— Да… Да, рассказывал.

— Он вел себя как настоящий герой! Должна сказать, что вы очень на него похожи. Он был интересным и видным мужчиной, насколько я помню.

У Марии комок подступил к горлу.

— Мне он тоже казался очень красивым. Он постоянно вспоминал об Индии, рассказывал всякие интересные случаи о своей жизни в этой стране. Ему очень не хотелось ее покидать, но когда умерла моя мама, он решил, что мне лучше будет воспитываться в Англии.

— Вы, кажется, родились в Индии?

— Да, но я ее совсем не помню. Меня увезли оттуда в младенческом возрасте, — отвечала Мария, тронутая ласковым дружелюбием леди Осборн.

— Должно быть, вы очень тоскуете по своему папе, как и Чарльз по своему отцу, моему дорогому Фредерику. Фредерик так гордился Чарльзом. После учебы в военном колледже Ост-Индской компании его направили в Индию, где он добился блестящих успехов в службе. Он был полон амбиций и обладал выдающимися способностями, которые позволили бы ему занять высокий пост в этой стремительно развивающейся компании.

— Он намерен возвратиться в Индию?

— Нет, во всяком случае, не сейчас. Он вернулся домой, когда умер Фредерик, — в Хайгете его ожидало много хлопот. Я знаю, что сын очень тревожится обо мне. — Она мягко улыбнулась. — Я говорю ему, что не стоит беспокоиться, но он меня не слушает.

Мария заподозрила, что леди Осборн предпочитала казаться окружающим более слабой и хрупкой, чем была на самом деле.

— Вы все время находитесь в Лондоне?

— Сейчас — да. До прошлого месяца я долго жила в Хайгете. Но в Лондоне у меня много друзей, а мне больше не очень хочется ездить на дальние расстояния. Но, Мария… Вы не возражаете, чтобы я вас так называла?

— Напротив, мне будет только приятно.

— Признаюсь, меня немного смущает ваша помолвка с полковником Уинстоном. Чарльз говорил мне о ней. Ваш отец благословил ваш будущий брак?

— Да. Но настоял, чтобы мы поженились, когда мне исполнится восемнадцать.

— Очень предусмотрительно с его стороны. А сколько вам сейчас?

— Девятнадцать.

— И за шесть лет вы ни разу не видели своего жениха?

— Ни разу. Папа не внес никаких оговорок в помолвку, кроме моего возраста. Видите ли, он был уже смертельно болен, поэтому очень беспокоился о том, чтобы обеспечить мое будущее.

— Вас тревожит встреча с полковником Уинстоном, или мне показалось?

— Признаться, немного тревожит. Дело в том, что Чарльз решительно настроен против Генри. Должно быть, он вам говорил.

— Он знал полковника Уинстона в течение многих лет. Они часто встречались, так как работали и одной компании.

— Мнение Чарльза о Генри… м-м-м… не очень благоприятное. Однако я сказала, что сама приму решение, когда его увижу.

Леди Осборн одобрительно похлопала ее по руке:

— И правильно сделали. Ну, забудем полковника Уинстона и будем радоваться, что вы уже в безопасности. У вас найдутся дела на время пребывания в Лондоне?

— Да, конечно, и немало. Нужно поговорить со своим адвокатом, встретиться с банкирами — я довольно долго отсутствовала и хотела бы получить отчет о состоянии моих дел. Еще я хочу купить экипаж и лошадей. Тех лошадей, что были в Грейвли, продали, когда я уехала во Францию, поэтому я думаю пополнить конюшню. Еще мне необходимо купить новую одежду. Уезжая из Франции, я захватила только несколько вещей, без которых не могла обойтись в поездке. А поскольку я никогда не была в Лондоне, то просто не знаю, с чего начать.

— Я с радостью помогу вам советом. Я приглашу сюда мадам Сесиль, мою модистку, кстати, самую известную в Лондоне, попрошу ее придумать для вас множество модных нарядов.

— Но в этом нет необходимости, — с улыбкой возразила Мария. — Я не собираюсь надолго задерживаться в Лондоне.

— В это время года у модистки не так много клиентов, так что она быстро справится с вашим заказом. А тем временем вы можете ознакомиться с Лондоном.

В приятном разговоре с леди Осборн Мария провела целый час, тогда как Чарльз закрылся в своем кабинете с двумя членами правительства.

* * *

Когда на город опускалась, ночь, средоточием всех плотских развлечений становились дома сомнительной репутации с плотно задернутыми шторами на окнах. Городской экипаж Чарльза остановился перед одним из таких домов, зажатых на Стрэнде между двумя другими. Из окон доносились шумные крики и хохот.

— Это здесь, — с мрачным видом сказал Чарльз и помог Марии выйти.

Так долго и с такой тревогой она ждала этого момента, но теперь ее вдруг охватила нерешительность. Она даже хотела попросить Чарльза увезти ее отсюда, но передумала. Рано или поздно ей все равно предстояло встретиться с тем, что ожидало ее там, за этой дверью, и лучше будет сделать это не откладывая в долгий ящик.

— Кажется, Генри развлекает своих друзей.

— Я говорил вам, что Уинстон жаден до грубых удовольствий, но, признаться, не думал, что вы сразу с этим столкнетесь. — Чарльз нахмурился, глядя на нее. — Мария, вы вовсе не обязаны туда заходить.

И хотя ей очень хотелось убежать, Мария твердо заявила:

— Я хочу войти. Я должна все увидеть. Выпрямив спину и разгладив юбки, она приняла предложенную Чарльзом руку, и они поднялись к дому. Когда Чарльз распахнул дверь, несколько человек попятились назад, увидев его высокую фигуру с властной осанкой. Тогда он переступил порог, а за ним и Мария.

Зрелище, представшее их взглядам, настолько противоречило представлениям Марии о жизни, что она застыла от ужаса и брезгливости, глядя на это безобразие. Многочисленные участники вечеринки, женщины наравне с мужчинами, предавались разнузданному кутежу за столом, уставленным бутылками с горячительными напитками. Диваны были заняты бесстыдно обнимающимися парочками. Напудренные, источающие крепкий запах духов леди были одеты по последней моде в платья с глубоким декольте и расстегнутым корсажем, открывающим грудь жадным, похотливым взглядам мужчин.

Чарльз оглядел зал и горько пожалел, что привез сюда Марию. Торжествующая в этом доме развращенность человеческой натуры устраняла все социальные различия, низводя родовитого дворянина до уровня самого жалкого уборщика улицы, приравнивая знатную леди к положению дешевой проститутки. Было абсолютно ясно, что, вынужденный покинуть Индию, Генри Уинстон не утратил пристрастия к порочным наслаждениям.

Все присутствующие были уже достаточно пьяны и одержимы первобытным вожделением. Разговоры, грубый хохот мужчин и визгливый смех женщин были полны сексуального подтекста, в укромных уголках этого распаленного похотью дома на Стрэнде люди совокуплялись, подобно животным.

Мария перевела ошеломленный взгляд на пронзительно взвизгивающую женщину с пышными формами, бесстыдно ласкающую толстого мужчину со сбившимся набок тщательно завитым париком. Полные груди женщины едва прикрывал тесный корсаж, ее белокурые волосы были уложены в высокую прическу, соответствующую пышным юбкам. Мария содрогнулась, увидев, как толстые пальцы мужчины жадно шарят по ее телу.