– Илли была…

– Провидицей. Я знаю. – Аттеус отвел взгляд, и мне сразу стало легче дышать. – И держалась очень храбро, могу вас заверить.

– Она что-то вам предсказала? – В груди екнуло.

– Да. Мое поражение и плен. Я просто не понял.

И мой собеседник отошел к крохотному окошку, а я не знала, стоит ли говорить еще о чем-нибудь. Почему? Почему Илли видела его рядом со мной и будущим сыном? Значит ли это, что он останется в Эйшвиле навсегда? Как это вообще понимать? Я запуталась.

– Вижу, вас тоже тревожат предсказания. – Полковник едва заметно улыбнулся. – В этом и опасность провидческого дара. Кто знает, как расшифровать то или иное видение? Но то, что увидела Илмара на мой счет, было неминуемо.

– Ее видения всегда сбывались, – ответила я. – Не помню случая, чтобы Илли ошиблась. И теперь не знаю… Впрочем, речь не об этом. Надеюсь, вы не станете создавать мне проблем, Эрвинг.

– Не могу этого обещать, лери Эйш.

– Тем не менее мы друг друга услышали.

И я поторопилась покинуть комнату. Двое охранников пожелали мне доброй ночи и накрепко заперли дверь. Все, больше никаких разговоров. Через две недели все решится и без моего участия. Только тревога никуда не делась, и, несмотря на усталость, я никак не могла уснуть, ворочалась с боку на бок и думала, думала…

Мысли эти были безрадостными, потому что возвращали к Илли. Ошиблась ли она на этот раз? Сама ведь говорила – полковник Аттеус мерещится ей повсюду. Но, что бы ни видела Илли, он здесь, и я чувствовала, насколько опасен этот человек. Слишком опасен. Зачем Илверт отдал его нам? Неужели король не мог решить судьбу врага самостоятельно? Столько вопросов, заведомо глупых. Все случилось так, как случилось. Другого выхода не было. Я понимала это – и не могла смириться. А главное, не знала, чего ждать.

Эрвинг

Все было… странно. Другого слова подобрать не мог. Вместо того чтобы запереть в каком-нибудь подвале, меня оставили во вполне уютной мансарде с отдельной уборной, что в моем положении приравнивалось к высшей степени комфорта. Конечно, Амелинда попыталась предусмотреть все и ограничить любые попытки побега. Я решил для начала усыпить ее бдительность, а потом уже пытаться. Тем более до приезда супруга лери Эйш, по моим подсчетам, оставалось около двух недель.

Позабавило поведение прислуги. Видимо, они получили четкие распоряжения, но связываться побаивались. Бедная служанка, которая принесла мне одежду, едва не упала, споткнувшись на ровном месте, а когда я ее перехватил, отпрянула так, что сбила стул.

– Спокойно, я вас не трону. – Я поднял руки и сделал шаг назад.

Девушка быстро оставила одежду на столе и сбежала, щелкнул замок в двери. Боятся? Правильно делают. Но сейчас надо оценить обстановку. Я взял вещи – явно с плеча кого-то из слуг, и направился в уборную. Здесь был душ – несколько дыр для воды под потолком и кран. Унитаз, что особо порадовало после минувших дней и необходимости справлять нужду под общим присмотром. И зеркало. Вот перед ним-то я и замер, не узнавая в отражении себя.

Волосы сбились клоками и торчали неровными прядями, скрывая лицо. Убрал их, оценил свежий рубец на лбу. Щеки впали, глаза тоже будто стали глубже посажены. Хорошо хоть из-за примеси синтурийской крови не росли борода и усы. Самому себе напоминал дикаря из северных племен. Только пугать людей, честное слово.

Зато какое наслаждение наконец-то смыть с себя пот и грязь! И не важно, что вода ледяная. Я бы согласился на любую, лишь бы вымыться. И минут двадцать старался соскоблить грязевые разводы и запекшуюся кровь. Оделся, убрал волосы со лба – и, можно считать, день удался. Вот только спать не хотелось. Я и так почти сутки продремал в экипаже, а сейчас изучал пространство вокруг меня. Увы, в комнате было мало того, что подходило под определение «оружие». Разве только стул, поваленный служанкой. А так – кровать, стол. Ничего лишнего. И ни намека на светильник, но мои глаза давно привыкли к темноте, поэтому я не боялся мрака. Что же делать? Как отсюда выбраться?

Именно об этом я раздумывал, когда на пороге появилась лери Эйш. Обеспокоенная, взъерошенная, будто загнанная в угол. Я был ей благодарен за то, что оказалась человеком и не испытывала радости, унижая меня. Увы, в ее семье она, скорее всего, была исключением. И до того, как явится ее муж, мне лучше отсюда исчезнуть.

Говорили мы об Илмаре. Эмми прятала взгляд, явно обдумывая что-то, не дававшее ей покоя. Я старался не лезть в душу, но не слишком-то преуспел, учитывая, что девчонка сбежала так, будто за ней гнались демоны. Оно и к лучшему, пусть держится подальше и не мешает побегу.

Весь следующий день прошел однообразно. Визиты перепуганной служанки – и больше ничего. Но, как только стемнело, я подошел к окошку. Легче легкого – выдавить стекло. Высота – четыре этажа, только лучше расшибить голову, чем умереть в плену. Поднажал, стараясь создавать как можно меньше шума, и стекло осыпалось крошевом. Прислушался. Снаружи – ни звука. Видимо, охрана решила, что меня нечего бояться. Еще одна ошибка – я буду не я, если не использую все возможные пути к бегству. Но стоило высунуться из окна, как голову пронзила дикая боль, настолько сильная, что потемнело перед глазами. Нет, нельзя отступать! Только вперед. Не может же она длиться вечно. Вот только стоило перебраться на ту сторону рамы, как боль усилилась, казалось, будто в голову вбивают раскаленные гвозди. Пришлось забираться обратно, потому что в таком состоянии я мог только упасть почти с крыши дома. И на этом бы все закончилось, а умирать по-прежнему не хотелось и казалось высшей трусостью.

Больно… Я ведь уже вернулся в комнату, так какого черта так больно? Дополз до уборной и сунул голову под ледяной душ. Стало немного легче – настолько, что хватило сил добраться до кровати и упасть, сразу будто ухнув в омут. Очнулся я от чужих голосов.

– Я сама разберусь! – возмущалась Амелинда. – А вы забейте окно, дует же.

– Но, лери Эйш… – Кто-то пытался воззвать к разуму хозяйки дома.

– Вы плохо меня слышали? Забейте окно, на этом ваша задача завершается.

Послышался звук шагов. Я попытался открыть глаза. Получилось, но с трудом.

– Вы что устроили, Эрвинг? – тут же зашипела Эмми. – На что рассчитывали?

– На побег, – тихо ответил я.

– С магической печатью вам никуда не убежать. Никогда. Смиритесь.

– Не может такого быть! – Приподнялся с кровати. – Должен быть способ ее снять.

– Его нет. – Амелинда нахмурилась.

– Если печать можно магически поставить, значит, можно точно так же ее убрать, – упорствовал я.

– А я вам, как маг, повторяю: нет. Эта печать является пожизненной.

– Вы лжете!

– Зачем мне лгать?

Вернулся помощник Амелинды, и она замолчала. Только косилась на меня неодобрительно. А я не верил ей. Потому что поверить означало – умереть. Не смогу жить рабом, не стану. Но и не сдамся, пусть не мечтают. Если не получится снять печать, значит, заберу хоть кого-то с собой. Кого-то из так называемых хозяев, исключая эту растрепанную, взъерошенную девчонку, которая напоминает нахохлившегося воробушка на ветке. Сложно оставаться человеком, когда общество требует от тебя иного. Я не завидовал лери Эйш, потому что сейчас она познавала эту истину. Каждый из нас приспосабливается, каждый старается занять свое место. А нужно ли?