— Вероника Валерьевна, — произнес, пытаясь максимально сохранить спокойствие голоса, — после того, как закончите со своими делами, будьте добры подготовить мне справку по продажам за текущий год в разрезе клиентов, договоров, ассортимента и сумм со сравнительным анализом по прошлому году за аналогичный период.

Девушка приоткрыла красивый ротик, пытаясь что-то спросить или возразить, но я не дал ей даже возможности этого сделать.

— Все данные по отгрузкам и поступлениям есть в базе, а ваша квалификация вполне позволяет это сделать. Справка должна быть у меня в понедельник к моему приходу. И еще…

Я оперся о стол обоими руками, заставляя ее отодвинуться назад и вжаться в кресло. Понизив голос угрожающе добавил:

— И прошу привести себя в порядок, а то выглядите как кладовщица. Вы — лицо приемной коммерческого директора и должны выглядеть так, чтобы соответствовать занимаемой должности. У нас делегация во вторник, будет присутствовать чиновник, поэтому прошу меня не позорить. Все понятно?

Вероника лишь кивнула головой в знак согласия. Ее растерянный вид заставил устыдиться своего грубого поведения, а полуоткрытые губы до боли манили прикоснуться. Я выпрямился и, войдя в свой кабинет, хлопнул дверью. Получилось громко, сам не ожидал. И чего я так завелся? Из-за того, что она с кем-то разговаривала? Но это могла быть и подруга. Дело совсем не в этом, само ее присутствие будоражило кровь, заставляя кипеть и разливаться по жилам раскаленной лавой, обжигая чувства, оголяя нервы. Черт! Черт!! Черт!!! Нужно срочно что-то предпрринять, чтобы избавиться от этого безумного наваждения.

***

Ника.

Последний рабочий день выдался весьма тяжелым. Начальник был злой как собака и на взводе с самого утра. И какая шлея сегодня попала ему под хвост? Дал задание, которое как мне казалось, было не в моей компетенции и не входило в круг моих обязанностей. Но разве что-то докажешь, когда он в таком состоянии? Еще и к внешнему виду придрался, вроде все опрятно и строго как и полагается. Что ему еще нужно? Ну, да без макияжа, это мой промах, но я боялась, что он увидит, узнает во мне Нику — "звезду" Ю-Туба. Но за неделю он так ничего не спросил и не сказал по этому поводу: либо не знает, либо…знает и поэтому так себя ведет, морально издевается, загружает работой. Последняя догадка могла бы частично оправдать его поведение, хотя, если вспомнить об отзывах о нем, то этого и стоило ожидать. Знала же на что соглашалась.

Со справкой я провозилась весь вечер, закончив только в начале восьмого. На автобус, как назло, опоздала, посмотрев тому вслед. Идти домой пешком не было ни сил, ни желания, поэтому пришлось сидеть на остановке и битых полчаса ждать следующего. Когда добралась до дома, на улице начали сгущаться сумерки и зажигаться первые фонари. Не хотелось ничего, только завалиться в постель и заснуть беспробудным сном.

В дверях квартиры меня встречал котенок с игривым настроением. Он ужом крутился у моих ног пока я раздевалась. Боже, хоть бы не наступить на эту мелочь. Только начала снимать кроссовки как в дверь кто-то позвонил. Ну, кто там еще? Опять Нина Ивановна? Открыла дверь, забыв посмотреть в глазок. На пороге стояла молодая невысокая женщина округлых форм, за спиной которой маячила худенькая фигурка Вики с пунцовыми щеками, виновато опустившей глаза. Женщина ткнула мне в руки детские кроссовки с розовыми сердечками на липучках и зло сказала как выплюнула:

— Забери свою подачку и не лезь к моему ребенку. Я сама в состоянии купить ей все, что нужно.

Я устало перевела взгляд на девочку, в глазах которой блестели слезы.

— Это подарок, от души.

— Засунь свой подарок знаешь куда? Мажорка!

Не знаю, сказалось ли на мне усталость, задело последнее слово или слеза, покатившаяся по детскому личику, но мое терпение лопнуло, треснуло как спелый арбуз от легкого удара, выбрасывая скопившееся за день раздражение.

— Слышишь ты, — я перешла язык, на котором говорила непрошенная гостья, и сунула ей обувь обратно в руки — это не тебе, а ребенку. Купила ей дрянь, которую и носить то нельзя, а ребенок переживает. Ты бы больше внимания уделяла дочери, она замечательная девочка, а все время на улице проводит или в подъезде ошивается, потому, что мать занята и ей не до нее.

— Знаешь что, — ошалела от моего напора оппонентка, — не лезь не в свое дело, это моя дочь и не тебе меня учить что делать. Нарожаешь своих, вот их и воспитывай.

Она бросила кроссовки на пол и развернулась, давая понять, что разговор окончен.

— Прежде чем рожать головой думать надо, а не одним местом. У ребенка должен быть отец и нормальная семья. Чему ты ее научишь?

Видно мои слова задели ее за живое, так как женщина замерла на месте и закрыла лицо ладонями. Вика бросилась к матери и обняла тонкими ручонками за талию.

Покосившись на соседнюю дверь, к глазку которой с обратной стороны сто процентов приросла Нина Ивановна, я решила, что разговор стоит продолжить в более уединенном месте и потянула горе-мамашу в квартиру.

— Так дело не пойдет. Викуля, иди поиграй с Персиком в зале, а мы пока с твоей мамой заварим чай и поговорим.

Я словила крутившегося рядом котенка и передала девочке. Та, настороженно оборачиваясь на нас, направилась в зал. Мать Вики не возражала, пыталась успокоиться, но это давалось ей с трудом.

— Меня Ника зовут, пойдем, попьем чая, поговорим, — предложила дружелюбным тоном, понимая, что ударила, вероятно, по самому больному. — У тебя замечательная девочка. Поверь, у меня и в мыслях не было вас обидеть.

Соседка прошла в предложенном мною направлении и отрешенно села на стул. Я поставила на плиту чайник и достала из навесного шкафчика бутылку коньяка. Папочка, думаю, ты меня простишь, в данной ситуации один чай нам не поможет. Достала из холодильника сыр, помидоры, яблоки и два персика. Не буду же я гостью угощать позавчерашним супом. Высыпала в тарелку печенье, купленное для Вики на случай, если та вдруг решит зайти в гости. Поставила на стол две белые чашки в красный горошек и, разлив в них коньяк, одну протянула оппонентке.

— Я — Юля, — наконец, произнесла соседка и залпом осушила кружку.

Я последовала ее примеру и почувствовала, как дорогой напиток мягко обжег горло, оставив во рту терпкое приятное послевкусие. Снова разлила коньяк по кружкам и пододвинула поближе к гостье тарелку с сыром и фруктами.

Несколько минут мы сидели в полном молчании и только после третьей дозы горячительного напитка, когда напряжение немного спало, завязался разговор. Юля оказалась хорошей девушкой, поддавшейся общественному мнению, сложившемуся на мой счет благодаря сплетням местных кумушек. Обо мне, как оказалось, знал и сплетничал весь дом. Не имея точной информации, слухи обросли такими сведениями, что мне и присниться не могло. За пару неделю проживания из дочери банкира я превратилась в элитную путану, обслуживающую клиентов по вызову, а проживала здесь потому, как бывший ухажер выбросил меня за ненадобностью, оставив ни с чем. Обрисованный таким образом мой моральный облик вызвал естественное нежелание со стороны Юли принимать что-либо от меня. Вдобавок Вика призналась матери, что заходила ко мне в гости и ей понравилось. Юля, с детства обладающая спокойным покладистым характером, решила прервать завязавшееся знакомство и расставить все точки над "i", но нервы подвели. Выданная мною последняя фраза больно резанула по еще незажившей ране.