Старший сержант Емельянов видал когда-то фильмы про узников, которым передавали записки и ножовки, запеченные в буханки хлеба, но он не мог даже представить, что когда-нибудь попадет на место заключенного революционера, получившего столь экстравагантную помощь.

А ключик отлично подошел. Наверное, он был универсальным, прямо как железнодорожная «выдра». Иван мысленно восславил все типовые изделия, а потом в считанные секунды освободился.

– Ну, ты молодец, – протянул Старшой. – Дед и баба тоже молодцы. Классного Хлебороба испекли.

Колобок заулыбался:

– Я еще не на такое способен. В огне не горю, в воде не тону. Если разорвут в клочья – собираюсь обратно. Плющат – возвращаю себе форму. Я идеален!

Ивану пришлось оторвать каравая от сладостного процесса самолюбования.

– А как мы отсюда выйдем?

– Открывай дверь, и все.

– Она же заперта.

– С чего ты взял?

– Но охранник всякий раз лязгает засовом… – пробормотал дембель и осторожно толкнул дверь. Она подалась.

Хлебороб хихикнул:

– Это не охранник лязгает, а крюк. Его не накидывают на скобу. Зачем запирать, если сидельцы прикованы?

Емельянов-старший выглянул в коридор. Пусто.

– Куда теперь?

Колобок по-деловому оттеснил парня и вышел из каморки.

– Держись меня, Иван. Я тут каждую щель знаю.

– Подкоп делал? – прошептал сержант.

– Да, – признался каравай. – Но тоже уперся в невидимую стену. Проклятый чародей!

– Кстати, пока вспомнил, – спохватился Иван. – Откуда взялось слово «робот»?

– Ах, это… У стариков Сусекских-Скреби был сосед. Этот сосед безбожно окал. Бывалоча, заглянет, поцокает языком и скажет: «Ну, роботайте, роботайте». Вот они и назвали меня роботом. В шутку.

Чудо – событие, описанное людьми, услышавшими о нем от тех, кто его не видел.

Э. Хаббард

Егор Емельянов, бесстрашный богатырь, абсолютно ничего не знал о драконах. И уж тем более не ведал о конкретном тянитолкаевском. Никто не предупредил героя о том, что у змея всего один глаз. Некому было рассказать о хромоногости и насморке ящера. Истинные размеры гиганта для отважного ефрейтора также оставались загадкой. Дембель ориентировался на старый советский фильм об Илье Муромце. Тамошний Горыныч отчего-то внушал доверие.

Емельянов-младший брел по лесу и прилагал адские волевые усилия, заставляя себя двигаться за сорокой, а не в обратном направлении. Дракон рыкнул еще пару раз, причем, казалось, совсем близко. Доблестный рыцарь старался не замечать тремора в поджилках.

Сорока довела Егора до опушки, поросшей густым и немаленьким, выше человеческого роста, кустарником, и уселась на ветку березы. Парень подошел ближе, увидел возле птицы-гида черного ворона.

– Бредешь на поле брани? – раскатисто поинтересовался ворон.

– О, снова ты, – хмыкнул дембель. – Или это не ты?

– Нет, представь, не я, – ядовито сказала птица. – Дракон рядом. Дерзай, мы будем за тебя переживать.

Ворон и сорока вспорхнули и скрылись за кустами.

– Ты добычи не дождешься. Черный ворон, я не твой, – нервно пропел Егор.

Сверкнула молния, и жахнул оглушительный удар грома. Тут же закапал дождь. Темно-сизое небо предвещало неслабую грозу.

– Помирать, так посуху, – решил ефрейтор Емеля и двинулся сквозь кусты.

Он предполагал, что выйдет на границу леса и поля, но очутился на большом лугу, изрытом огромными глубокими следами. Впереди, шагах в ста, несла темные воды река. Витязь поглядел по сторонам. Справа валялись поваленные драконом деревья – зеленые ели, переломанные, словно спички. Значит, змей был здесь совсем недавно.

За широкой просекой, протоптанной ящером, располагалась гора. Не особо высокая, продолговатая, кое-где покрытая пожухлой травой, а так – голый камень. В сторону реки словно глядела пустой глазницей пещера.

Егор оценил дождик. Да, почти ливень. Лучше переждать в пещере.

Последние несколько метров ефрейтор бежал, потому что вновь бабахнул гром и полило, как из ведра.

Под сводами было тепло. Из глубины шел почти горячий воздух. Затем тяга изменила направление, и Емельянова-младшего обдало прохладным влажным ветром. Парень отступил вглубь. Осмотрелся. Потолок был высоким, ширины прохода хватило бы на двухполосное шоссе.

– Надеюсь, дракон не сидит внутри, – пробормотал Егор, вглядываясь во тьму лаза.

Оттуда снова повеяло теплом. Ефрейтор почуял запах сероводорода.

– Черт, не хватало еще взорваться или угореть, – обеспокоился парень.

В этот момент в недрах пещеры родился леденящий душу стон, и пришла волна обжигающего воздуха. Пол дрогнул и стал подниматься.

Егора посетила бешеная догадка:

– Вулкан!

Дембель припустил к выходу. Выход закрывался! Более того, с потолка свисали сталактиты, из пола лезли сталагмиты, все качалось, грозя полной катастрофой.

«Зубы!!!» – дошло до ефрейтора. Он рыбкой вылетел из пещеры, перекувыркнулся на грязном грунте и развернулся к горе.

Да, это была не гора. Каменная поверхность и трава с кустиками будто бы растворились, и перед ефрейтором постепенно проступили черты гигантского ящера, лежащего на животе.

Рот-пещера приоткрылась, обнажая зубы-сталактиты. На Егора уставился огромный глаз землистого оттенка. Второй был затянут грязно-зеленой пленкой. Парень прикинул размеры головы. Чуть больше терема боялина Драндулецкого. То есть с трехэтажный дом.

Ливень сменился редким дождиком. Дембель замер, широко расставив ноги. По мокрой от грязи спине бегали мурашки.

– Чу, человеческим духом не пахнет, – с нутряным присвистом сказал дракон. – А должно было бы.

– Я не человек! – брякнул Емельянов-младший.

– А кто же ты?

– Да я сущий демон! – выдал Егор, вспомнив одобрительную присказку одного из тренеров-боксеров.

– Ну-ка, посмотрим, – произнес змей и резко выпустил в ефрейтора пламя из ноздрей.

Точнее, из ноздри. Парня спас драконий насморк. Факел из правого дыхательного отверстия пролетел мимо, а из левого вытек лишь сизый дымок.

Богатырь взялся за рукоять меча, намереваясь при следующем залпе огня бежать влево и к рылу, чтобы разить супостата промеж глаз. Сам ящер, к счастью Егора, осечки не заметил.

– Ох, и правда демон, – сказал змей, увидев невредимого Емельянова. – И чего тебе надобно?

– Вот, послали тебя убить.