161 Здесь я должен подчеркнуть тот немаловажный факт, который, вероятно, поразил и читателя: в сновидении коллективное бессознательное предстает в крайне отрицательном аспекте, как нечто опасное и вредоносное. Это обусловлено тем, что пациентка обладает богатейшей фантазией, которой она, очевидно, обязана своему литературному дару. Силы ее воображения суть симптом болезни, ибо она слишком глубоко погружена в свои фантазии, в то время как реальная жизнь проходит мимо. Мифология была бы для нее крайне опасна, ибо перед ней простирается большая часть внешней, еще не прожитой жизни. Она слишком слабо привязана к миру, чтобы разом изменить свою позицию на противоположную. Коллективное бессознательное овладело ей и угрожает увлечь ее прочь от реальности. Соответственно, как показывает сновидение, коллективное бессознательное должно было явиться ей как нечто опасное, иначе она бы охотно превратила его в убежище от требований жизни.

162 Анализируя сновидение, мы должны уделить самое пристальное внимание тому, каким именно образом вводятся его действующие лица. Например, краб, олицетворяющий бессознательное, является отрицательной фигурой, поскольку «пятится назад» и, кроме того, в решающий момент удерживает сновидицу. Введенные в заблуждение фрейдистскими механизмами сновидений, такими как смещение, инверсия и т. п., люди уверены, что могут обрести независимость от «фасада» сна, предположив, что за ним скрыт его подлинный смысл. В противовес этому я давно придерживаюсь мнения, что у нас нет никаких оснований обвинять сновидение в, так сказать, намеренных попытках обмануть. Природа часто неясна или непостижима, однако в отличие от человека она не лжива. Следовательно, мы должны признать, что сновидение есть именно то, чем оно кажется, не больше и не меньше[87]. Если сновидение выставляет нечто в отрицательном свете, нет никаких причин полагать, что оно имеет положительный аспект. Архетипическая «опасность у брода» настолько явна, что возникает соблазн считать это сновидением своего рода предостережением. Однако я не могу поддержать антропоморфные интерпретации подобного рода. Само сновидение ничего не хочет; оно есть лишь самоочевидное содержание, природный факт, вроде содержания сахара в крови диабетика или лихорадки у больного тифом. Это мы – если, конечно, мы достаточно умны и можем разгадать загадки природы, – превращаем его в предостережение.

163 Но предупреждение о чем? Об очевидной опасности, состоящей в том, что в момент перехода бессознательное может взять верх над сновидицей. Что же это означает? Вторжение бессознательного часто происходит именно в моменты критических перемен и решений. Берег, по которому она приближается к реке, – это прежняя ситуация, какой мы ее знаем. Эта ситуация привела ее в невротический тупик, как если бы она наткнулась на непреодолимое препятствие. В сновидении препятствие представлено рекой, через которую легко можно перебраться. Посему ситуация не выглядит очень серьезной. Однако внезапно выясняется, что в реке прячется краб – подлинная опасность, из-за которой река оказывается (или кажется) непреодолимой. Если бы сновидица заранее знала, что в этом конкретном месте притаился опасный краб, она, возможно, отважилась бы перейти на другой берег в каком-нибудь другом месте или приняла бы соответствующие меры предосторожности. В ситуации сновидицы переход в высшей степени желателен. Переход означает прежде всего перенос прежней ситуации на доктора. Это нечто новое. Если бы не непредсказуемое бессознательное, это бы не влекло за собой столь высокий риск. Однако мы видели, что перенос содействует активации архетипических фигур, – факт, который раньше мы не учитывали. Таким образом, мы недооценили трудности, ибо «забыли о богах».

164 Наша сновидица не религиозный человек, она «современна». Религию, которую ей когда-то преподавали, она забыла и ничего не знает о тех моментах, когда вмешиваются боги; точнее, она не знает, что есть ситуации, которые испокон веков трогают нас до глубины души. Такова сама их природа. Одна из таких ситуаций – это любовь, ее страсть и опасность. Любовь может пробудить к жизни неожиданные силы в душе, к чему лучше быть готовым. «Religio» в смысле «внимательного изучения» неизвестных опасностей и факторов – вот в чем ее главная проблема. В результате простой проекции любовь может обрушиться на пациентку со всей своей роковой силой, некой ослепляющей иллюзией, которая способна выбить жизнь из ее естественной колеи. Что же произойдет со сновидицей – доброе или дурное, бог или дьявол? Теряясь в догадках, она уже чувствует себя в его тисках. И кто знает, сможет ли она справиться с этим? До сих пор с ней не происходило ничего подобного, но теперь оно грозит захватить ее. Это риск, которого нам всем следует избегать; в противном случае нам потребуется максимум «доверия к Богу», «веры» в благополучный исход. Так, неожиданно встает вопрос о религиозной установке по отношению к судьбе.

165 В сложившихся обстоятельствах сновидение не оставляет сновидице никакой альтернативы, кроме как осторожно убрать ногу, ибо дальнейшее продвижение вперед будет фатально. Она еще не может выйти за пределы невротической ситуации, ибо сновидение не дает никакого четкого намека на помощь со стороны бессознательного. Бессознательные силы пока не предвещают ничего хорошего и явно требуют дальнейшей работы и более глубокого инсайта со стороны сновидицы, прежде чем она решится перейти на другую сторону.

166 Этим примером я, разумеется, вовсе не хочу создать впечатление, будто бессознательное играет отрицательную роль во всех случаях без исключения. Посему я приведу еще два сновидения, на этот раз молодого человека, которые демонстрируют другую, более благоприятную сторону бессознательного. Я делаю это охотно, ибо разрешить проблему противоположностей можно лишь иррациональным путем, на основе материала из бессознательного, то есть из сновидений.

167 Сперва я должен немного познакомить читателя с личностью сновидца, поскольку без такого знакомства он едва ли сможет прочувствовать особую атмосферу его снов. Есть сновидения, которые представляют собой настоящие поэмы, а потому могут быть поняты только через настроение, которое они передают как единое целое. Сновидец – молодой человек чуть старше двадцати лет, мальчишеского вида. Есть даже нечто девчачье в его облике и манерах. Последние выдают хорошее образование и воспитание. Он умен и питает выраженные интеллектуальные и эстетические интересы. Его эстетизм очевиден: мы мгновенно убеждаемся в его хорошем вкусе и тонком восприятии всех форм искусства. Его чувства нежны, проникнуты энтузиазмом, типичным для пубертата, но отдают излишней женственностью. Подростковой незрелости нет и следа. Несомненно, он слишком юн для своего возраста; это явно случай замедленного развития. Посему неудивительно, что он обратился ко мне в связи со своей гомосексуальностью. Накануне своего первого визита он видел следующий сон: «Я нахожусь в величественном соборе, в котором царит таинственный полумрак. Мне говорят, что это Лурдский собор. В середине находится глубокий, темный колодец, в который я должен спуститься».

168 Сновидение явно представляет собой связное выражение настроения. Комментарии сновидца таковы: «Лурд – мистический источник исцеления. Естественно, вчера я вспомнил о том, что иду к вам на лечение и ищу исцеления. Говорят, в Лурде есть такой колодец. Было бы весьма неприятно погрузиться в эту воду. Колодец в церкви был такой глубокий».