– Радость моя! Первый кандидат прибыл, – насмешливо провозгласил Баюн после его ухода.

–Кандидат на что? – не понял Волк.

– Ну, как на что? На то, чтобы стать женихом сказочницы нашей. На обручение, он-то уже совершеннолетний. И король! Самый наш размерчик.

Все посмотрели на Катерину. – Король… Король, а королевство там маловато! Развернуться мне негде, – сходу ответила та.

Мальчишки как сидели так и попадали, хорошо хоть успели рты позатыкать и падать было не высоко, сидели на подушках, добытых запасливым Котом из его мешочка. Волк смеялся беззвучно, Жаруся перепорхнула к Катерине на плечо и потёрлась о её щеку. – Умница, девочка, – хихикнула она ей в ухо.

У Баюна от смеха дрожали усы и ему пришлось их лапой приглаживать. – Ладно, будем искать с перламутровыми пуговицами, – с совершенно серьезной мордой ответил он Катерине фразой и фильма «Бриллиантовая рука».

После этого кандидатуру Леона не обсуждали, а на остальных Катерина даже смотреть не очень хотела. Глянула только на письмо от царя Василия.

– Смотри, радость моя, царевич Иван, сын царя Василия, очень рвётся быть обручённым со сказочницей.

– Слабоват, – вздохнул Волк. – И слишком изнежен. Нам не пойдёт. Его, такой как Макар в бараний рог скрутит. Хотя… Если он тебе нравится, я подготовлю, конечно, – он покосился на Катерину, и та замотала головой. – Ну и ладно, – он довольно кивнул.

Кир со Степаном от всех этих кандидатур были просто в шоке!

–Знаешь, я вот начал понимать, что чувствуют в семье, когда дочь замуж выдают, – вдруг сказал Кир.

– И что же? – удивился Степан.

–Ужас, вот что!!! Прикинь, живёшь так, живёшь, а потом ррраз, и появляется какой-то зять. И ходит тут в тапочках и ванну занимает. Ну, это я конечно, образно, но я когда ещё Макара увидел, как представил, что он в Дубе будет жить, мне аж плохо стало!

– Да, и мне тоже. Представляешь, мы с Волком занимаемся, а этот комментирует!

Оба сделали вид, что их тошнит. И расхохотались.

– Чего вас так разбирает? – удивилась Катерина. Она разбирала по буквам какую-то старую рукопись, подсунутую ей Баюном и в их разговор не вслушивалась.

– Да вот, прочувствовали, каково быть одной семьёй. Мы тебя очень просим, Кир как шестиюродный братец, а я как друг семьи, когда будешь этого как его, обручника себе выбирать, подумай о ближних своих!!! Мы Макара в тапочках в ванной не переживём, – покатывался Степан.

– Сбрендили оба. Синхронно! – констатировала озадаченная Катерина. – Какие тапочки, какой Макар, и если уж на то пошло, какая тут ванна???

– Радость моя, как это какая ванна? Тебе ванна нужна? Так что же ты молчишь? Сейчас сделаем!!! – заволновался Баюн. И действительно, к вечеру открыл Катерине потрясающую деревянную ванну. Огромную лохань, в которую щедро лилась тёплая вода и слив был!

– Так, теперь не хватает только тапочек и Макара, – шёпотом произнес Кир.

– Не каркай! А то Баюн какую-нибудь дверку очередную откроет и нате вам, прррошу! – прошипел ему на ухо Степан.

Оба оболтуса расхохотались в голос, и рассуждая о Катькиных претендентах, отправились прогуляться.

– Ну, здравствуй. – они и от Дуба-то далеко не ушли, как услышали очень красивый нежный голос. Обернулись и Кира начал бить крупный озноб. К ним плавно двигалась та самая ягишна, которая им чуть не позавтракала.

Кир понял, что двинуться не может, и крикнул. – Степан, беги!

Степан, оценил обстановку мгновенно. Никак противостоять ведьме он не мог. В Бога не очень-то верил, молится не умел, а кинжалом её не остановить, поэтому, надо привести тех, кто остановить может. Он кинулся со всех ног к Дубу.

– Да и ладно. Мне всё равно ты нужен, – девица усмехалась. – Славный такой. Вкусный, наверное. Только вот жалко, что съесть мне тебя запретили. Обидно даже. Но, я же не могу просто так улететь? Не могу! Какой-то подарочек тебе оставить надо! – она рассмеялась уже от души. – Не хочешь? А придётся!

Она швырнула в стоящего Кира какой-то пузырёк, он разбился, и коричневая пахучая жидкость потекла по одежде. Во всех направлениях. Вниз, вверх, в стороны. Везде, где она растекалась, одежда становилась корой. Коричневой древесной корой. А когда жидкость достигла кожи, тоже самое произошло и с ней. Кир не чувствовал боли, ничего такого, просто ни двинуться, ни заговорить… И сам как дерево.

– Вот и чудно! Раз съесть я тебя не могу, пусть они тебя в таком виде получают! – ягишна расхохотался. Неожиданно свистнула и из зарослей к ней вылетела метла. Она села на метлу боком и насмешливо помахала Киру рукой. – Не поминай лихом!

На тропе остался неподвижный Кир, уже больше похожий на дерево, чем на человека.

– Ничего я не понимаю! Он же тут был! Уволокла? – Степан прошел мимо. – А это ещё откуда? ААаааа! – он в шоке отпрыгнул от совершенно живых глаз, открывшихся на древесном чурбаке. – Кир?

Когда Волк бережно приволок Кира в Дуб, Катерина уже знала от Степана, что случилось, но вот когда она это увидела своими глазами, только тогда и поняла, какой это ужас!!! Самое страшное, это глаза. Глаза Кира, который смотрел с такой болью и страхом! Говорить он не мог, двигаться тоже.

– Кир, только не бойся. Мы тебя вытащим! Кот? Мы же вытащим?

– Ээээ, это такое дело… Катенька.. Это сложная штука. Девушка-красавица разозлилась сильно, что Кира не дали ей на котлеты, вот она со злости и постаралась. Ягу надо ждать. Она скоро будет. Вот она и расколдует. Наверное. Я с неё даже помирюсь ради такого дела!

Яга прилетела в ступе на следующее утро. Осмотрела Кира и начала хохотать.

– Ну, огонь-девка! Вся в меня в молодости! Правда? – она коварно повернулась к Катерине.

– Нет! Во-первых, вы и сейчас очень даже хороши! А во вторых, она вам и в подмётки не годится! – сходу ответила натренированная общением с Ягой Катерина, которая ради Кира запросто могла и дальше любые комплименты плести.

– Вот люблю Катюшу! Уважила меня! Вот ради тебя только и скажу. Его расколдовать-то просто. Если… У него сколько сестёр?

– Нет у него сестёр, – пожал плечами Степан. – Он один у родителей.

– Ну, тогда он в коре будет. Главное, на землю не ставьте, если корни пустит, тогда всё, полностью одеревенеет. Если бы сестра была, то проще простого. Росой утренней его умыть, утиральником, сестрой специально для него, да с молитвой вытканным, утереть. И всёго-то… А так… – Яга развела руками и удалилась в избу, откуда послышалась замысловатая ругань по поводу молодых неумёх, которые тута всё поперепутали и запачкали.

На Кира и смотреть было страшно. Его тут же с земли забрали и перенесли в Дуб. А он закрыл глаза и боялся их открывать. И смотрят с ужасом и сочувствием и помочь ничем не могут!

Утром он услышал какой-то шум, приоткрыл глаза и удивился. В горнице стоял ткацкий станок. А за ним Катерина что-то делала. Шипела на себя, ругалась пока приспосабливалась к станку и всё время слёзы вытирала. А потом посерьёзнела и начала ткать, только руки мелькают, да губы шевелятся.