дрожащей рукой вставил поглубже в рану иглу, промыл «дырку» (было больно), обработал нитку водкой, продел сквозь кривую иголку, орудуя всё тем же мультитулом (тоже слегка сполоснутым) с натугой проколол кожу, стянул края раны двумя скупыми мужскими стежками. Получилось неровно, будет шрам. Ну и хер с ним. Вокруг обработал йодом, потом перехватил всё тремя слоями бинта, чисто чтобы прижать и не беспокоить, от грязи защитить. Раны лучше зашивать быстрее, пока кожа не воспалилась, не стала болезненной и ломкой.

Теперь я был готов к исследованию завала. Мне показалось, что колоссальный слой снега и льда рухнул неравномерно, возле правой стены под самой крышей осталась солидная, метр высотой, щель, куда я и заполз как бодрый таракан.

Через приблизительно двадцать метров — оказался с другой стороны обвала и смог исследовать остальную часть строения.

Здесь нашлись трактора. Клондайк. От маленьких вспомогательных и до довольно мордастых. Облазив несколько на пробу, признал годными «джон дир» со сдвоенными задними колесами и неизвестный мне американский красненький «кейс магнум». Кроме того, был современный белорус со сдвоенными задними, только два из них в настоящее время были для каких-то целей сняты. Двигатели целы, без следов потеков антифриза, значит вся техника вполне себе перспективна. Другое дело, что в прошлый раз мы ковыряли из гигантского сугроба и силами целой толпы народа. Сейчас трактора очищены и всячески красивы, вот только заключены в толщу ледника. Подумаю об этом завтра.

Вернулся, рассказал о своих находках.

В полуподвале горел очаг, грелся походный котелок, готовилась каша с мясом, текли ленивые разговоры, которые неизменно поворачивали к вопросу как пробить выход из ледника для тракторов. Вопрос выживания, очень часто — вопрос технологического решения.

У здания были многочисленные боковые ворота, причем все они, по закону подлости, открывались наружу, то есть по факту были прижаты многими тоннами льда и снега.

С этими мыслями легли спать.

* * *

Избранный трактор, а это был джон дир, для начала завели. Аккумулятор сел, но придумывать провода аж до тэ-шестнадцать не пришлось, в гараже был действующий генератор (ещё парочка не заводилась), которым прикурили, зарядили и дали такого грохота, что уши вяли. Генератор потом упаковали забрать с собой.

Ближайшие ворота отколупали, смогли открыть одну створку, неестественно вывернув её вовнутрь.

С некоторыми сомнениями ковыряли лёд.

— Звенит. Как натянутая струна звенит, — недовольно проворчал я. — Это значит, что ледник отдает нагрузку на эту пластину и, если её сломать, может снова ухнуть, заодно став для нас братской могилой.

— Давай пробьем боковую стену. Она, возможно, тоже нагрузочная.

— Несущая, — автоматически поправил я.

Боковая стена сложена из грубо оштукатуренного кирпича. На пробу ткнул её ломом, тот без проблем прошил тонкую кирпичную кладку.

Тонкая, значит не она держит нагрузку, а скорее колонны, что придает некоторый оптимизм.

За пятнадцать минут выломали в боковой стене дыру, достаточную чтобы прошёл трактор. С «той» стороны была тьма египетская и ещё одно вспомогательное помещение. В этот раз там обитало невообразимое количество бочек, большая часть пустых, в некоторых налиты реактивы и прочие удобрения с непроизносимыми названиями. Штука, наверное, полезная, но сейчас только мешает. У нас ушёл по крайней мере час пока мы растолкали «трассу» для трактора и освободили ворота этой части хозблока. Здесь толщина наледи была небольшой и позволила пробить отверстие.

Путь был долгим. Две сотни метров трактор прошёл за несколько часов. Середина дня, мать его.

Раз уж всё равно тут оказались, то раскочегарили белоруса МТЗ, выкатили и его. Итого вместе с тэ-шестнадцать — три единицы техники. Хотели выстроится в колонну, поехать по красоте, но поднявшийся буран внёс свои коррективы. Денис связался с военными, те давали неутешительные прогнозы. Метеоспутники говорят — это начало очень мощных снежных штормов, которые несли ещё и похолодание. Шайсе.

Продрогшие на морозе, злые и уставшие, расселись по машинам. Я на тэ-шестнадцать впереди, парни на новой, но не изученной технике: Кабыр в МТЗ, Денис замыкал на джон дире.

Меня мутило, болел живот, голова немного кружилась, слезились глаза, но — надо ехать. Погнали. Навигатор у меня, двинули медленно, практически глядя себе «под ноги», огибая торосы, мучительно всматриваясь в беспокойный поток снежинок, которые неслись горизонтально и неприятно быстро. В кабине было холодно, подозреваю будь тут небольшой плюс, снежинки начали бы облеплять кабину как пчёлы банку с вареньем.

Метр за метром. Буран не стихает. Пешком по такой погоде вообще по погуляешь, останется только выкопать нору и ждать.

Мы живём с самими собой всю жизнь. Но до конца не знаем, чего от себя ожидать, на что способны в хорошем и плохом смысле слова.

В одну секунду по ходу движения трактора вынырнула фигура и я выжал тугую педаль тормоза, а ещё через мгновение лобовое стекло пробила стальная стрела. Каким-то образом я успел понять, что это именно стрела, хотя весь вжался в руль и надавал педаль газа.

Глухой удар, который показался мне недостаточно сильным. На одном дыхании я проехал ещё метров пятнадцать, прежде чем резко остановится, распахнуть левую дверь и решительно кувыркнулся в буран.

До меня донеслись обрывки фразы. Что-то вроде — «ты заплатишь за это». В качестве ответа наугад пустил два одиночных выстрела в темноту из своего АКСУ. Парни беспорядочно остановились тоже, выскочили, хотя они вообще не поняли, что произошло. Я, молча и остервенело искал. Искал труп сраного лучника. Искал и не находил. Кто вообще может бродить в такой лютый буран? Кто может выжить и спокойно уйти, когда тебя бьет всей массой трактор, пусть и такой маленький как тэ-шестнадцать? Сраный супермен? Или кто-то с напарником, прикрытием и в броне?

В свете фар мы столпились вокруг стрелы, которая торчала аккуратно в районе водительского плеча из обшивки кресла. Решено было её не доставать, вдруг яд, поцарапаемся. Поехал так, только чуть отогнул.

В дальнейшем добрались без приключений и уже скоро вместе с Ханом и Иванычем созерцали пробившую навылет лобовое стекло (потребовался небольшой ремонт, осуществленный при помощи прозрачного скотча) стрелу.

Иваныч классифицировал её как арбалетный болт, отчего ни разу не было легче. Сказал, что производство кустарное, но качественное. «Тело» стрелы — стальная трубку. Идеально ровная, выточена на фрезе. Наконечник выпилен из чего-то высокопрочного, соединен идеально ровно. Оперение минимальное — две пластиковые полосы, симметричные и простые.

— Посмотреть бы ещё на арбалет, — задумчиво выдал Иваныч.

— Я бы в глаза стрелку посмотрел. Причем можно даже отдельно от тела, — буркнул в ответ, не разделяя восторгов коменданта.

* * *

Несмотря на нападение и выматывающую дорогу в буран,