знала. Ее губы расплылись в улыбке, когда она представила, как будет объяснять все Майку Челлучи. Его там не было – он подумает, что она выжила из ума. Черт возьми, да если бы я там не была, я бы решила, что спятила. Кроме того, она не могла рассказать обо всем Челлучи, не выдав Генри…

Генри. Вампир. Зачем ему выдумывать столь сложную историю, если на самом деле он не вампир?

Какая разница, упрекнула она себя. Глупый вопрос. Она знала, как ведут себя патологические лжецы, парочку ей довелось арестовать, с одним она работала. Эти люди не задавались вопросом «Почему?».

История Генри была столь сложной, что просто обязана была быть правдой. Разве нет?

На углу Колледж-стрит она остановилась. В одном квартале к западу виднелись огни главного полицейского управления. Она могла купить кофе, заглянуть к ним, поговорить с тем, кто был в курсе. Ага, о демонах и вампирах. Внезапно ей показалось, что полицейское управление очень далеко.

Она могла пройти мимо него, дальше на запад, к Харон-стрит, и домой, но, несмотря на все произошедшее, она не чувствовала усталости и не хотела оказываться в четырех стенах до тех пор, пока не изгонит из тени тьму, кружащую во тьме. Она наблюдала за тем, как мимо прогрохотал трамвай – капсула, наполненная теплом и светом, пустая, за исключением водителя, – и двинулась дальше на юг, в сторону Дандас.

Когда она подошла к зданию Итон-центра, панциря из стекла и бетона, колокола собора Святого Михаила отзвонили наступление нового часа. Днем шум города заглушал их призыв, но в спокойные, тихие часы перед рассветом их отзвуки эхом прокатывались по центральной части. Колокола церквушек поменьше вливались в хор, но доминировали колокола Святого Михаила.

Не совсем понимания зачем, Вики последовала за звуком. Как-то раз, много лет назад, когда она все еще носила униформу, она преследовала наркодилера вверх по этим ступенькам. Он ухватился за дверь в поисках прибежища. Двери оказались заперты. Судя по всему, в центре большого города даже Бог не считал ночь надежным временем суток. Наркодилер с боем пробивался к машине и не счел забавным, когда Вики и ее напарник стали называть его Квазимодо.

Она ждала, что тяжелые деревянные двери снова окажутся запертыми, но, к ее удивлению, они бесшумно распахнулись. Столь же бесшумно она проскользнула внутрь и закрыла их за собой.

Надпись на картонке, установленной на сверкающей латунной подставке, гласила: «Соблюдайте тишину, идет всенощная на Страстную пятницу».

Резиновые подошвы ее ботинок тихо скрипели, пока Вики направлялась в святилище. Горела лишь половина ламп, отчего в соборе царил почти мистический полумрак. Вики могла видеть лишь потому, что фокусировалась исключительно на конкретных деталях. У алтаря преклонил колени священник, на скамьях в первом ряду сидели одетые в черное коренастые женщины. Все они выглядели так, словно их вылепили по одному лекалу. До Вики донесся слабый шепот голосов, который она сочла молитвой, еще тише щелкали четки – эти звуки не нарушали тяжелой тишины, окутывавшей здание. Ожидание. Было такое впечатление, что они чего-то ждали. Но чего именно, Вики не знала.

Ее взгляд зацепился за открытый огонь, и Вики двинулась по боковому проходу вниз, пока не увидела нишу в южной стене. Три или четыре ряда свечей в красных банках поднимались к фреске, освещенной одним-единственным прожектором. Одетая в белое и голубое Мадонна широко развела руки, готовая обнять уставший мир. Ее улыбка обещала успокоение, а художнику удалось запечатлеть печаль вокруг ее глаз.

Как и многих людей ее поколения, Вики воспитывали более-менее в христианских традициях. Она знала церковные символы и саму историю, но этим все и ограничивалось. Уже не в первый раз она задумалась, а не упустила ли она нечто важное в жизни. Сняв перчатки, она села на скамью.

Я даже не знаю, верю ли я в Бога, словно оправдываясь, призналась она фреске. Но до сегодняшнего вечера я и в вампиров не верила.

В соборе было тепло, и казалось, что прошло очень много времени с тех пор, как она ненадолго прилегла поспать днем. Она медленно сползла вниз по полированному дереву, лицо Мадонны начало расплываться…

Вдалеке что-то разбилось с жестким отчетливым звуком – натренированному уху было ясно, что кто-то яростно швырнул предмет на пол. Вики пошевелилась и открыла глаза, но не могла найти в себе сил, чтобы двигаться. Она сидела, ссутулившись, на скамье, охваченная странной усталостью, а звуки разрушения тем временем приближались. Она слышала крики мужчин, не столько гневные, сколько самодовольные, однако слов разобрать не могла.

В нише перегорела лампа прожектора. Окутанная тенями, освещенная лишь рядами мерцающих свечей, Мадонна продолжала печально улыбаться, раскрыв объятия миру. Вики нахмурилась. Свечи были толстыми и белыми, воск неровно стекал по сторонам, скапливался и затвердевал в металлических держателях и на каменном полу.

Но свечи были в банках… а на полу… на полу лежал ковер…

Раздался очередной грохот, на этот раз громче и ближе, – Вики дернулась, но не переборола инертность, которая держала ее на скамье.

Сперва она увидела лезвие, затем топорище и только потом державшего его человека. Он несся по боковому проходу из передней части собора, где находился алтарь. На темных одеждах виднелись следы штукатурки, и Вики показалось, что в просвете между полами его оттопыренной кожаной куртки сверкнуло золото. Свет свечей отражался от осколков цветного стекла, застрявших в отворотах его широких ботинок. Коротко остриженные волосы, повторяющие изгиб черепа, блестели от пота. Мужчина осклабился, обнажая крупные желтые зубы.

Он замер на входе в альков, не дыша, и занес топор. Лезвие остановилось в нескольких сантиметрах от улыбки Мадонны: внезапно на его пути оказался молодой человек, который поймал топорище поднятой рукой. Человек с топором выругался и попытался высвободить оружие. Но топор не двинулся с места.

С позиции Вики казалось, что молодой человек слегка вывернул запястье нападавшего на какие-то пол-оборота, но он явно сделал больше, потому что мужчина снова выругался, выронил оружие и едва устоял на ногах. Пошатываясь, он отступил назад, и Вики впервые сумела хорошенько рассмотреть молодого человека, державшего топор перед собой.

Генри. Ряды мерцающих свечей позади него подчеркнули красно-золотистый оттенок его волос, практически создавая ореол вокруг его головы. Он был одет в цвета Мадонны: воротник и манжеты были отделаны широкими полосками белоснежных кружев, сквозь разрезы на рукавах голубого камзола виднелась белая рубашка. Скрытые в тени глаза сузились, руки дернулись вверх.

Топорище переломилось. Хруст разнесся по всему алькову, после чего куски дерева с грохотом упали на пол. Вики не видела, как Генри двигался, но в следующий момент он уже держал бывшего владельца топора за грудки и поднимал над полом.

– Пресвятая Богородица находится