сторону, Акопян! Сигналят, чтобы остановились.

В а с и л и й. А мы вроде не понимаем.

И в и н. Правильно! Уже подходит, собачий сын!

Снова прожектор. Он на секунду освещает лодку и гаснет. Крик с моря: «Спускай паруса!» После паузы — по-тюркски: «Спускай паруса!»

А к о п я н. Теперь ясно! Спускай паруса, Вася.

И в и н. Я на свое место. (Прячет за пазуху наган.) Сигнал помните?

А к о п я н. По инструкции: если Вася запоет…

И в и н. Правильно! (Исчезает в трюме.)

А к о п я н. Если ты запоешь, Вася…

В а с и л и й. Понятно!

А к о п я н. Помни… Ты молчишь, я говорю!

Шум возникает рядом. Конец падает на палубу. Василий хватает его и прикрепляет к борту. Вбегают  д в а  м а т р о с а, за ними  л е й т е н а н т, а н г л и й с к и й  о ф и ц е р  и  а г е н т.

Л е й т е н а н т. Документы!

Акопян медленно подходит, делая вид, что не расслышал.

(По-тюркски.) Документ ляр!

Акопян достает из халата узелок, развязывает его, подает бумажку. Лейтенант читает.

По-русски понимаешь?

А к о п я н (качает головой). Нет, мала, господин.

Л е й т е н а н т (английскому офицеру). Все в порядке, сэр, рыбаки!

А н г л и й с к и й  о ф и ц е р. Очень быстрое решение. Есть еще кто-нибудь в лодке?

Л е й т е н а н т (Акопяну). Есть еще кто-нибудь в лодке?

А к о п я н. Нет, господин!

Л е й т е н а н т. Нет, сэр!

А н г л и й с к и й  о ф и ц е р. Надо осмотреть трюм. Я пойду сам. (Лейтенанту.) Вы же боитесь запаха рыбы. (Агенту.) Вы со мной!

Оба быстро опускаются в трюм.

Пауза.

Л е й т е н а н т (с усмешкой, матросу). Надышится он там таких духов…

М а т р о с. Аромат известный, господин лейтенант!

Пауза. Лейтенант закурил. Из трюма выходит а н г л и й с к и й  о ф и ц е р, за ним  а г е н т.

Л е й т е н а н т. Ну? Что вы там нашли, сэр?

А н г л и й с к и й  о ф и ц е р. Ничего!

Офицер как ни в чем не бывало подходит к Василию. Кладет ему руку на плечо. Василий смотрит на него тупым, непонимающим взглядом. С другой стороны к виску Василия английский офицер приставляет браунинг. Одновременно агент хватает Акопяна, английский офицер — Василия.

Если шевельнетесь или откроете рот, — я стреляю!

В а с и л и й. Не понимаю по-русски, господин!

А н г л и й с к и й  о ф и ц е р. О, я вас научу!

А к о п я н (по-тюркски). Спаси, аллах, наши души!

А н г л и й с к и й  о ф и ц е р (матросам). Кляп в рот! Обоим!

Матросы и агент исполняют приказание: вяжут Василия и Акопяна. Английский офицер опускает браунинг.

Так!

Л е й т е н а н т. Теперь можно узнать, к чему это, сэр?

А н г л и й с к и й  о ф и ц е р. К тому, что я наблюдательный офицер, а вы слепой дурак!

Л е й т е н а н т. Вы забываетесь, сэр!

А н г л и й с к и й  о ф и ц е р. Ничего, ничего! Когда мы осматривали трюм, я тихонько стукнул в стенку, а потом этим маленьким инструментом (вынимает буравчик) провертел ее. Оттуда полилась жидкость! Чистый авиационный бензин!

Л е й т е н а н т. Живьем сожгу! (В ярости Акопяну.) Ты что же… сволочь?

А н г л и й с к и й  о ф и ц е р. Тихо! (Агенту.) Приведи сюда арестованную!

Агент быстро идет по трапу.

(Лейтенанту на ухо.) Теперь внимательно наблюдайте за ними.

Л е й т е н а н т. Слушаю, сэр.

А н г л и й с к и й  о ф и ц е р (усмехнувшись). Теперь «слушаю», а раньше?

Л е й т е н а н т. Простите, сэр! О, я с ними займусь, будьте спокойны! Мы, кажется, уже где-то с ними встречались! Очень знакомые рожи.

По трапу  а г е н т  ведет  А с ю. У нее завязаны руки. Она тревожным взглядом быстро окинула палубу. Василий и Акопян даже не поднимают головы.

А н г л и й с к и й  о ф и ц е р (Асе). Вы знаете этих людей?

А с я. Нет.

А н г л и й с к и й  о ф и ц е р. А вы знаете эту женщину?

Василий и Акопян отрицательно качают головой.

Говорите правду, и я вас отпущу! (Лейтенанту.) Лодку возьмем с собой, в Петровск! Там все станет ясным!

Василий встрепенулся и что-то мычит.

(Василию.) Что? Будешь говорить?

Василий кивает головой. Акопян и Ася с презрением смотрят на Василия.

Развяжите ему рот!

Василию развязывают рот. Ася бледнеет и отворачивается.

Говори!

Василий вдруг громко поет: «Вы жертвою пали в борьбе роковой…» Ася присоединяется: «…любви беззаветной к народу…» Акопян рвется из рук матроса.

Л е й т е н а н т. Молчать!

А н г л и й с к и й  о ф и ц е р. Подождите! (Вынимает браунинг, медленно идет к Василию.)

В а с и л и й (изо всех сил). Слышишь ты нас, Ивин?

Голос Ивина снизу: «Слышу!» Английский офицер бросается с браунингом к трюму, но оттуда раздается выстрел. Английский офицер падает на палубу. Василий поет: «Мы отдали все…» Взрыв, другой, третий. Все взлетает на воздух.

З а н а в е с.

Картина седьмая

Астрахань побеждающая

У Лукина. Тускло горит свет. Глубокая ночь. На улице воет сильный морской ветер. Осень. Л у к и н  сидит у стола за картой. Л е н я  дремлет у полевого телефона. Рядом с телефоном телеграфный аппарат. Лукин смотрит на Леню.

Л у к и н. Леня!

Леня спит.

Спать охота, Леня?

Л е н я (сразу вскакивает). Нет! (Протерев глаза.) Никак нет, товарищ начальник! А вам?

Л у к и н (улыбаясь). А мне уже третьи сутки хочется. Никак, понимаешь, не выспишься. А теперь и вовсе не придется…

Л е н я. Понятно, товарищ начальник…

Л у к и н. Ты теплые вещи захвати! Зима, Леня, на носу! Она, голубушка, на Кавказе внезапно приходит! Так, смотришь, тепло, солнце, а потом сразу снег!

Входит  ш т а б н о й.

Как самолеты, Александр Васильевич?

Ш т а б н о й. Материальная часть в порядке. Дадут бензин — и в полет!

Пауза.

Только вот… подадут ли его?

Л у к и н. Я ждал их еще вчера! Но… наши лодки, Александр Васильевич, ходят не по очень точному расписанию.

Штабной кивает головой.

Если придут сегодня, половину — в резерв, остальное к ангарам, немедленно!

Ш т а б н о й. Слушаюсь! К вам гость, Андрей Матвеевич!

Л у к и н. Кто такой?

Ш т а б н о й (кивает головой). Входите, товарищ!

Входит  п а р т и з а н.

Л у к и н. Здоров, Никаша! Когда заявился?

П а р т и з а н. С полчаса, Андрей Матвеевич! Дело больно срочное! Вот я старичку твоему докладал уже.

Ш т а б н о й. Требует (разводит руками) артиллерию для партизанского отряда! Такой крик поднял…

Л у к и н. Опять шумишь, Никаша?

П а р т и з а н. А как же не шуметь. Нас теперь много! Полторы тысячи! Одних партийных большевиков двадцать душ обоего пола! Как же это можно без орудиев? Он дал винтовки, пулеметы, патроны, а пушку не дает! Десять человек нас за этим товаром приехало!

Ш т а б н о й. Не провезут они орудия, Андрей Матвеевич! Я ему объяснил, а он одно: «Пойдем к Лукину».

П а р т и з а н. Дай, товарищ Андрей, орудию! Честное слово, не пожалеешь. Вернемся обратно к себе, в камыши, и пушки провезем в целости-невредимости!

Ш т а б н о й. Безумие, Андрей Матвеевич!

П а р т и з а н. Дай пушки, очень просим!

Л у к и н. Подожди!

Пауза.

Дайте им два орудия, Александр Васильевич! Горных, облегченного типа! (Партизану.) Разобрать придется.

П а р т и з а н. Это ладно! Мы соображаем, как такие деликатные вещи надо возить! А тебе — спасибо!

Л у к и н. Ждите нас скоро к себе!

П а р т и з а н. Ждем, Андрей Матвеевич! Будь здоров, дорогой товарищ! (Нахлобучивает шапку.)

Штабной качает головой.

Л у к и н. Не хмурьтесь, Александр Васильевич. Привыкайте к таким делам.

Ш т а б н о й. Слушаюсь, Андрей Матвеевич!

Л у к и н (жмет руку партизану). Не подкачаете, камышане?

П а р т и з а н. Не сомневайся! (Штабному.) Видал? Поехали за пушками! (Уходят.)

Лукин