Отдав команды немногочисленным кланникам, наг поторопился присоединиться к своему войску. Он не хотел рисковать жизнями последних бойцов – этот тренировочный рейд давно превратился в настоящий бой, полный непредсказуемости и опасностей, и чего еще ожидать от врагов он не знал. Но и уйти просто так, оставив в живых врагов и предателя, он не мог – все кончится здесь и сейчас.

Недолгий путь по узким коридорам вывел к широким ступеням погребенного дворца. Их ждали несколько сотен тех, с кем император Аккуншанипар разделил бессмертие, а впоследствии обрек на проклятие богов и на муки вечного голода. Большинство из них давно утратили человекоподобный облик и остатки разума: сморщенные уродливые фигуры, лишь некоторые обмотанные остатками тряпья, бывшими когда-то одеждой, часть и вовсе стояла на четвереньках, щеря рты. Те же, кто сохранил остатки разума, жались поближе к своему владыке, стоявшему сейчас наверху. Он единственный из всех полностью сохранил силу и разум. Высокий, статный, в роскошных одеяниях, расшитых золотом, с императорской короной на голове, черная окладистая борода завита в сотни косичек, украшенных драгоценными заколками, а высокий лоб скрывал за собой могучий ум.

Наг в свое время неплохо изучил своего возможного врага. Да, он мог стать великим. Умный, волевой лидер, прекрасный полководец, заботливый правитель для своего народа, но его сгубило одно: та роковая страсть, что погубила немало великих – жажда жизни. Правда, в отличие от многих, он даже сумел найти ключи к бессмертию, сумев завладеть страницами из Книги Жизни и Смерти. Но не знал одного – лишь боги могут его даровать, только принятый из их рук дар вечной жизни будет без изъяна, а всякий иной окажется осквернен и будет нести в себе проклятие и кару.

И теперь он стоял здесь, в окружении верных слуг и друзей. Любимая жена, та, которой он первой дал отведать жертвенной крови, стала похожа на высушенную мумию и щерилась на мир клыками, а в ее глазах плескались только серость и пустота. Друзья, воины, челядь – все теперь лишь высохшие полубезумные трупы.

Наг внимательно оглядывал стоящих перед ним, оценивая степень угрозы – бездумные мумии ее не представляли, единственным, кто здесь был по-настоящему опасен, являлся сам император, владыка этого проклятого места. Кровь архангела многократно увеличила его силы, он единственный из всех сохранил свой разум, а в его сокровищнице могло храниться нечто, представлявшее собой подлинную угрозу. Да и вампиров из Стравилатос не видно нигде, впрочем, как и Габриэля – трусливый ублюдок наверняка спрятался где-то, выжидая, чем все закончится.

Но размышлял Шепчущий не долго – проклятый император заговорил первым:

– Уходи, тебе больше нечего делать в моих чертогах.

Новые разговоры. Интересно, конечно, но они ни к чему, бессмысленны по своей сути: он пришел сюда убивать, чтобы взять плату за жизнь своих людей, тех, чьи тела лежат сейчас на камнях. Он не может и, самое главное, не хочет уходить. Ему не нужна репутация лидера Дома, потерявшего почти всех бойцов в первом же бою, а потом из-за пустых угроз трусливо вернувшегося назад. Ну уж нет! Без платы за кровь он отсюда не вернется!

Сверкающая пелена света вспыхнула над головами, и под ее покровом не было места иллюзиям: даже самая лучшая маскировка спадала со своих хозяев, а пространственные карманы оказывались не в силах спрятать тех, кого хранили. И наг увидел истинную картину мира: полсотни вампиров, укрывавшихся под потолком и явно готовивших какое-то заклинание, а вместо императора, говорившего с ним, – полудохлая кукла мертвеца с короной на голове в окружении таких же полутрупов, измененная мощной иллюзией.

Они ударили почти одновременно. Дыхание Ла-магры, вытягивающее саму суть жизни из смертных, кровь души, чары высшей магии, что сейчас торопливо доплели высшие вампиры, пятеро лордов крови во главе с патриархом Стравилатос…

Они прибыли в этот мир через Тайные тропы в надежде, что этот мир станет надолго их новым домом и охотничьими угодьями. Все пошло не по плану: сначала погибли ночные клинки, лучшие из лучших, формировавшие засаду, потом погибла практически вся дружина с истинными вампирами наверху в городе, а сейчас враг пришел за теми, кто и представлял собой саму суть клана. Смерть приходит ко всем: чаще всего к низшим простым упырям, служившим свитой истинным, гораздо реже, примерно раз в сто-двести лет, к аристократам или истинным чистокровкам, тем, в чьих жилах никогда не текла кровь смертных. Но истинные хозяева клана не гибли никогда. Время неумолимой рекой текло мимо них, менялись лица, миры, чередой картинок они проносились мимо, иногда даже возникали угрозы от рук слишком настойчивых последователей Света или от идущих по пути силы магов, но смерть никогда не была так близка, как сейчас.

Наконец-то! Крохотная статуэтка из кровавого железа в руках патриарха завибрировала, пробуждаемая силами заклинаний главы клана и его свиты. Ее глаза зажглись красным, а следом открылась крохотная пасть, готовая вытянуть жизнь из всего, что видят ее глаза.

Личи и баньши, все это время тянувшие силу из алтаря, одновременно активировали защитные чары. Повинуясь команде нага, из вскинутых посохов ударили лучи силы, образовав вокруг Шепчущего Саркофаг Времен – защитное заклинание высшего порядка. А следом ударил и сам наг – Океан Света, высшее заклинание из арсенала Света, гибельное для всех, в ком присутствует тьма, залило все собой, а бережно хранимый свиток безвозвратно истаял.

Под ударами чар высшей магии сотрясалось само пространство: энергии противоположных начал вцепились в защиту друг друга. Костяные воины и призрачные всадники погибли мгновенно, их подобие жизни было иссушено сразу же. Баньши продержались чуть больше, до последнего пытаясь послать проклятья своим врагам. Личи сопротивлялись дольше всех, окружив алтарь Щитом Праха, они до последнего боролись, отдавая остатки своих сил, прежде чем осыпаться пеплом на каменный пол. Офицеры спустя несколько ударов сердца разделили участь своих отрядов. Лишь Саркофаг Времен еще держался: по его черной матовой поверхности змеились трещины и отваливались, истаивая, целые куски камня, но черная мощь камня саркофага еще держалась, сохраняя жизнь того, кого был призван хранить, а в глубине схрона из черного камня наг вел свой бой.

Патриарх вампиров продолжал схватку. Уже погибла практически вся его свита: из лордов крови осталось лишь трое. Сейчас под потолком носились астральные духи, охотники, вечно голодные, призванные силой чар из глубин пустоты. Для них всякая форма, насыщенная жизнью, лишь еда: их тонкие иглообразные зубы вонзались в иссушенные тела вампиров, отгрызая от них куски плоти, почти мгновенно растворяя их в себе. В руках патриарха появился хрустальный посох с навершием в виде крупного голубого камня, и вниз ударил синий луч, пытаясь разрушить защиту врага…

Шепчущий, не теряя времени, наносил удар за ударом, чтобы успеть, пока еще держалась его защита: демоны, духи, площадные заклинания – сегодня все, даже самое ценное, было пущено в ход.

Один из лордов крови, истошно завизжав, забился в объятиях огромной огненной змеи, охватившей его тело целиком, другой был разорван на куски сотнями мелких духов, похожих на червей, последний принял на себя удар, предназначенный патриарху. Простенькая стрелка с золотистым оперением – и лорд крови, истошно завизжав, рассыпался серым пеплом. А наг удивленно хмыкнул: значит, тот проходимец не врал, и на оперение стрелы пошло одно из перьев Восьмикрылого, подаренное им на память смертному. Собираясь в этот рейд, он выгреб из своего арсенала все, что могло быть использовано против кровососов.