к ней в барах. Один был игрок из Лас-Вегаса, второй – ковбой из придорожной пивной в безымянном городке.

– Если тебе так тяжело убивать девушек, учись убивать мужчин, – посоветовал ей Эдгар, – с твоей ангельской внешностью, моя красавица, это будет проще простого.

Однако легче ей не стало. С каждым новым убийством Лаура как будто погружалась в пучину без дна, все глубже и глубже, и затягивал ее туда Эдгар. Он стал настолько неотъемлемой частью жизни, что она уже не мыслила своего существования без него. Эдгар был ее воздухом, ее кровью – тем, без чего она не могла обойтись. Нежность его объятий успокаивала Лауру, ограждала от рассветного холода и ужаса содеянного, притупляла душевную боль. Но ей неудержимо хотелось домой. В конце концов после трех месяцев странствий по западным штатам Америки Лаура уговорила Эдгара вернуться в Лос-Анджелес.

Глава 9

По приезде в Лос-Анджелес Эдгар снял пустующий дом на отшибе, практически без мебели. Он опасался преследований и не хотел жить открыто. Небольшое строение стояло в отдалении от остальных – чистеньких и ярких, с аккуратно подстриженными кустами, ухоженным газоном и непременной площадкой для спортивных игр. Здесь же вместо газона под окнами раскинулся запущенный сад. Деревья оберегали дом от солнечного света, и в нем царил неизменный сумрак. Лауре тут не нравилось, но она вынуждена была согласиться.

– Почему бы нам не пожить в отеле? – спросила она Эдгара, когда впервые увидела этот неуютный дом.

– Нет, пока никаких отелей, – твердо возразил он. – Любопытные горничные и коридорные, уборки, которые всегда не вовремя, – это не для нас. Сейчас главное – уединение. Беверли-Хиллз будет в другой раз.

Их время превратилось в череду неразличимых дней, путающихся с ночами. События обходили заброшенный дом стороной, и праздный город не затрагивал его своим веянием. Здание окружала стена из кустов, кружевных, но цепких и колючих, сквозь паутину зарослей проглядывали темные глаза окон. Их убежище напоминало дом с привидениями из голливудских фильмов.

Среди пыльной бесприютности этого дома постоянное присутствие Эдгара, его реальность и близость переполняли Лауру невыразимым восторгом. Он с триумфом вошел в ее мир, переменил ради нее образ жизни. Поначалу Лаура была готова кричать от счастья на каждом перекрестке. Иногда они выходили в большой город, ездили на экскурсии по киностудиям, прогуливались по Аллее звезд на Голливудском бульваре.

Однажды на закате Эдгар посадил Лауру в машину и повез на вершину горы Ли, к знаменитым буквам HOLLYWOOD. Запад горел багряным заревом солнца, падающего в безбрежный океан, и небеса тихо кровоточили. Эдгар взял Лауру на руки и поднял на перекладину буквы Н, обнимая ее и помогая сохранять равновесие. Отсюда открывался захватывающий вид на песчаные Голливудские холмы, обсерваторию Гриффита, небоскребы Лос-Анджелеса и Тихий океан, простирающийся за престижным районом Санта-Моника.

– Ты знала, что в 1932 году здесь произошло самоубийство? – произнес Эдгар с мечтательным выражением лица. – Одна молодая актриса, не получившая роль в фильме, взобралась на букву H и спрыгнула в овраг. Тело ее вместе с предсмертной запиской обнаружили только через два дня. Так здесь разбиваются мечты, зато смерть наконец-то принесла ей славу. А мы с тобой сейчас будем учиться летать. Это самый лучший вид на Город ангелов, и я надеюсь, он тебя воодушевит.

Лаура скинула джинсовую куртку и выпрямилась на перекладине. На ней была копия знаменитого белого платья Мэрилин Монро, с декольте, открытой спиной и разлетающейся плиссированной юбкой. Эдгару доставляло удовольствие красиво одевать ее, как куклу. Он был эстетом и любил старые голливудские фильмы.

Эдгар легко спланировал к подножию буквы и поджидал там.

– Давай, здесь невысоко, метров семь. В следующий раз попробуем с вершины, там уже четырнадцать.

Поначалу Лаура была не в силах освободиться от земного притяжения и совладать с обременительным телом. Она падала раз за разом, захлебываясь влажным воздухом и слезами, ей было страшно и обидно до боли. Эдгар с бесконечным терпением ловил ее и вновь возносил на вершину.

Наконец Лаура решительно ступила вниз и поймала ускользающее ощущение полета: почувствовала свободу, точно расправила невидимые крылья, зависла напротив букв и задохнулась от неземного восторга. Воздух стал плотным, как вода, и Лаура плыла в нем, парила. Потусторонний ветер подхватил ее и понес в закатных лучах, но она сама могла задавать направление. Ее воздушная юбка взметнулась точно так же, как у Мэрилин в кино, когда Лаура со смехом скользнула в объятия Эдгара.

Тем временем закат медленно угасал. Небо несколько минут истекало последними каплями крови, роняя их в далекий океан, а затем на Лос-Анджелес опустилось бархатисто-лиловое покрывало сладостной калифорнийской ночи. Пурпурные отблески проглядывали кое-где на водной глади, вновь обретшей свою бесконечную лазурь, точно так же, как кровавые слезы счастья на глазах Лауры. Она положила голову на плечо Эдгара – скорее из-за усталости и какого-то странного оцепенения, чем по желанию. Восходила молодая ущербная луна, вызывая в их телах томление и упадок сил.

– Мы с тобой одни на целом свете, – сказал Эдгар спокойно и в то же время как-то волнующе. – Все мертво, но мы никогда не умрем. Нет никакой другой реальности, только этот призрачный лунный свет…

Эдгар и Лаура долго сидели на перекладине роковой буквы H и смотрели, как в Городе ангелов загораются перекрестки, подсвеченные электрическими фонарями. Город внизу наполнился морем огней, дарящих обманчивое тепло, как от луны.

Радость Лауры от возвращения в родной город продлилась недолго, ее ожидания не оправдались. Она страдала от разлуки с сестрой, но не решалась встретиться с ней. Лауре становилось чуточку теплее от одной мысли, что Джемайма неподалеку, в одном городе с ней. Один раз Лаура все же осмелилась позвонить старшей сестре. Убедившись, что у Лолли все хорошо, Джемми на всякий случай выпытала у нее адрес. Лаура просто не смогла не сказать, такова уж была ее сестра, прирожденный прокурор.

Между тем Лаура утрачивала понимание смысла происходящего и переживала глубочайший душевный разлад. Мир сузился и раздвоился, ограничиваясь, с одной стороны, пленом этого пыльного дома, а с другой – ее возвеличенными воспоминаниями.

Каждый раз на рассвете, лежа рядом с Эдгаром, Лаура переживала свою смерть вновь и вновь. После изначальной эйфории к ней постепенно пришло осознание, что он, сказочный принц со злом в очах, убил ее, выпил кровь и высосал ее маленькую жизнь. Влюбившись во сне в его светящийся образ и золотые локоны, Лаура и не подозревала, что ее ожидает. Глядя на его лицо, возвышенное и равнодушное, в глубокие синие глаза,