в свои земли, не помышляя больше о новых завоеваниях. Но авары были далеко, их загребущие лапы еще не дотянулись до густых лесов германского приграничья. Каганат сейчас беспокоил Империю мелкими набегами, грабя то один город, то другой, или выпуская из своего чрева новые тысячи славян, которые на своих лодчонках уже вовсю грабили острова Эгейского моря, добравшись до Крита. Каган готовил новый, неслыханный по масштабам поход, и пока его не слишком интересовали окрестные леса. Туда могли зайти отряды тарханов за данью, но царственным родам уар и хуни вся эта возня была неинтересна.

Его милость граф Уго повелел Бодомеру тут деревню да два десятка дворов построить и крепким частоколом окружить. От новой деревни до Ратисбоны потом целая цепочка из хуторов потянется, а здесь малый отряд станет, который те хутора от набегов вендов защитит. Хотя, что их защищать! Люди в пограничье и сами от кого хошь защитятся, лишь бы доброе оружие было.

Бойко стучали топоры четырех сыновей, семьи которых привел сюда Бодомер. Молодец к молодцу его сыновья, и внуки такими же растут. Староста взял с собой младших родственников, выговорив себе у графа, что заберет столько земель, сколько сможет за десять лет расчистить. И те земли ему в аллод пойдут. Еще король франков Хильперик, гори в подземном мире его черная душа, стал общинные земли в собственность раздавать. И никто над той землей, аллодом, теперь не властен. Никто ее отнять не может. Граф согласился. А чего бы ему не согласиться, если леса того было до самого горизонта. И чем дальше отодвинется от него граница с вендами, тем спокойнее ему тут житься будет. Стычки со словенами были в Баварии делом обычным, а иногда они и вовсе переходили в полноценные войны.

— Эх, добрые тут будут земли, — с удовлетворением думал староста, с удивлением разглядывая древко дротика, которое вошло в его грудь. Он захрипел и опустился на колени, медленно завалившись на бок. Его глаза так и сохранили удивленное выражение, а в них отражался могучий венд с полуседой бородой.

Из кустов вышли голые по пояс воины с дротиками и копьями в руках, которые рассыпались по поселку, убивая всех на своем пути.

— Это дулебские земли! — орали воины, поднимая селян на копья.

Германцев застали врасплох, и сбиться в подобие строя они не успели. А если бы и так, налетчиков все равно было куда больше. Венды, разбитые на десятки, прочесывали лагерь, в котором жили баварцы. Ни один дом достроить до конца они так и не успели. Парнишка лет четырнадцати бросился бежать, и Горан остановил бойца, который хотел метнуть дротик ему в спину. Владыка велел выпустить пару человек. Они должны были принести злую весть графу Уго. Дротик перелетел через голову парня, и он убежал с ним, вытащив на ходу из земли.

— Сжечь тут все, — владыка, вооруженный таким же, как у всех, копьем, повел рукой по сторонам. — Еду и оружие забрать. Все приметное забрать тоже. Бабские цацки, платки и все, что опознать можно, ты, Горан, в реке утопишь. Не приведи боги, кто-то себе хоть гвоздь возьмет, большая беда будет. Хотя нет, гвозди забери, у меня пока побудут.

* * *

Дворцовый граф баварского герцога слушал сбивчивую речь парнишки, чудом улизнувшего от набега дулебов. Большое и многолюдное племя, сидевшее на левом берегу Дуная, давно не поднимало головы. Их восточная часть и вовсе платила дань аварам, как и хорутане, пришедшие в эти земли вместе со степняками. Они служили пехотой у аварских каганов. Неужели дулебы так осмелели, что напали на его людей? Это было плохо. Славян стало слишком много, и тюринги на севере с трудом сдерживали их нападения. Земли, освободившиеся после ухода части племен в Италию вместе с лангобардами, словене заселили стремительно, дав бесчисленное потомство. И теперь они стали большой проблемой для мира германцев и Баварии, как его приграничья.

— Надо поход готовить, — сказал граф, взмахом руки отпустив парнишку. Он выбросил его из головы, и сирота должен был теперь сам устраиваться в этой жизни, раз потерял свой род.

— У нас на торге венды есть, ваша милость. У Райхарта мех меняют, — умильно склонился в поклоне счетовод.

— Дулебы? — поднял бровь граф.

— Хорутане, — поправил его счетовод. — Пошлину заплатили, не безобразничают. Не первый раз уже приходят сюда. Райхарт говорит, их старший большого ума муж, хоть и молодой совсем.

— Позови-ка его ко мне, — сказал граф после раздумья.

Через час к нему в покои вошел молодой парень с редким пушком на щеках. Угловатое тело было широко в кости, но мясо нарасти еще не успело, вождь вендов был на удивление молод. А тот с любопытством оглядывал комнату, ее стены из грубо оструганного дерева, балки под потолком, покрытые слоем сажи и грубые лавки без малейших изысков, которые стояли вдоль стен. Парень коротко поклонился и сел на одну из них без приглашения, вопросительно глядя на графа.

— Кто ты и откуда? Откуда у тебя столько мехов? — спросил Уго, глядя на парня с недоумением. Уж очень тот был молод, но счетовод удивил его суммой пошлины, что взыскали с этого отряда.

— Меня зовут Самослав, я владыка рода, живущего ниже по Дунаю. А мех мы добываем в лесу и меняем у соседей.

— Каким путем ты шел? — спросил его граф. — Недавно разорили мое село. Ты знаешь, кто это сделал?

— Я пришел сюда на лодках, — спокойно ответил парень. — Про тот набег мне рассказал почтенный Райхарт, но я видел дым над лесом, когда шел сюда. Мы не рискнули пойти по левому берегу, там сейчас неспокойно. Дулебы шалят.

— Все-таки дулебы…, — задумчиво протянул Уго. — А зачем тебе столько оружия, парень?

— Да я же только что сказал, дулебы шалят, — юный владыка смотрел на графа ясными невинными глазами, в которых плескалось искреннее недоумение. — У меня парни в том году чуть рабами не стали, еле выпутались. Их дулебы и продали.

— Да, я слышал эту историю. Удивительно! Так это ты был?

— Так это был я.

— Пойдешь со мной на дулебов? — спросил в лоб граф.

— Что платишь? — не задумываясь спросил Само.

— Долю в добыче дам, — поморщился граф. — Вот ведь наглец! За честь почитать должен. Тебе сам граф предлагает в поход пойти.

— Какую долю дашь? — в глазах парня был нешуточный интерес.

— Достойную, какую же еще, — удивился граф. — Твои люди пойдут со мной, а я потом награжу вас.

— Сколько платишь? Чье оружие? Как будем делить добычу? Как оценим рабов? Как поделим доли погибших? — выдал Само,