Я снимаю маску и начинаю следовать за ними, когда стена мускулов преграждает мне путь.

Крейтон смотрит на меня со своей молчаливой задумчивостью, и это ужасает.

Как будто он винит меня в том, что произошло. Или, может быть, он винит меня в том, что я каким-то образом оказалась в огне.

Он снимает маску и бросает ее на землю, обнажая стиснутую челюсть. И его руки, и его лицо испачканы сажей, и мне хочется стереть ее.

Но я этого не делаю, полностью захваченная мрачным выражением его лица.

Его карающий взгляд с горячим гневом скользит с моего лица на грудь, а затем на талию.

В этот момент я понимаю, что бродила по дому в мокрой рубашке. В рваной мокрой рубашке. Она не только едва прикрывает мою задницу, но и прилегает к телу, оставляя мало места для воображения.

Даже мои соски твердые, давят на ткань.

Крейтон не выглядит довольным видом, но если он и доволен, то недовольство и гнев отрезали всякое чувство благодарности.

Он снимает свою толстовку и накидывает ее мне на голову. Я помогаю ему, просовывая руки в огромные рукава. Вещь проглатывает меня целиком и доходит почти до колен. И точно так же я окружена его теплом и успокаивающим запахом.

Но, несмотря на избавление от холода, я не могу унять дрожь при виде его полуголого тела, выпуклых мышц и татуировки в виде паука.

Что-то застревает в горле, и я несколько раз кашляю.

— Спасибо.

Жестокая рука хватает меня за плечо.

— О чем ты, блядь, думала, оставаясь в доме в разгар пожара?

Я сглатываю и слегка вздрагиваю от грубой силы его слов. Я думала, что он разозлился из-за того, как я выгляжу, но, возможно, это не так.

— Джер был в ловушке, — медленно говорю я. — Я не могла оставить его одного.

— И ты решила умереть вместе с ним?

— Если понадобится. — Я поднимаю подбородок. — К тому же, в конце концов, все обошлось. Из-за чего ты так злишься?

— Из-за того, что ты поставила свою жизнь под угрозу. — Он крепче сжимает мою руку, пока я не вздрагиваю. — Этого больше не повторится, это ясно?

Я поджала губы.

— Это чертовски ясно, Анника?

— Я не оставлю умирать тех, кто мне дорог,— пробормотала я. — Это просто не я.

Ноздри Крейтона раздуваются от силы его вдохов и выдохов, но прежде чем он успевает сказать что-то еще, что-то ударяет его сзади.

Сначала он застывает, но потом струйка крови стекает по его голове.

Я вскрикиваю, когда он падает вперед, но не ухожу с дороги. Прежде чем он успевает упасть на меня, дикая рука хватает его за волосы и отбрасывает назад.

Николай бросает свою бейсбольную биту и ухмыляется, как маньяк.

— Пора наказать дрянь, которая сожгла нашу собственность.

Глава 12

Анника

Они пытаются помешать мне следовать за ними.

Николай, Киллиан, Гарет и все охранники, я имею в виду.

Однако сегодня я, очевидно, сила, с которой нужно считаться.

Убедившись, что Джереми получил медицинскую помощь и восстанавливает силы в безопасной восточной части дома, я догоняю их.

Пожар потушен, но вся западная часть дома съедена пламенем. Все, что осталось, — это темная копоть, стены и случайный пожарный. Став свидетелями шоу или его части, студенты, которые вообще не должны были здесь находиться, были выдворены с территории.

Друзья моего брата перенесли Крейтона в пристроенный дом, который огонь не тронул. Вероятно, потому что здесь разместились охранники со всем своим оборудованием и гаджетами безопасности.

Очевидно, целью нападавших был главный дом.

Перед дверью стоит охранник, крупный и грузный, и практически перекрывает весь вход.

— Пожалуйста, вернитесь в главный дом, мисс, — говорит он с русским акцентом, не удосужившись даже взглянуть на меня.

Если бы это было в любое другое время, я бы спрятала хвост между ног и сделала то, что мне сказали. Это все часть моего закрытого воспитания и сурового мира, от которого мой отец и брат изо всех сил старались оградить меня.

Избегать конфликтов и жить в своем красивом пузыре фиолетового цвета — это хорошо не только для меня, но и для всех остальных.

Но сегодня ночью что-то изменилось.

Это произошло в промежутке между тем, как я перестала слышать голос Джереми, и тем, как он потерял сознание и не смог спастись.

Я поняла, что ни Джереми, ни папа не всегда будут рядом. Пришло время вернуть контроль над собственной жизнью.

Обычно я не смотрю на людей. Черт, я даже не знаю как, но мне это удается, когда я говорю тоном, не терпящим возражений.

— Сдвиньтесь.

— У меня приказ никого не пускать внутрь, мисс.

Я скрещиваю руки на груди.

— У вас не будет приказов, если я скажу папе, что вы не смогли защитить Джереми и меня. Мы — ваш приоритет, а не какие-то недействительные приказы, которые вы пытаетесь выполнить. Так что если вы не хотите, чтобы вас выгнали из близкого круга папы, я предлагаю вам убраться с дороги прямо сейчас.

На этот раз охранник смотрит на меня, подняв брови, как будто видит меня в первый раз. Затем он отходит в сторону с медлительностью открывающихся ворот.

Я врываюсь внутрь и направляюсь туда, откуда доносятся голоса.

Да, Джереми постарался, чтобы я держалась подальше от его клуба и всех гнусных дел, которыми он занимается в темноте, но это не значит, что я не в курсе происходящего.

Папа всегда говорил, что знание — сила, поэтому я постаралась накопить как можно больше знаний и сложить их в аккуратные коробочки на случай, если когда-нибудь они мне понадобятся.

Этот день настал.

Моя способность приобретать приходит сама собой. Охранникам нравится, когда я угощаю их едой, приготовленной поваром — не мной, поскольку, очевидно, моя стряпня никому не нравится. В награду за угощение они мне кое-что рассказывают.

Гарет тоже охотно делится информацией, когда я немного допытываюсь — ровно настолько, чтобы не вызвать у него подозрений.

Так что я знаю гораздо больше, чем язычники могут рассказать.

Я подхожу к полуоткрытой металлической двери в конце коридора. Обычно ее закрывают, чтобы отвлечь нежелательное внимание, но в этот раз они, видимо, торопились.

Мои шаги неслышны, когда я толкаю дверь и вхожу внутрь.

Открывшаяся передо мной картина застывает на месте.

Комната абсолютно