Пол Дрейк и Делла Стрит, занимавшие места в первых рядах зала, начали проталкиваться к Мейсону.

Увидев это, адвокат жестом велел им подождать, а сам повернулся к своему клиенту.

– Кстати, где вы находились в ночь с пятого на шестое?

– Спал у себя в номере.

– И можете это доказать?

Джефферсон надменно ответил:

– Вы говорите абсурдные вещи, мистер Мейсон. Я холост, сплю один, у меня не было необходимости доказывать, где я нахожусь в это время. И не будет. Кто отнесется всерьез к словам какого-то мошенника и лжесвидетеля, который впервые в жизни увидел меня здесь, в зале? Все его обвинения не стоят и полпенни.

– Я бы сам так же расценивал показания Джили, – заметил Мейсон, – если бы не спокойствие и уверенность окружного прокурора. Я много раз сталкивался с этим человеком и знаю, как и когда он себя ведет. Поэтому мне крайне важно знать, где вы находились ночью пятого и утром шестого?

– Ну-у, – неохотно заговорил Джефферсон, – вечером пятого числа я был… Впрочем, не вижу необходимости углубляться в эти подробности. Ну а с полуночи и до половины пятого утра я находился в своей квартире и к девяти часам утра шестого был уже в конторе. Я смог бы доказать, где я был примерно с семи часов утра шестого.

– При помощи кого?

– Мой коллега, Вальтер Ирвинг, завтракал вместе со мной у меня в комнате, после чего мы отправились в контору.

– Что вы скажете про этот кинжал? – спросил Мейсон.

– Кинжал мой. Его украли из моего чемодана в комнате.

– Где вы его взяли?

– Мне его подарили.

– Кто?

– Это не имеет никакого отношения к делу, мистер Мейсон.

– И все же, кто вам его подарил?

– Это вас не касается.

– Я обязан знать, кто вам его дал, Джефферсон.

– Личными делами я занимаюсь сам, без чьей-либо помощи.

– Но вашим делом сейчас занимаюсь я.

– Продолжайте, я вам не мешаю. Не задавайте мне вопросов, касающихся женщин, только и всего. Я не привык ни с кем обсуждать своих приятельниц.

– Вы чего-нибудь стыдитесь в связи с этой девушкой?

– Конечно нет.

– Тогда скажите, кто дал вам этот нож?

– Мистер Мейсон, я не буду впутывать в это дело своих знакомых девушек.

Мейсон внимательно посмотрел на него:

– Послушайте, очень часто бывает, что слабое дело со стороны обвинения усиливается лишь потому, что обвиняемый пасует во время перекрестного допроса. Я надеюсь, что нам не придется защищаться, но если я буду вынужден это делать, я должен быть уверен, что вы мне не лжете.

Джефферсон холодно взглянул на адвоката.

– Я никогда никому не лгу, – отрезал он, повернулся и махнул рукой полицейскому офицеру, показывая, что готов вернуться назад в камеру.

Как только Перри Мейсон отошел от скамьи подсудимых, к нему приблизились Пол Дрейк и Делла Стрит.

– Какое у вас впечатление? – спросил он.

– Во всей истории чувствуется какая-то фальшь, – ответил детектив. – Знаешь, Перри, от нее разит сфабрикованным делом. Но не может же Гамильтон Бергер быть в сговоре с Джефферсоном?

– Нам очень многое нужно выяснить, – сказал Мейсон. – Мне не нравится, как разворачиваются события… Есть новости?

– Вернулся Вальтер Ирвинг.

– Черт бы его побрал. Где он был?

– Неизвестно. Появился примерно в десять сегодня утром. Он был в суде.

– Где?

– Сидел в последнем ряду и все записывал.

Мейсон вздохнул:

– В этой истории есть нечто противоречивое и непонятное.

– Обвинение явно приберегает козыри, – озабоченно сказал Дрейк. – Они готовят тебе, Перри, потрясающий сюрприз. Мне никак не удается разнюхать, что именно. Не поэтому ли Гамильтон Бергер остается совершенно невозмутимым, хотя пока его свидетели производят не слишком благоприятное впечатление?

– Именно это меня и тревожит, – признался Мейсон. – Если судить по реакции Бергера, это всего лишь предварительная стадия. Главное будет впереди. Его не интересует ни то, что показывают его свидетели, ни мои нападки на их показания, ни их собственная надежность.

– Ну а что с Ирвингом? Ты хочешь с ним встретиться?

– Мы с ним отнюдь не в приятельских отношениях. Последний раз, когда он приходил ко мне в контору, он весь кипел от ярости. Дал телеграмму своей компании, уговаривал их отказаться от моих услуг. Скажи, тебе ничего не удалось узнать о Марлен Шомо и ее брате?

– Пока не удалось выяснить, где они находятся, но похоже, я скоро буду знать, каким образом им удалось от меня ускользнуть. Точнее, я уже догадался.

– Интересно знать, как же?

– Все это настолько просто, что я никак не могу себе простить, что не догадался раньше.

– Давай выкладывай.

– Марлен Шомо попросила носильщика сдать ее багаж в камеру хранения или, вернее, в автоматические камеры. Носильщик, естественно, принял их за прибывших пассажиров. Сама же она отвела брата на специальное маршрутное такси, которое развозит пассажиров по городу, а потом вручила другому носильщику номерки от багажа. Все в наилучшем виде. Теперь они устроились в каком-нибудь отеле и посмеиваются над нами.

– Верно, это было просто.

– Как я полагаю, и багаж-то она получала не сразу весь, а по частям. Скажем, взяла сначала два места, а за двумя остальными приехала позднее.

– Нам нужно отыскать ее, Пол.

– Я постараюсь, Перри.

– Ты можешь проверить регистрационные книги в отелях?

– Чудак, я проверил всех, кто прибыл примерно в это время. Проверил агентства по сдаче в аренду домов и квартир. Проверил на телефонной станции, кто делал в этот период заявки на включение аппаратов. Мои девушки облазили все многоквартирные дома, узнавая, не сняла ли квартиру молодая особа с больным братом. Проверил и отели. Одним словом, сделал все, что только мог придумать.

Мейсон задумался.

– А агентства по аренде машин?

– Что ты имеешь в виду?

– Бюро проката, где можно взять на определенный срок машину.

На лице Дрейка отразились самые противоречивые чувства.

– Она не рискнула бы… Черт побери, я не подумал! Послушай, Перри, а вдруг я и вправду упустил такой шанс?

– Понимаешь, ей было бы проще всего взять такую машину, погрузить на нее свое имущество, включая братца, отвезти в ближайший город, а потом вернуть машину обратно.

– Я бы сказал, что это один шанс из тысячи, но все равно я его проверю… потому что нам больше не за что ухватиться.