господ из крупной индустрии с компетентными политиками для обсуждения и принятия решения об еще более жестких политических и военных действиях, чтобы, наконец, достичь «целей войны», сформулированных уже в ее начале германской индустрией. Для достижения аннексии индустриальных районов на Западе и Востоке господам, собравшимся в «Адлонском кругу», даже рейхсканцлер Бетман-Гольвег кажется слишком вялым, и они бы охотно заменили его начальником Полевого Генерального штаба фельдмаршалом фон Гинденбургом. После двух с половиной лет войны германская крупная индустрия все-таки уже испытывает нетерпение: когда же, наконец, она сможет заполучить свои военные трофеи? В руководстве Рейха нужен более бойкий человек, считают господа. Они, подобно кайзеру, тоже, разумеется, за «победоносный мир». Поэтому они направляют свои алчные взгляды на Восток: что будет с «их» Украиной, Донбассом, Кавказом с огромными нефтяными полями вокруг Баку? Когда, наконец, рухнет Российская империя?

В Петрограде всеобщие волнения с требованием о завершении войны на германо-российском фронте все нарастают. Непрерывно возникают новые забастовки. Во всем Петроградском военном округе военное руководство получает далеко идущие чрезвычайные полномочия для более решительной борьбы с этим забастовочным движением. Но ничто не помогает против всеобщего негодования населения. Забастовочное движение расширяется до всеобщей забастовки.

События, названные позднее «Февральской революцией», начинаются с того, что верные царю воинские части 10 марта по настоятельному указанию царя Николая II открывают огонь по демонстрантам. Убитые гражданские люди лежат на улицах города.

На следующий день депутаты Думы отказываются следовать распоряжению царя о роспуске парламента. В тот же день бунтуют и солдаты Петроградского гарнизона, во многих местах примыкая к бастующим рабочим. Дума образует исполнительный комитет, к которому принадлежат члены всех крупных партий, включая и социалистов большинства — большевиков.

Теперь события развиваются быстро. 15 марта 1917 г. Временный комитет Государственной думы объявляет о создании Временного правительства во главе с князем Львовым, министром юстиции в новом правительстве становится Александр Федорович Керенский. В тот же день царя принуждают подписать документ об отречении от престола. Тем самым завершается власть династии Романовых, правившей с 1613 г. Через шесть дней новое правительство велит арестовать бывшего царя с царицей, цесаревичем Алексеем и четырьмя дочерьми, и интернировать их близ Петрограда, в Царское Село. Три столетия единоличного правления одной семьи, прологом которого стала свадьба царя Ивана IV Грозного и Анастасии Романовой, завершены. Что будет дальше с Россией, спрашивают себя все в полной неопределенности. Огромная империя без сильной руки — «без кнута»? Бунты в скверно обеспеченной и плохо вооруженной российской армии расширяются.

Образованный в бурные дни февраля объединенный Совет рабочих и солдатских депутатов Петрограда объявляет 14 марта «Приказ № 1» войскам военного округа российской столицы, давая хотя бы минимальное представление о новой субординации, чтобы солдаты и матросы знали, за кем теперь слово.

Вот и настает час, когда большевикам необходимо активизироваться, если они хотят завоевать себе большинство в парламенте, солдатских Советах и среди населения. Теперь партии нужен революционный вождь на месте, где происходят социальные перемены. Теперь нужно вернуть из изгнания и эмиграции одного из наиболее авторитетных радикальных политиков. Одним из самых способных и в то же время радикальных является Ленин в Швейцарии.

Это — час решительных действий и для руководства Германского рейха, для Генерального штаба, для Министерства иностранных дел.

Начинается «разгар сезона» для господ послов в Швейцарии, месте эмиграции Ленина, в Дании и Швеции, нейтральных северных странах, через территорию которых российский революционер с его обозом должен быть доставлен в Петроград. Господам фон Ромбергу, фон Брокдорф-Ранцау и фон Штедтену с их высокооплачиваемыми доверенными лицами и по их тайным каналам необходимо теперь максимально быстро обеспечить проезд Ленина в Петроград.

Общее поручение и разрешение должны быть даны, разумеется, лично Его Величеством кайзером. И он их дает. Правда, монархическая власть великого императора к этому моменту заметно пошатнулась, а Генеральный штаб и Министерство иностранных дел все уверенней реализуют свои идеи, но эти центры власти, тем временем все больше выходящие на передний план, все еще ожидают, хотя бы проформы ради, кайзеровского решения. Затем они берут соответствующую операцию в свои руки «для дачи указаний» и реализуют ее штабными методами.

О 3000-километровой поездке Ленина из Цюриха в Петроград — через «вражескую» Германию, в экстерриториальном железнодорожном вагоне, с германским офицерским эскортом для охраны и недопущения любых любопытных — написано, напечатано и рассказано так невероятно много и столь разное, что стоит указать лишь на некоторые интересные, чаще всего нс упоминавшиеся эпизоды.

Троцкий сообщает в своих мемуарах,