Из столовой и спальни наружу вели стеклянные двери, а там раскинулся огромный дикий лес, полный чудесных цветов и разной живности со всех концов света. Райла каждый день часами бегала по его извилистым тропкам, дыша свежим воздухом, преодолевая ручьи, огибая пруды, а потом принимая ванну под тёплым водопадом. Он был просторен, этот лес, но не бесконечен. Если пройти по единственной прямой дороге пятьсот шагов, можно было выйти к ещё одним дверям, за которыми находился балкон с видом на долину Керн-Роварр. Оказалось, что всё то зелёное великолепие содержалось внутри крепости, отчего даже повидавшая виды Райла сначала изрядно удивилась.

Тренировочный зал в домике был хорош, но тренироваться охотница предпочитала на балконе. Он был просторен и давал ей такое ощущение бесконечной свободы, что дух захватывало. Ворона чувствовала, будто её тело становится крепче, и требует нагрузок.

В один день она вслух пожалела, что не может разглядеть долину с такой высоты и вскоре обнаружила на балконе блестящий цилиндр телескопа на хитрой подставке. С тех пор часто разглядывала далёкие мануфактуры с трубами, или красивые дома-грибы из некой полупрозрачной материи. А порой она замечала, как с неба спускается Лебяжья Ладья, либо какое-нибудь диковинное существо с человеком на спине. Всё больше их прибывало в долину день ото дня: по воздуху, по земле, в одиночестве или целыми делегациями.

Однажды она увидела гигантского филина, который приземлился где-то повыше среди башен и корпусов. Затем к вратам Оплота подъехал большой фургон с красными бумажными фонарями на углах выгнутой крыши; его тянули две ожившие статуи каких-то хищников с выпученными глазами и огромными пастями. А ещё был случай, когда на дороге появилось дивное существо, – громадный белоснежный лев, с гривой, заплетённой в косы и седлом на спине. Этот восхитительный зверь, привёз сухопарого старца, смуглого и морщинистого как урюк, с белоснежной под стать льву бородой и большим тюрбаном на голове.

Ещё много кто являлся в Зеркальный Оплот, Райла видела далеко не всех.

Закончив отрабатывать приёмы, охотница прислонила двуручный меч Олтахар к перилам, вытерла лицо и выпила воды. Несмотря на осень, погода в долине блюла нежное лето. Решив глянуть в телескоп, Райла заметила далеко внизу, среди садов у озера, пару прохаживающихся фигур. Радужный плащ кого-то из людей Фортуны, либо его самого; а вот чёрный плащ, если глаза не врали, принадлежал Майрону.

Райла поспешила на омовение.

///

– Почти все уже здесь, – сообщил Илиас Фортуна, крутя в пальцах спелый персик. – Осталось дождаться мастера Бартилатчипали из Ханду. Очень видный и важный маг, один из трёх последних бхуджамишланов, оставшихся в мире.

– И один из сильнейших владетелей Дара в Валемаре, полагаю. Сколько ему лет?

– Наверняка сгодится в деды многих эльфийским лордам, но кто считает, верно?

Риденец ловко разделил персик пополам и предложил Майрону половинку без косточки.

– Воздержусь. Есть ли, хм, какие-нибудь соображения о том, что прозвучит завтра на совете?

– Есть, но делиться ими я не вправе.

– Даже совсем немного?

Фортуна красиво надкусил сочную мякоть, прожевал, наслаждаясь видом озера на фоне гор, улыбнулся.

– Помните, как мы сидели возле пруда и обсуждали горы, которых на самом деле рядом не было?

– Когда вы попросили меня передать послание Осмольду Дегероку, храни Господь-Кузнец его душу? Помню.

– Подумать только, вы были совсем другим человеком…

– Если это не относится к моему вопросу, то, пожалуй, откажусь от сеанса ностальгии.

Прозвучало дерзко, но это был всё-таки убийца Шивариуса Многогранника, – Драконоборец! А ещё волшебник со скрытой аурой и неизвестным боевым потенциалом. Никто не мог узнать пока что, насколько седовласый стал немощен, и всякий разумный оппонент остерёгся бы. Поэтому Майрон позволял себе говорить на равных даже с архимагами.

– Относится, чар Майрон, напрямую. Если помните, тогда я грезил мечтой объявить о создании Единого Собора, призвать магов со всего Вестеррайха, чтобы объединиться в борьбе с властолюбием Шивариуса.

– Не вышло.

– Потому что вы убили его раньше… Моё восхищение. – Обаятельная улыбка и непринуждённая манера держаться уходили, Фортуна стал серьёзным и мрачным. – И, зная кое-что о предстоящем совете, я благодарен судьбе за то, что моя мечта не сбылась. За то, что не я сокрушил этого бесчеловечного тирана. Вам же советую приготовиться к духовному удару. Теперь прошу простить, я ещё обязан помочь старому Узхету, – мажордому учителя, – расположить гостей.

Слегка поклонившись, архимаг телепортировался прочь. Гость долины остался в тяжёлой задумчивости.

«Остался один день,» – напоминал он себе, – «всего один день и будут получены ответы». Майрон не боялся грядущего, скорее злился, что оно заставляло ждать.

– Всего один день, – прошептал он, выдыхая пар.

На берегу было уютное местечко, нетронутый чужими сапогами клеверный ковёр, свежая трава посреди осени. Майрон уселся, поправил плащ, прикрыл глаза. Из всех волшебных умений осталось ему совсем немногое: способность прозревать ауры; ощущать ветра магии; чувствовать ток времени и своё местоположение в пространстве. Совсем недостаточно, чтобы выживать среди колоссов Дара. Поэтому всё свободное время он уделял медитации, практике дыхательных техник и боевым тренировкам.

Как раз сейчас было время уйти от реальности и продолжить отработку Дыхания Пятого. Выпад Фуррана вообще не подразумевал битвы, только один смертоносный удар. Этот стиль являлся сугубо дуэльным, когда-то его изучали жрецы Элрога, чтобы сходиться в бою с чемпионами вражеских войск и, побеждая, ломать боевой дух противника.

Майрон глубоко вдохнул, замер, ощутил каждую мышцу в теле, каждый нерв, каждую связку. Удар всегда происходил на выдохе, с огромной силой и скоростью. Книга «Семь Дыханий» описывала как высшее проявления мастерства удар, способный разрубить летящую паутинку вдоль. Но в такое он, разумеется, не верил. Выдох получился резким и шипящим, Майрон сделал шаг, попутно выбрасывая из рукава Светоч Гнева и ткнул им в грудь воображаемого противника.

Медленно. Слишком медленно. Всё должно происходить в долю мгновения, клинок обязан разить быстрее, чем колибри взмахивает крылышками, всё иное бессмысленно.

– Ещё раз…

– Что делаешь? – донеслось из-за спины.

Приближение Райлы он заметил давно, слышал её шаги, дыхание, чуял запах, принесённый ветром. Вздохнул, поднялся навстречу.

– Тебя жду.

Она запрокинула голову и громко выкрикнула «ха!»

– А где твой разноцветный друг?

– Уделяет время служению. И он мне не друг. Тебе тоже.

– Переживу.