— Возьмите пирога. Моя мама получает призы за свои изделия на наших сельскохозяйственных выставках.

— Да, дорогая, непременно попробуйте!

Миссис Керн отрезала такой кусок, что Лаура запротестовала:

— Ах, нет. Это слишком много. Пожалуйста, дайте мне меньшую половину.

— Правда, пирог очень сытный, — сжалилась миссис Керн и дала ей меньшую часть, как она просила.

— Как вкусно, — совершенно искренне восхитилась Лаура, попробовав пирога. — Завидую вам. Хотела бы я уметь так печь. Моя мать учила меня готовить, но почему-то все, что я стряпала, оставляло желать лучшего. Мои кондитерские изделия напоминали пластилин, тесто на пироги не всходило.

Миссис Керн улыбнулась.

— Может быть, вы еще не брались за кулинарию всерьез. Когда-нибудь вам захочется заняться ею, и тогда все получится.

Джош буркнул:

— Любая женщина, на которой я женюсь, должна быть готова к тому, чтобы потягаться с кулинарным искусством моей матери.

Наступила напряженная тишина. Лицо Лауры пылало. Она чувствовала на себе пристальный взгляд миссис Керн и гадала, что же та может подумать. Видимо, Джош сказал матери, что Лаура помолвлена и в связи с предстоящим замужеством покупает коттедж. Рассказал ли он о чем-нибудь еще? И насколько осведомлена миссис Керн о том, что происходит между ее сыном и Лаурой?

Всю следующую педелю Лаура с трудом заставляла себя сосредоточиться на делах. Она лишилась душевного равновесия.

По пути в Йорк Джош мягко спросил:

— Не поужинаешь ли со мной?

Она мотнула головой, упрямо сжав рот.

Когда они подъехали к дому, где жила Лаура, и она уже взялась за ручку дверцы, в этот миг его рука властно опустилась ей на плечо и она тут же почувствовала, какую неистовую страсть вызывает одно его прикосновение. Лаура задрожала.

— У тебя ничего не выйдет, Лаура, — сказал он изменившимся голосом, наклонившись и заставляя се смотреть ему в глаза. — Я не допущу этого. Ты должна все сказать ему, расторгнуть помолвку, как только он вернется из поездки. Ты поступаешь чудовищно, продолжая говорить о свадьбе, хотя любишь меня, а не его.

Совершенно измученная, Лаура выкрикнула:

— Я не люблю тебя!

— Перестань лгать, — хрипло пробормотал он. — После того, что только что произошло…

— Ничего не произошло!

Джош одарил ее взглядом, полным мрачной иронии.

— Ты же не глупа, Лаура. Ты знаешь, лгать здесь бесполезно!

— Я не лгу. Если говорю, что этого никогда не было, значит, этого никогда не было! — в отчаянии выкрикнула она.

Лаура с такой силой оттолкнула Джоша, что ей удалось распахнуть дверцу и выбраться из машины, прежде чем он успел прийти в себя, Лаура бежала не останавливаясь, пока не оказалась за запертой дверью своей квартиры.

Позже в тот же вечер он позвонил ей домой. Не называя себя, сказал:

— Давай поужинаем вместе.

— Нет! — резко бросила Лаура.

— Нам надо поговорить!

— Нам не о чем говорить! — И она повесила трубку.

Он сразу же позвонил опять, и Лаура отключила телефон, по ненадолго: па линии мог оказаться Патрик.

Тут же вновь раздался звонок. Она сняла трубку и нервно произнесла:

— Алло!

— Я все время вспоминаю… — начал Джош.

Швырнув трубку, Лаура побежала в спальню, бросилась па постель и зарыдала. Она спрятала голову под подушку, но все равно слышала, как снова и снова надрывался телефон. Правда, звук казался тихим, словно под толщей воды бил колокол затонувшей церкви.

Лаура была в кухне, готовя себе поздний ужин — омлет и поджаренный хлеб, когда настойчиво зазвонили у входной двери. Она чуть было не открыла, но интуиция подсказала, кто там, может быть. Лаура так и замерла с вытянутой рукой.

Как бы почувствовав ее присутствие, Джош заговорил спокойно, вплотную подойдя к двери.

— Ты не можешь делать вид, будто этого не было, Лаура. Мы оба знаем, что было, и мы должны об этом поговорить.

Белая, как полотно, Лаура медленно проскользнула в кухню и, стараясь не шуметь, притворила дверь.

Джош звонил громче, настойчивее, подолгу нажимая на кнопку. Он колотил в дверь, звал Лауру по имени, но в конце концов ушел.

Есть ей уже не хотелось. Она выбросила все в мусоропровод и только с чашкой кофе отправилась в постель.

По пути в спальню она заметила на коврике у входной двери записку. После некоторого колебания подняла ее и прочитала:

«Я должен увидеться с тобой. Я не отступлюсь, поэтому прекрати сопротивляться. Я вернусь. Джош».

Лаура скомкала бумажку и отправила ее вслед за ужином. Она долго не могла заснуть, а когда спустя несколько часов все-таки уснула, ей приснился Джош.

Утром рабочий кабинет казался ей спасением. Однако мысли то и дело возвращались к Джошу, вертелись вокруг него. Анна недоумевала.

— Вам, наверное, нездоровится. Лаура? Что с вами, Лаура?

На это приходилось отвечать деланной радостной улыбкой и бодростью.

— Что со мной? Ничего, конечно. Я просто задумалась. Да, о чем же мы говорили?

Но стоило Анне уйти к себе, как Лаура бездумно уставилась в окно, глядя в чистое голубое небо. Но видела она только смуглое, с твердыми чертами лицо Джоша.

Незаметно за весной пришло лето. Девушки уменьшили на себе количество одежды, на улице появились люди с летним загаром, побывавшие в отпуске.

Йорк заполнили туристы. Порой нельзя было пройти по тротуару сквозь потоки люби гелей старины, устремляющихся в собор или замок во главе с разговорчивыми гидами. Автостоянки и рестораны были забиты. Жить стало невозможно, и настроение Лауры падало с каждым днем.

Патрик должен был вскоре вернуться. Сама мысль об этом представлялась ей спасательным кругом. Лаура вздыхала, получая открытки от него или слыша его голос во время слишком уж коротких разговоров по телефону. Ей казалось, что он задерживается в Италии, если ему предстоит посетить еще несколько стран.

— Надеюсь, издатель оплатит все твои счета, — сказала Лаура как-то.

— О, да, — заверил ее Патрик. — Однако это напомнило мне, что пора закругляться, поскольку звонок этот служебный. До скорой встречи, Лаура.

— Патрик, не могла бы я прилететь в Рим? Я должна тебя видеть. Мне тебя не хватает, — потребовала она.

— О, — прозвучал растроганный ответ. — Лаура, ты… скучаешь? Тебе не хватает меня? Ну, это… Я бы тоже хотел, чтобы ты прилетела, но у меня не будет времени, чтобы вволю побыть с тобой. Рей гоняет меня по городу с утра до вечера. Дыхание некогда перевести.