– Знаешь, Каргун, – Вера села рядом с сестрой и язвительно заметила: – Ты такая прожорливая, что каждый раз, глядя на тебя, мне в голову приходит мысль – у тебя в животе маленькая черная дыра, в которой все бесследно исчезает. Это мы должны жить как травоядные на подножном корме, особенно Светка. Вон ее как в щеках разнесло, ей же бедненькой все время пробовать все приходится. Кстати, Света, хочу заметить, что если так будет продолжаться, то тебя уже ни один нормальный мужик ни на руках носить, ни от пола оторвать не сможет.

У Светы от злости лицо пошло пятнами.

– Верунчик, я всего на пару килограммов больше тебя вешу, и оба эти килограмма в груди осели, в отличие от тебя – там и оседать-то негде!

– Тихо, тихо, девочки, это у нас от стресса крыша съезжать начала. Нам сейчас не ссориться надо, а решать, что делать будем. И вообще, я считаю, что мы все трое симпатяшки, просто каждая по-своему. Но боюсь, что эту красоту в скором времени либо съедят, либо убьют при допросе, или еще чего похуже. Например, на опыты пустят!

Судя по их лицам, они поняли мои опасения. В этот момент дверь резко отъехала в сторону, и в комнату вошел мужчина. Во всяком случае, сомневаться, что это мужчина, причин не было.

Ростом метра два, не меньше, с очень крупным телом, в короткой плотной куртке темно-серого цвета, таких же облегающих штанах, заправленных в мягкие полусапожки, скорее напоминающие мокасины. К сапогам было пристегнуто какое-то оружие.

Уставившись на него, мы потеряли дар речи. Большие круглые глаза с огромными черными зрачками в золотой кайме радужки, которая резко контрастировала с белком. Широкий, немного приплюснутый нос с крупными ноздрями, которые подрагивали, так что казалось, будто его владелец к чему-то принюхивается, плавно переходил в тонкие губы. А изо рта торчали четыре парных белоснежных клыка. Твердый упрямый подбородок и высокий лоб на достаточно круглом лице неуместными не казались, в целом все гармонировало. Шелковистая на вид кожа цвета теплого гречишного меда и короткий темный ежик волос на голове. Общую картину завершали большие эльфийские уши (по крайней мере, именно так их описывают) с кисточками. По краям ушей, спускаясь вдоль шеи под воротник, вились две тонкие таинственные татуировки.

Это, конечно, было безумием, но я решила, что он похож на кота. Например, на леопарда, только в несколько раз крупнее и, я бы даже сказала, красивее. Про себя я его сразу стала называть Лепой.

Я в недоумении повернулась к девочкам и встретила такие же восхищенно-ошарашенные взгляды. Вот тебе и ящеры… а оказалось, коты. Хотя у нас не возникло ни малейшего желания погладить его и сказать «кис-кис». Хотелось даже отойти подальше и найти хорошего дрессировщика. От этого «животного» исходило чудовищное ощущение силы, а ведь мы были в его власти.

Я тихонько отошла назад, поближе к подругам, и мы втроем встретили его пристальный изучающий взгляд. Потом он неожиданно элегантно поклонился нам и, повернувшись, вышел за дверь. Вернулся через пару секунд с огромным подносом шириной в стол, стоявший неподалеку, и, поставив поднос на него, снова уставился на нас.

А мы, все еще не отойдя от потрясения, смотрели ему за спину, где то появлялся, то исчезал длинный, толстый, безволосый хвост с шикарной темной кисточкой на конце. И судя по тому, как он стучал сейчас по полу или обвивался вокруг его ног, Лепа нервничал от такого пристального внимания к этой части его тела.

Первой, как всегда, не выдержала Света. Она, восторженно заламывая руки, прошептала:

– Обалдеть! Вы видели, у него есть хвост. И какой красивый! У-у-у! Я о таком всегда мечтала. Как вы думаете, он не сильно обидится, если я его потрогаю?

Мы с Верой ошарашенно посмотрели на ее умильное лицо и зашипели:

– Ты что, Горская, совсем мозги потеряла? Это же не человек, а какая-то помесь кота с человеком! Ты посмотри, у него же когти на руках, а не ногти, как у людей, да он тебя в три секунды в лохмотья порвет!

Не слушая нас, она выдвинулась вперед и так очаровательно улыбнулась, что «кот» как-то побелел и напрягся, а потом, быстро и удивленно оглядев нас, отступил назад. И, снова поклонившись, вышел, закрыв за собой дверь.

Мы стояли и, глядя ему вслед, думали, что могло вызвать такую странную реакцию. Вера, посмотрев на Свету, спросила:

– Может, он нас понимает, а? И просто обиделся? Или за хвост испугался, вдруг он у них неприкасаемое место?

Я покачала головой, а потом неуверенно пробормотала:

– Не-а, он никак не реагировал, пока мы говорили, только смотрел с любопытством, а вот когда Светка улыбнулась и пошла к нему – вот тут он напрягся.

Света, опять раздражаясь, повернулась ко мне и спросила:

– Ты хочешь сказать, что я так страшно улыбаюсь или что у меня ужасные зубы? Ты его клыки видела? Да Дракула просто отдыхает!

Я подняла руку, останавливая все больше распалявшуюся Свету.

– Знаешь, я думаю, что на Земле любое животное, когда зубы демонстрирует, показывает свои агрессивные намерения. Может, у них так же. Вон, у некоторых рас даже ртов нормальных нет, не все же должны уметь улыбаться. Может, у них то же самое. Знаете, давайте как можно меньше будем улыбаться, а то нарвемся на неприятности. – Я с интересом подошла к столу, подняла огромную, но, как оказалось, легкую крышку и увидела еду. – Вау! Девочки, похоже, нас все-таки съедят, иначе зачем так откармливать?

Подружки подошли к столу, и Света, как повар-диетолог, первая все обнюхала и попробовала.

– Все съедобно, и это главное. Но, судя по вкусу, повар у них ни к черту! Может, они меня на работу возьмут, а есть будут не меня, а мои кулинарные шедевры?

Мы с Веркой, уплетая за обе щеки, только закатили глаза.

Кают-компания на «Эйятерре»

Радьяр

Ракс влетел в каюту взбудораженный.

– Послушай, Радьяр, я принес им еды побольше, а они так недовольно скалились, что я решил не злить духов и сбежал.

Я с облегчением вздохнул: значит, самки в порядке и даже злятся. И я решил не откладывать выбор надолго.

– Я думаю, это реакция на похищение. Объяви общий сбор. Пусть корабль переведут на автоуправление, в приемном зале должны присутствовать все члены экипажа. Как только соберутся, приведи женщин. Я решил немного смягчить их гнев, вернув им вещь, с которой они танцевали.

Сидя в кресле капитана, я немного расслабился и начал медитировать, пытаясь привести чувства и тело в состояние покоя. Я понимал, что сейчас будет решаться моя судьба и судьба моих братьев. А значит, и судьба всего нашего клана.

Клан не может позволить себе купить сразу трех самок, вот украсть – другое дело. Но за последние сто циклов все биологически подходящие нам расы закрыли свои границы из-за большого оттока женщин. Теперь найти самку не просто трудно – это равносильно чуду. А таких, как эти три, – почти невозможно, учитывая, что сформировать пару и получить потомство леморанец может, только если феромоны партнеров дополняют друг друга.