Элиза почувствовала, что щекам стало жарко, и понадеялась, что если кто-то на нее смотрит, то подумает, что она разрумянилась от ликера.

Как только все подарки были открыты, а слуги убрали оберточную бумагу, Дарраг поднялся на ноги.

– Может, послушаем музыку? – предложил он. – Что скажешь, Мойра? Сыграешь нам? – Он повернулся к сестре, которая в ответ застенчиво улыбнулась. – Будь умницей, доставь нам удовольствие своей игрой.

– Да, Мойра, сыграй, – подхватили его братья, Финн и Майкл.

Мойре едва исполнилось шестнадцать, и она еще не выезжала в свет. Во время ленча Джанет рассказывала Элизе и Вайолет, в какой восторг пришла Мойра оттого, что ей позволили присутствовать на сегодняшнем празднике, поскольку девушек ее возраста обычно не приглашают на взрослые вечера. Но, учитывая то, что это был неофициальный вечер и присутствовали только родственники и избранные друзья, Джанет и Дарраг посчитали это возможным.

Очень привлекательная, с золотисто-каштановыми волосами, Мойра послала братьям еще одну милую улыбку, затем поднялась и направилась к инструменту.

«Эта девушка смелее меня», – подумала Элиза, радуясь тому, что ее не попросили сыграть. Элиза играла исключительно для собственного удовольствия.

Когда Мойра грациозно уселась на табурет возле арфы, Элиза почувствовала, что Кит подошел и встал позади нее, за спинкой дивана.

Он коснулся ладонью ее руки:

– Хотите еще бокал вина? Она покачала головой:

– Нет, кажется, я и так выпила больше, чем следовало. Он наклонился и приблизил губы к ее уху:

– Кстати, сегодня у вас все хорошо получается. Я хотел вас похвалить.

Трепет наслаждения пробежал по ее спине; его голос был загадочно пьянящим, как и исходящий от него аромат бренди.

Она повернула голову и встретилась с его взглядом. Неземные звуки арфы плыли по воздуху, словно мерцающие бриллианты.

– Я пыталась помнить все ваши уроки.

– Это заметно. Браво. – Он легко сжал ее плечо, затем выпрямился, резко убрав руку, и от его прикосновения осталось лишь слабое пульсирующее покалывание на коже. Тем не менее он не отошел, а остался стоять за спиной, словно ангел-хранитель, и его присутствие отвлекало и в то же время успокаивало.

На протяжении всего обеда ей хотелось, чтобы он сидел рядом с ней, а не через дюжину стульев, но даже она должна была признать, что вечер отнюдь не был бы для нее пробой сил, если бы Кит все время находился рядом.

Ее посадили между вдовствующей герцогиней Рейберн и Майклом О'Брайеном. Самой себе на удивление, она сумела вести приятную светскую беседу с ними обоими, найдя свекровь-француженку Вайолет любезной и доброй, а Майкла забавным рассказчиком историй из своей практики деревенского ветеринара.

Полчаса после обеда оказались для Элизы более напряженными. Дамы оставили джентльменов за бренди, а сами удалились в гостиную, чтобы поболтать и выпить чаю с ликером. Элиза чуть не поперхнулась чаем, когда старая подруга Джанет Кристабель Морган – теперь леди Кловерли – села в кресло прямо напротив нее.

Так странно было сознавать, что они одного возраста – обеим по двадцать три. В сравнении с Кристабель, манеры которой отличались утонченностью, которая была ее второй кожей, Элиза чувствовала себя зеленой, как свежескошенная трава.

Кристабель уставилась на нее своими черными глазами, которые Элиза всегда находила холодно-прекрасными.

– Слышала, вы в этом году снова принялись за поиски мужа, – протянула Кристабель.

Элиза заставила себя не поежиться и слегка вздернула подбородок.

– Это так, миледи.

Кристабель ощупала ее взглядом с ног до головы.

– Ну, по крайней мере на этот раз вы действительно пытаетесь. Это платье вам очень идет.

Элизе потребовалось несколько секунд, чтобы ответить, поскольку ни разу прежде Кристабель не произносила ни одного доброго слова в ее адрес.

– Его выбрала для меня леди Малхолленд.

– У Джанет всегда был исключительный вкус. Следуйте ее советам, и вы и в самом деле можете получить предложение. В том случае, если откажетесь от этих своих книг. Джентльмены не любят слишком образованных женщин.

Элиза прикусила язык и проглотила свои возражения. Возможно, она часто не знает, что сказать, но как раз на эту тему могла бы быть довольно красноречивой. Как легко было обратить внимание на тот факт, что мнение о Вайолет как «слишком образованной женщине» не повредило ее репутации. Хотя, с другой стороны, Вайолет – герцогиня Рейберн, а это титул, за который свет прощает многое. Однако, памятуя совет Кита никогда не спорить в обществе, каким бы сильным ни было искушение, Элиза ограничилась уклончивым кивком.

Вскоре после этого джентльмены присоединились к дамам, и все перешли в музыкальную комнату, чтобы продолжить праздник.

Теперь струны арфы резонировали на нескольких заключительных мелодичных нотах, а мелодия была также прелестна, как и юная исполнительница, которая сделала всего лишь пару едва заметных ошибок во время своего чудесного исполнения. Когда песня закончилась, раздались аплодисменты, и личико Мойры раскраснелось от удовольствия.

Когда девушка встала, чтобы вернуться на свое место, Кит наклонился и заговорил тихим голосом:

– Элиза, почему бы вам не быть следующей? Это прекрасная возможность для вас поделиться своим талантом с другими.

От ужаса ее желудок подпрыгнул и резко ухнул вниз.

– Н-нет, я не могу, – прошептала она, отчаянно мотая головой.

– Почему? – мягко настаивал он. – Вы здесь среди друзей. Давайте, вам ведь нужна практика, и это будет для вас прекрасной возможностью выступить перед другими.

– О, вы тоже играете на арфе, Элиза? – спросил Дарраг, стоящий рядом и услышавший их диалог.

– На фортепьяно, милорд. Но не слишком хорошо, боюсь.

– Чепуха, – парировал Кит легкомысленным тоном. – Я слышал ее. Она играет как ангел. Среди нас настоящий виртуоз.

Элиза внутренне съежилась и закрыла глаза. Как Кит мог так поступить с ней? Как мог поставить ее в такое безвыходное положение, заставляя ее делать то, на что она, как ему прекрасно известно, никогда добровольно не согласилась бы?

Вот тогда-то она и осознала, что он сделал это намеренно. Что он, словно хищник в джунглях, сидел в засаде и ждал, когда наступит подходящий момент, уверенный, что она предпочтет уступить его настояниям, чем унизить их обоих на таком многолюдном сборище.

Ее губы сжались от злости и негодования, которых она никогда прежде не испытывала по отношению к Киту. Поделом ему будет, подумала Элиза, если она останется сидеть, упрямо качая головой. Но если она так поступит, это погубит весь ее упорный труд, сведет на нет все уроки и разрушит ее планы на будущее. В конце концов, как сказал Кит, если она не сможет сыграть здесь, перед этими людьми, большинство из которых ее друзья, как же тогда она сможет перебороть себя среди незнакомых людей во время сезона?