– Он правда брал взятки от «Тэпли констракшн»?

Слова летают туда-сюда, как пули в разгар бурной перестрелки. Не знаю, от чего уклоняться в первую очередь – от камер или от вопросов. Впрочем, я не забываю втянуть живот, потому что реплика насчет беременности уязвляет меня в самое сердце.

В какую бы сторону я ни повернулась, везде сверкают вспышки камер, а репортеры суют под нос микрофоны и выкрикивают вопросы.

– Пошли вон отсюда!

Внезапно чья-то сильная рука обнимает меня за плечи, притягивает к себе и заслоняет от операторов. Прижавшись лицом к грубому промасленному шерстяному свитеру, я вдыхаю резкий запах лосьона, смешанный с острым лимонным ароматом чистой мужской кожи. Джей! Я тут же забываю про Маркуса, про то, как нагло он мной воспользовался, потому что я страшно рада видеть Джея. Если кто-то и способен протянуть мне руку помощи, то именно он.

Джей расталкивает шумливую толпу репортеров, заслоняя меня от любопытных глаз и назойливых объективов. Каким-то чудом мы добираемся до машины, и я съеживаюсь на пассажирском сиденье. С ревом заводится мотор, камеры напоследок щелкают, и мы уносимся прочь.

– Господи! – выдыхает Джей и, не сводя глаз с дороги, ободряюще поглаживает мою коленку. – Безумие какое-то. Ты в порядке?

– Не знаю. Даже не верится…

Джей качает головой:

– В Штатах такого не бывает. Британская пресса – позор рода человеческого.

Я опускаю стекло и подставляю щеку под холодную струю воздуха.

Джей сворачивает в узкий зеленый проулок.

– Могло быть хуже. Во всяком случае, мне не пришлось раскошеливаться, чтобы внести залог, как в прошлый раз, когда арестовали Сэм.

Он смотрит в зеркальце заднего вида:

– Кажется, мы оторвались. Но они скоро выяснят, кто я такой и куда мы поехали. Надо выработать план действий.

– Меня спасет только чудо, – мрачно заявляю я.

Мельком я смотрю в зеркальце. Волосы растрепаны, кожа в пятнах, глаза налиты кровью. Вот в каком виде я предстану на страницах газет. И читатели поддержат Маркуса Лейси. Всякий бы на его месте оставил такое страшилище на дереве.

– Как ты себя чувствуешь? – с тревогой спрашивает Джей.

Я невольно отмечаю, как у него играют мышцы, когда он одной рукой ведет машину по извилистой дороге, и какими темными кажутся волосы по сравнению с золотистой кожей. Взгляд Джея устремлен на дорогу, и я вольна изучать его мужественный профиль и густые черные кудри. Держись, Элли. Сейчас тебе надлежит думать о пикантных заголовках и двуличии Маркуса, а не пускать слюни в мечтах о соседе по дому.

– Элли, – окликает Джей, – ты в порядке?

– Кажется, у меня шок.

– Ты просто обязана была привлечь внимание прессы, раз уж начала мелькать в местных новостях, – замечает Джей. – Великолепный сюжет: безжалостный политик, протестующие экологи и красавица девушка, которую удерживают в заложниках на дереве. Добавьте несколько лошадей и получите роман Джилли Купер.

– Я уже не его девушка. Никогда больше не хочу видеть этого лицемерного ублюдка.

Джей кивает:

– Когда я забирал Сэм, она объяснила, каким образом подробности подготовки стали известны «Тэпли констракшн». Мне страшно жаль, Элли. Ты не заслужила такого обращения. Маркус просто дерьмо.

Я медленно выдыхаю:

– Уже не важно…

Как только слова срываются с моих губ, я понимаю, что это и вправду так. Плевать, что Маркус попросту меня использовал. В конце концов, разве и я не использовала его на свой лад, чтобы потешить самолюбие и помириться с мамой? Я качаю головой и смеюсь.

– Что смешного, не пойму, – говорит Джей. Но широкая улыбка, с которой он смотрит в мою сторону, вызывает во мне радостный трепет. Господи, жизнь временами так несправедлива. Я похожа на бродяжку, а он точь-в-точь кинозвезда, несмотря на старенькую машину, армейские ботинки и свитер толстой вязки.

Но когда мы сворачиваем на Шекспир-авеню, поводы для улыбок исчезают.

– Черт побери! – Джей жмет на тормоз, чтобы не врезаться в толпу репортеров, разбивших лагерь в шесть-семь рядов прямо перед нашей дверью. – Быстрей пригнись!

Прежде чем я успеваю спохватиться, он хватает меня за макушку и втыкает лицом себе в колени. Рычаг переключения скоростей болезненно упирается в ребра, и я с особой ост-ротой сознаю, что трусь носом о некоторые весьма интимные части его тела.

Машина набирает скорость. Я закрываю глаза и молюсь. Если папарацци удастся сфотографировать салон машины и мама это увидит, мне конец.

– Кажется, мы оторвались, – говорит Джей и ласково касается пальцами моей щеки. – Элли, можешь выпрямиться, – продолжает он с ноткой удивления в голосе. – Хотя я не возражаю, если ты так и останешься.

Я с горящими щеками немедленно сажусь прямо. Джей смеется. Он ничуть не смущен.

Не обращая на него внимания, я смотрю в окно и делаю вид, что страшно увлечена утренними видами Тэпли. Сердце постепенно перестает бешено колотиться. Проходит несколько минут, и пейзаж меняется – вместо уютных каменных коттеджей появляются зеленые тропы, и я понимаю, что Джей катит прочь от города, в глубь Оксфордшира.

– И что мне делать, пока не успокоится пресса?

– Домой ты вернуться не можешь, это точно. Иначе папарацци от тебя не отстанут. Нужно спрятаться в каком-нибудь безопасном месте, куда они не доберутся, – твердо говорит Джей. – Заляжешь на дно, пока они не успокоятся.

– Куда мы едем? – устало спрашиваю я.

– К папе. Перекусим и отдохнем. Ты примешь ванну, а я тем временем приготовлю яичницу с беконом.

– Твой отец не будет возражать? – спрашиваю я.

Отец Джея и Сэм – невероятно богатый, привлекательный и разведенный – работает на Би-би-си. Джейсон Деламир-старший настолько известен и обеспечен, что Аннабель одно время подумывала его очаровать, но потом захомутала Марка – более молодого и послушного. В доме на Шекспир-авеню в то время царило известное напряжение, поскольку при мысли об Аннабель в качестве мачехи даже пацифистка вроде Сэм способна задуматься о насилии.

У меня, в свою очередь, нет ни малейшего желания застигнуть лучшего папиного друга в пикантной ситуации с его последней пассией. С другой стороны, мне всегда нравилось гостить в елизаветинском особняке Деламиров и представлять себя героиней исторического романа, идущей по длинной галерее навстречу тайному возлюбленному, который в моих подростковых мечтах всегда выглядел точь-в-точь как Джей.

– Не беспокойся, – беспечно отвечает Джей, минуя красивую арку на въезде в Эбботс-Корт. – Он снимает документальный фильм где-то в Шотландии, поэтому дом в нашем распоряжении. Иди в ванную, бери что хочешь и расслабляйся. У тебя такой вид, как будто ты только что с фронта.