Ближе к концу игры соперники стали менять тактику. Давление не прекращалось. Полузащитник вышел вперед справа от меня и передал мяч нападающему слева. Я приказал ему сократить угол атаки на сетку. Когда он ударил по мячу, я буквально нырнул в его сторону. Форвард, однако, не смог быстро среагировать и ударил меня прямо в левый бок. Это была самая мучительная боль в моей жизни.

Когда я лежал на земле, показалось, что я потерял сознание на несколько секунд.

Стараясь делать вид, что мне не очень плохо, я все же не мог сдержать боль — все было написано на моем лице и в глазах, полных слез.

До сих пор не знаю, как это удалось, но я медленно встал сначала на колени, поднялся на ноги, а затем отправил мяч на середину поля. Через несколько мгновений игра закончилась. Я заковылял прочь с поля и рухнул на скамейку.

Было понятно, что все было очень серьезно. Я получил серьезную травму. Очень медленно — по дороге меня сильно шатало — я пошел в спортзал, принял душ, оделся и отправился на последний урок. Поездка на автобусе домой была сплошным мучением. Спотыкаясь, я вышел из автобуса, буквально постанывая при каждом шаге. По пути к дому приходилось время от времени прислоняться к дереву, чтобы передохнуть.

Уже дома я прошаркал по коридору и прилег на кровать, совершенно измученный. Мама услышала шум и прибежала посмотреть, что случилось. Хватило одного взгляда, чтобы понять: нужна срочная медицинская помощь. По пути к машине я опирался на ее плечо. Мы поехали прямиком к врачу. Одно из преимуществ смертельной травмы заключалось в том, что не нужно стоять в очереди в кабинет. Доктор Вингарден сразу же принял меня и подтвердил всю серьезность ситуации. Он снял трубку и вызвал машину, чтобы отвезти меня в местную больницу, рассчитанную на тридцать пять коек.

«Скорая помощь» на самом деле была старым переделанным «кадиллаком» с белым верхом и темно-бордовым кузовом. Каждый ухаб на дороге вызывал невыносимую боль в боку. Но настоящим испытанием стала остановка «скорой помощи» на станции техобслуживания для наполнения радиатора водой, потому что по дороге машина перегрелась. Тогда совсем было не весело. Но сейчас, вспоминая эту сцену со старым «кадиллаком», ревущей сиреной, мигающим единственным огоньком, который въезжает на станцию техобслуживания, чтобы открыть капот и заполнить радиатор, я смеюсь.

Когда мы наконец приехали в больницу, я принял демерол, наркотическое обезболивающее. Хотя препарат вызвал тошноту и сонливость, он подарил мне временное освобождение от жгучей боли в боку.

При воспоминаниях о тех днях все расплывается. Помню сильную боль и пугающий красный цвет мочи. Я оказался прикован к постели, и самым ярким моментом дня стал визит доктора с седыми волосами и короткой стрижкой. Он приходил дважды в день и каждый раз тщательно скрывал беспокойство по поводу моей травмы. Благодарю судьбу, что тогда я не знал о возможной необходимости удалить разорванную почку. Мне даже не было известно, что доктор попросил мать телеграфировать отцу, чтобы тот мог присутствовать при операции.

Я получил травму во вторник. Была уже пятница. Я был убежден, что никогда не поправлюсь, и знал, что все остальные тоже так думают. И смотрел на часы на стене со слезами на глазах, которые размывали цифры. Восемь, девять, десять часов.

А потом случилось нечто удивительное и совершенно неожиданное. Боль исчезла. Это не было чем-то постепенным, как обычно происходит при выздоровлении. В одну минуту я терпел боль, а в следующую она полностью прошла. Сначала я вообще не решался пошевелиться, ожидая, что она вернется и как будто острым ножом снова вонзится в бок. Я очень долго лежал неподвижно, просто наслаждаясь передышкой. Но потом я должен был убедиться, действительно ли боль исчезла.

Сначала я медленно повернулся вправо. Немного подождал, но ничего не произошло. Затем осторожно двинулся влево. Пока все хорошо. Но самое главное испытание — сесть в постели. Потребовалось больше нескольких минут, чтобы собраться с духом и попытаться сделать это. Я приподнял спинку кровати и затем очень медленно заставил себя сесть. Вообще ничего не болело. Когда врач делал дневной обход, он не мог поверить, что я так внезапно исцелился, поэтому продержал меня в больнице еще два дня, полагая, что сильная боль вернется в любое время. Но этого не произошло. Боль покинула меня.

Отец приехал из Европы на следующий день и привез с собой новый портативный магнитофон, который купил в Голландии. Такой еще нельзя было приобрести в США, и я был в восторге. Следующую неделю я провел в лазарете местного колледжа, а затем наконец отправился домой для дальнейшего восстановления. В общем, я шесть недель не ходил в школу, но после того ужасного пятничного утра боль так и не вернулась.

Мне не терпелось снова вернуться к учебе. Все друзья и одноклассники радовались и приветствовали меня. Я раньше не осознавал, как сильно они беспокоились о моем благополучии.

Никогда не забуду разговор, который случился с моим любимым учителем.

— Дэвид, — признался он, — мы очень беспокоились. Каждый день кто-нибудь подходил и спрашивал о тебе. А потом, когда мы услышали, что ты мог потерять почку, группа преподавателей собралась вместе для молитвы прямо перед часовней в десять часов в пятницу.

Когда я услышал время, меня захлестнули эмоции. На глаза навернулись слезы.

Теперь все встало на свои места. Наполненные верой молитвы преподавателей вызвали чудо.

Примерно восемь месяцев спустя меня осмотрели в клинике Мэйо в Рочестере, штат Миннесота, — проблема никак не была связана с травмой. В рамках обследования сделали рентгенографию почки, или внутривеннюю пиелограмму. Уролог потратил несколько минут на изучение снимков. Наконец он посмотрел на меня и сказал: «Я не вижу никаких признаков травмы. Ваша почка в норме».

Джон Шоуолтер, доктор медицины

Наша дочь Бекки всегда мечтала о большой семье. В подростковом возрасте она однажды заявила, что хочет двенадцать детей! Хотя мы и подозревали, что со временем энтузиазм угаснет, никто не ожидал, что диагноз бесплодие окажется таким опустошающим.

Бекки и Эрик поженились на последнем курсе колледжа, в декабре 1990 года. Это был самый замечательный праздник, который я когда-либо посещал (или оплачивал, если уж на то пошло), и молодая пара вступила в брак, заключенный на небесах. Оба были горячо преданы вере и друг другу, и их темпераменты, личности и таланты идеально дополняли друг друга. Мир был именно таким, каким он и «должен был быть».

Поскольку они учились в разных колледжах и должны были проучиться еще один семестр, были приняты специальные меры, которые позволили Бекки окончить последние полгода вместе с Эриком во Флориде. Учитывая предыдущие заявления дочери и огромную любовь ее избранника к детям, мы вполне ожидали, что внуки будут ждать прямо за углом, особенно потому, что молодожены поклялись придерживаться принципа естественного планирования семьи, который, как мы все знаем, сильнее влияет на «семейную» составляющую, чем на «планирование».