Выражение лица Питта не изменилось, но глаза словно стали глубже, и в них вспыхнул огонь.

— У вас острый ум.

— Я понимаю кое что еще. Если Дана не найдет ключ, расплачиваться ей придется годом своей жизни. Мэлори и Зое тоже. Для вас это пустяк, а для любого человека, чья жизнь конечна, нет.

— Так… — Питт провел рукой по каминной доске. — Значит, вы желаете внести изменения в контракт?

Дана хотела сказать, чтобы Джордан не лез не в свое дело, но он остановил ее взглядом.

— Нет. Дана хочет найти ключ, так что это не обсуждается.

— Вы уверены в своей женщине, — заметила Ровена.

— Я не его женщина! — возмутилась Дана и тут же задала вопрос, который уже несколько минут не давал ей покоя: — А Кейн тоже за нами наблюдает? С самого рождения?

— Не могу сказать, — ответила Ровена и, увидев на лице Даны сомнение, отрицательно покачала головой. — Я этого действительно не знаю. Как выразился Джордан, существуют определенные рамки, выйти за которые мы не можем. Хотя кое что изменилось — Кейну удалось затянуть Мэлори и вашего брата внутрь сна, заставить страдать Флинна. Раньше он этого не мог делать или просто не считал нужным.

— Расскажи, как вел себя Кейн с тобой.

Это не было похоже на просьбу. Дана пришла в ярость, но, прежде чем она успела ответить Джордану, Ровена взяла ее за руку:

— Кейн? Что случилось?

Дана глубоко вздохнула и стала рассказывать. На этот раз ее голос не дрожал. Чем больше проходило времени, тем меньше становился страх.

По крайней мере, так она думала, пока не заметила тень этого самого страха на лице Ровены.

Дане это очень не понравилось. Чего может бояться богиня?

— Но ведь опасность не была реальной, правда? — По спине девушки, словно маленькие муравьи, пробежали мурашки. — Я ведь не могла утонуть в море, потому что море было не настоящим.

— Море было настоящим, — сказал Питт, лицо которого стало мрачным и суровым.

«Лицо воина… — подумала Дана. — Он наблюдает за битвой с самого начала и ждет подходящего момента, чтобы обнажить меч».

А на поле боя она одна, и именно ей предстоит кровавая схватка.

— Море было создано сначала вашей фантазией, а затем страхом. Но от этого оно не стало менее реальным.

— Бессмыслица какая то! — не сдавалась Дана. — Когда Кейн увлек Мэлори в мир снов, где она писала картину, мы ее могли видеть. Мы все видели ее там, на чердаке!

— Ее тело и, возможно, часть сознания — Мэлори сильна духом — остались. Все остальное… — Ровена вздохнула. — Остальное переместилось по ту сторону завесы. И если бы вашей подруге причинили вред… Ее телу, — пояснила хозяйка Ворриорз Пик, дотрагиваясь до руки Даны. — Тому, что можно назвать ее сутью. — Ровена слегка сжала запястье гостьи. — По любую сторону завесы. Этот вред был бы виден везде.

— То есть, если бы Мэлори порезала руку в одном из миров, — сказал Джордан, — кровь текла бы и там, и там.

Явно встревоженная, Ровена сделала Питту знак, чтобы он снова наполнил бокалы.

— Если бы я, например, захотела сделать вам подарок и перенесла вас в мир грез, то следила бы за вами и оберегала от опасностей. Но Кейн действует совсем не так! Он искушает и запугивает.

— Почему он просто не утопил меня в ванне, пока я была в отключке?

— Существуют определенные ограничения. Чтобы поддерживать иллюзию, Кейн не должен прикасаться к вашему телу, а поскольку характер иллюзии формирует ваше сознание, он также не может заставить вас причинить вред самой себе. Лгать — да, может. Обманывать, запугивать, убеждать. Но заставить вас пойти против собственной воли Кейн не способен.

— Именно так она и вернулась, — Джордану требовалось подтверждение, и он требовательно взглянул сначала на Ровену, а потом на Питта. — Дана увидела, что это обман, и изменила, как вы выразились, характер иллюзии. Рай превратился в ад.

— Да, тут свою роль сыграли знание и страх, а также гнев Кейна, — согласился Питт. — И манго, которое вы уронили. — Он посмотрел на Дану: — Мысленным взором вы увидели его гнилую сердцевину. Поняли, что перед вами не райские кущи, а их противоположность.

— И тогда Дана бросилась в море, не позволив Кейну завладеть ее душой, не поверив ни в рай, ни в ад. Она разрушила и то и другое, — сделал заключение Джордан. — Главное оружие против Кейна в том, чтобы оставаться самим собой, не поддаваясь его влиянию.

— Хорошо сформулировано, — кивнул Питт.

— Слишком просто, — Ровена покачала головой. — Кейн коварен и хитер. Нельзя его недооценивать.

— Но сам он уже недооценил Дану. Правда, Дылда?

— Я сумею за себя постоять. — Веселая уверенность Джордана сумела успокоить Дану. — Но как помешать этому мерзавцу напасть на Зою, пока мы будем думать, что он занят мной?

— На данном этапе Зоя Кейна не интересует, но меры предосторожности не будут лишними, — задумчиво сказала Ровена, постукивая пальцем по бокалу. — Вашу подругу можно защитить. Пока не наступил ее черед…

— Если он наступит. — Питт перебил Ровену, и она укоризненно покачала головой:

— Ты всегда во всем сомневаешься! Надо верить, как верю я! — Ровена улыбнулась и вдруг взяла лицо Даны в свои ладони: — Вы способны услышать истину, но рискуете остаться глухой к ней, отвернуться от нее. Вы от природы очень упрямы — точно так же, как мой мужчина подвержен сомнениям.

— Ну и дела… — пробормотал еле слышно Джордан.

Ровена между тем продолжала говорить, глядя Дане прямо в глаза:

— Если вы захотите услышать, истина вам откроется. Это ваш дар. Кейн сможет вас обмануть только в том случае, если вы позволите ему это сделать. Примирившись с тем, что уже знаете, вы приобретете все остальное.

— А нельзя ли немного конкретнее?

Губы Ровены дрогнули в улыбке.

— У вас уже достаточно пищи для размышлений.

Когда Дана и Джордан уехали, Ровена свернулась калачиком на диване рядом с Питтом и, склонив голову ему на плечо, стала смотреть на огонь. В языках пламени она видела Дану, которая уверенно вела машину по тихой ночной долине ниже Ворриорз Пик.

Ровена всегда восхищалась людьми, умеющими хорошо делать свое дело.

— Она его беспокоит, — задумчиво сказала богиня.

Бессмертный тоже смотрел на огонь и на возникающие в нем образы.

— Кого она беспокоит? Кейна или писателя?

Ровена рассеянно потерлась щекой о плечо Питта.

— Пожалуй, обоих. Оба причинили ей боль, хотя лишь один сделал это намеренно, но возлюбленный ранит больнее, чем враг. Она беспокоит Кейна, — уточнила Ровена. — А писатель беспокоится за нее.

— Их обуревает страсть, но и тот, и другая это скрывают. — Питт повернул голову и коснулся губами волос Ровены. — Им нужно лечь в постель, и страсть залечит все раны.